Лисянский - читать онлайн книгу. Автор: Иван Фирсов cтр.№ 16

— Рад бы отворить, — ответил парламентеру Павел Кузьмин, — но у меня одна лишь рука, да и в той шпага.

Шведы пошли на штурм, но так и не смогли одолеть горстку русских людей.

В народе поднимался и множился гнев против незваных пришельцев. «Подъем был так силен, что солдаты полков, отправляемых к границе, просили идти без обычных дневок, крестьяне выставляли даром подводы, и до 1800 добровольцев поступили в ряды рекрут», но войск для обороны по сухопутному фронту не хватало, «а потому из церковников и праздношатающихся набрали два батальона, а из ямщиков — казачий полк».

Однако исход войны зависел от успехов Балтийского флота. Потому Балтийская эскадра с началом военных действий была подчинена адмиралу Грейгу. Бывший офицер английского флота четверть века состоял на русской службе. Он входил в небольшую плеяду иноземных моряков, верой и правдой служивших своему новому Отечеству. Немало иностранцев служили России по корысти. Пользуясь издавна покровительством двора, они получали почести не по заслугам, наживались беззастенчиво. К примеру, в Морском корпусе иноземные учителя получали за одинаковый труд в 3–4 раза больше, чем их русские собратья ^[17]. Грейг не относился к их числу. Добросовестный служака безупречной службой снискал заслуженную симпатию флотских офицеров. Назаурядные способности проявил он в Средиземноморской эскадре адмирала Спиридова. Чесменская победа принесла ему заслуженную славу и награды.

Эскадра Грейга получила новую задачу — действовать против шведского флота…

38-пушечный фрегат «Подражислав» в начале мая еще стоял в Купеческой гавани. Грузили последние пороховые заряды, пушечные ядра, мешки с сухарями, запасы продовольствия. В первое воскресенье на борт поднялись два гардемарина с нехитрыми баулами. Едва успели обратиться к вахтенному матросу, как увидели направляющегося к ним капитан-лейтенанта. Карташев толкнул Лисянского в бок: «Командир».

Выслушав гардемарин, капитан-лейтенант Федор Ломен пригласил их в каюту и вызвал старшего офицера.

Нынешняя кампания началась рано и сулила неспокойную жизнь.

Шведы, по слухам, что-то затевали, но императрица вовремя отставила эскадру Грейга в Архипелаг. Остальные корабли под флагом адмирала Василия Чичагова вытянулись на Кронштадтский рейд. Завтра к ним присоединится «Подражислав».

— Знакомьтесь, Ксенофонт Петрович, — Домен представил вошедшему лейтенанту гардемарин. — Отведите им каюту. Они будут править службу за мичманов. На вахту с завтрашнего дня, на «собачку» пока не ставить, пусть вначале на якоре поднатаскаются.

«Собачкой» прозывали самую трудную вахту — с полночи до 4 часов утра.

Наутро команду подняли по авралу, спустили шлюпки и катер. Завели буксирные концы с носа и кормы, оттянулись от стенки, и фрегат медленно двинулся на внешний рейд.

…Пошла вторая неделя якорной стоянки «Подражислава» на рейде Красной Горки. Все корабли на Балтике подчинили адмиралу Грейгу, и они стянулись на Красногорский рейд.

Лисянский уже самостоятельно правил якорной вахтой, отрабатывал постановку и уборку парусов на фок-мачте. Домен назначил его командиром фок-мачты. Карташева определили на бизань-мачту. Среди мачтовой команды больше трети оказалось рекрутов-новобранцев. Пришлось с ними повозиться. На реи пока их не посылали, расписали на марса-фалы, гитовы и гордени. Работа с ними не такая рисковая — внизу, на палубе…

В последних числах июня адмирал Грейг получил высочайший указ. «Господин адмирал Грейг! — писала императрица. — По дошедшему к нам донесению, что король шведский вероломно и без всякого объявления войны начал уже производить неприязненные противу нас действия… По поручению сего вам повелевается тотчас же, с божьей помощью, следовать вперед, искать флота неприятельского и оный атаковать».

Адмирал Грейг вызвал флаг-офицера:

— Поднять сигнал «Капитанам немедля явиться на флагман».

Домен возвратился с флагманского линейного корабля «Ростислав» перед обедом. На вахте стоял Лисянский.

— Пригласите офицеров в кают-компанию, — отрывисто бросил на ходу командир, — и сами будьте. Оставьте за себя унтер-офицера.

И сразу же прошел в кают-компанию. Озабоченно оглядел собравшихся вскоре офицеров.

— Получен высочайший указ. Шведы-таки мерзавцами оказались — атаковали наши крепости без предупреждения. Нынче высочайшим манифестом объявлена война шведам. — Ломен не спеша обвел взглядом офицеров. — Завтра поутру снимаемся с якоря. Эскадра идет в море на поиск неприятеля, чтобы сразиться с ним. Наше место в ордере — в передовом дозоре, следом за «Надеждой Благополучия». «Подражиславу» вменены репетичные обязанности. В остальном будем действовать по обстановке, следуя сигналам флагмана.

Командир жестом пригласил офицеров:

— Прошу к столу.

День 28 июня выдался маловетреным, временами наступал штиль. Корабли один за другим снимались с якоря и медленно выстраивались в походную колонну.

Закинув голову, Грейг недовольно поглядывал на клотик фок-мачты, там едва колыхался брейд-вымпел. Солнце клонилось к горизонту, а последние корабли только что выбрали якоря. Пора начинать движение.

— Сигнал по эскадре — курс «Вест»! — отрывисто скомандовал адмирал.

Собственно, эскадра уже который час, вытянувшись в кильватер, следовала на запад, «ловила ветер», подворачивая на 1–2 румба влево-вправо. За дозорными кораблями, несколько поотстав, следовали 17 линейных кораблей. Флагманский 100-пушечный «Ростислав» шел головным в кордебаталии ^[18]. Авангардом командовал контр-адмирал фон-Дезин-младший, арьергардом — контр-адмирал Козлянинов. Двадцать шесть вымпелов насчитал в строю Юрий Лисянский.

Долгие сумерки сменялись короткими летними ночами. Слабый ветер то заходил к осту, то изменял направление на южные румбы. В наступающих вечерних сумерках 5 июля на фоне заходящего солнца появились контуры острова Гогланд.

— Справа берег! — донеслось с салинга.

Изредка поглядывая на открывающийся остров, капитан-лейтенант Ломен пристально осматривал горизонт. Где-то там по курсу, невидимая еще, дефилирует вражеская эскадра. «Главное, не упустить момент, вовремя обнаружить ее и оповестить флот».

— Отправляйтесь-ка отдыхать, Юрий Федорович, — не отрываясь от трубы, проговорил командир, — вам заступать после «собачки».

Четвертые сутки этот настырный юнец не сходит с юта. Больше молча поглядывает на паруса, рулевого. Иногда обращается с вопросом к штурману, смотрит на картушку ^[19] компаса. Сменившись с вахты, он уже через час-другой появляется на квартердеке ^[20]. Его однокашник, напротив, едва сдав вахту, отправляется спать в каюту, и его не видно на палубе до следующей вахты.