Одри Хепберн. Жизнь, рассказанная ею самой. Признания в любви - читать онлайн книгу. Автор: Одри Хепберн cтр.№ 11

Наверное, в Голливуде потеряли дар речи от такой наглости, а когда пришли в себя, попросили срочно провести пробы.

Я понятия не имела, чего же от меня ждут. Отвратительно сыграла сценку из «Римских каникул», но Торольд Дикинсон, у которого я уже снималась в «Секретных людях», не стал выключать камеру, принявшись болтать о том о сем. Обмануть меня не удалось, я заметила, что камера работает, но почему-то стало очень смешно, и я не выдержала — расхохоталась. Просто корчилась от смеха, прекрасно понимая, что следующей пробы в моей судьбе может уже и не быть, но все равно было весело! Мы пошутили, вспоминая забавные случаи на съемках, которые всегда бывают, поговорили…

Мысленно махнув рукой, я вернулась к своим делам. Но эти импровизации почему-то понравились режиссеру, он не заметил плохой игры в сценке, зато увидел мою лукавую улыбку.

Во время репетиций и первых месяцев на сцене в спектакле «Жижи» я была настолько занята, что почти забыла о фильме. Сценарий все еще переписывался, в Риме шли переговоры по разным вопросам ради получения разрешений на съемки на улицах в разгар туристического сезона, и меня не трогали.

Но в феврале из Калифорнии в Нью-Йорк прилетела Эдит Хед — законодательница мод в Голливуде, чьи костюмы уже в двух фильмах были оценены на «Оскара»! Вообще, Эдит Хед получила целых восемь «Оскаров», два из них за фильмы с моим участием, и тридцать пять раз была на «Оскаров» за костюмы номинирована. Если не ошибаюсь, столько премий больше не получал никто из женщин.

И снова я тряслась от страха. Мне так много наговорили об Эдит! Она строгая, сухая, синий чулок в извечных черных очках, голос скрипучий, словно несмазанная дверь, совершенно не принимает возражений и даже не переносит их…

Ну уж нет! В костюмах играть мне, и, если художница предложит то, что категорически не подойдет, я не посмотрю, что у нее «Оскары»! Моей решимости, пока я одевалась, чтобы отправиться на встречу к Эдит, мог бы позавидовать любой идущий на приступ вражеской крепости солдат. Стараясь выглядеть строже, я выбрала темный костюм, украшенный белым воротничком и манжетами, взяла белые перчатки… На углу продавали ландыши — совсем крошечные букетики, но как цветы удачно вписались в мой образ!

Так и предстала перед законодательницей костюмного Голливуда.

Никакой вражеской крепости не обнаружилось. Не понимаю, куда временами смотрят люди, рассказывающие страшилки? Да, было все: сухая, строгая, совершенно крошечная фигура, мне чуть выше плеча, черные очки и черная челка… но стоило немного скрипучему голосу поинтересоваться: «Какой у вас объем талии, мисс Хепберн?» — и я поняла, что совершенно не страшно и вовсе не хочется воевать с этой женщиной.

Диета Готлиба и усиленные физические упражнения давно дали свой результат, пончик превратился в худышку, а потому я горделиво улыбнулась:

— Пятьдесят сантиметров.

— Пройдитесь…

Вот уж это пожалуйста!

— Прекрасно. Давайте посмотрим эскизы костюмов для принцессы Анны.

Платья для первого парадного выхода и для заключительной пресс-конференции принцессы мне понравились, но выбранные ткани…

— Мисс Эдит, но едва ли я буду чувствовать себя удобно в тяжелой тафте и всем этом…

Она рассмеялась своим чуть скрипучим смехом:

— В том и суть! Конечно, принцессе неудобно, иначе почему она сбежала? Очаровательное создание, закованное во все это: платье, регалии, правила этикета, требования протокола, когда определено даже то, что пить на ночь и в чем спать… Поневоле захочется вырваться на свободу.

Сухая, почти чопорная дама вдруг оказалась такой душевной и милой! Я едва не расцеловала модельера, потому что рисунок роли во многом был наглядно объяснен этими ее словами. Она вовсе не оказалась старой врединой, напротив, по моей просьбе Эдит поменяла форму вырезов платьев и согласилась, что рядом с рослым Грегори Пеком я могу себе позволить надеть туфли на каблуке.

Я не могла отвести глаз от ее черной челки — идеально ровной, лежащей волосок к волоску. Мне ни за что не удалось бы содержать волосы вот в таком абсолютном порядке! Она заметила, чуть усмехнулась, тряхнув головой, при этом челка послушно улеглась на свое место:

— Хотите такую же?

— Нет, что вы!

— Правильно, это не для вас. Ваша челка должны быть растрепанной. Почему вы носите полудлинные волосы, вам пойдет короткая стрижка.

— Не знаю… я балерина, бывшая, конечно, нам нельзя иметь короткие волосы, чтобы не мешали.

— Теперь вы актриса и, смею надеяться, скоро станете законодательницей мод для многих. Поэтому привыкайте одеваться и держать себя подобающе.

Я невольно рассмеялась:

— Ну какая же я законодательница, мисс Эдит! Разве кто-то станет носить на улицах наряды Жижи?

— Вот этот фильм, — она кивнула на стопку эскизов, — сделает вас знаменитой и законодательницей мод тоже. А мы постараемся, чтобы наряды из него носили на улицах, — Эдит вдруг подмигнула мне. Очки темные, но достаточно прозрачные, чтобы заметить это лукавство.

Я благодарна Эдит Хед, она сделала все, чтобы мои платья не затмили меня саму, а ведь такое частенько бывало в фильмах. Костюмы явились только обрамлением принцессы, но каким обрамлением! Куда уж лучше для первой столь важной роли.

Кажется, мы расстались вполне довольными друг дружкой, она просила только об одном: не поправиться. Тут я могла обещать с чистой совестью:

— Никогда!

Удивительная женщина. Знаете ее знаменитые слова: «Платье должно быть достаточно облегающим, чтобы показать, что вы женщина, но достаточно свободным, чтобы вы выглядели леди»? Точней не скажешь…

После Эдит Хед эстафету приняли гримеры.

Меня никогда в жизни столько не разглядывали при самом различном освещении. Секретарь едва успевала записывать то, что ей диктовала беззастенчиво поворачивавшая мое лицо за подбородок из стороны в сторону Уолли Вестмор. Перечитав записи, гример фыркнула, точно кошка, несколько секунд скептически изучала мое лицо и вдруг заявила:

— Не пойдет!

Сказано это было так, словно я обязана немедленно сменить это самое лицо на какое-то другое.

— Но у меня нет другого лица.

Попытка пошутить была воспринята серьезно:

— Будем работать с этим.

Следующие два часа она колдовала над моим внешним видом, периодически чуть отступая, снова почти бросаясь ко мне, задумывалась, хмыкала, что-то подправляла и перекрашивала…

Когда она наконец закончила, я не поверила своим глазам — из зеркала смотрела такая красавица, какой я отродясь не бывала!

Рука Уолли ткнула кисточкой в мою сторону:

— Так! Запомнили?

— Нет, — честно созналась я.

— Я не вам. Записывайте…