У расстрельной стены - читать онлайн книгу. Автор: Сергей Зверев cтр.№ 2

Пожалуй, было бы любопытно узнать и о том, почему старушка не сдала «наган» в милицию, как это предписывается законом? Там вроде бы сказано, что в случае смерти гражданина, имевшего на законном основании боевое оружие, этот ствол изымается милицией, полицией и прочими органами. Да и вообще, сдать государству ныне можно любой ствол — правда, за совсем смешные деньги. На «черном» рынке или у коллекционеров та же «пукалка» стоит гораздо дороже! Или бабушка по простоте своей не знала, да и знать не хотела о каких-то там статьях Уголовного кодекса? Ну, лежала дома памятная «железка», не шумела, есть не просила. Впрочем, имеется еще один вариант: револьвер был дорог «гранд-маман» как память о близком человеке, и плевать она хотела на все уголовные статьи.

А статья, между прочим, вот она: «Незаконные приобретение, передача, сбыт, хранение, перевозка или ношение огнестрельного оружия…» До трех лет. И за перевозку, кстати, тоже! Ну, это ведь еще обнаружить надо… А я, подобно товарищу Бендеру, в известной степени чту Уголовный кодекс и, в случае удачи, отнюдь не намерен бегать по вагонам и размахивать грозным подарком печально известного наркома!

Ладно, об этом позже, что раньше времени загадывать. Будем решать задачки по мере их поступления. Кое-какой опыт в подобных щекотливых делах у нас все же есть. И, как сказал бы еще один из моих любимых персонажей, Беня Крик, «пусть вас не волнует этих глупостей…» Вот интересно, а автора «Одесских рассказов», гражданина Бабеля, тоже наш пролетарий в расход пустил, или кто другой? Опять вопросы, черт возьми, а где взять ответы? Нет, определенно, нашу замечательную бабушку надо навестить, кто знает, может быть, именно она и расскажет что-нибудь интересненькое! Чем черт не шутит…

А вообще-то забавно: сейчас времена Гражданской войны очень многим кажутся такими далекими, почти как эпоха Ивана Грозного. И ветеранов Великой Отечественной-то мало осталось. А между тем даже я хорошо помню, как в моем нежно-зеленом детстве к нам в школу приходили еще очень даже бодрые участники той самой Гражданской! И было им тогда всего-то семьдесят с небольшим. Рассказывали через пень-колоду, как «рубали белых шашками на скаку». А мы им песни про Орленка пели, а после уроков бежали «Неуловимых мстителей» смотреть. Да, бежит времечко — совсем как конармейская тачанка! Несется, гремит, на ухабах подпрыгивает — только пыль веков столбом.

Так, решено — надо ехать! Теперь, господин всезнайка по имени Интернет, расскажи-ка, как нам, грешным, добраться до этого трижды седого Пскова? Самолетом не хочу, автобусом тем более… Ага, поезд — совсем хорошо! «Наш паровоз вперед летит…» С Ленинградского вокзала каждый божий день: вечером заваливаешься спать, а утром уже на месте. Теперь надо определиться, когда ехать-то… Я, конечно, художник более чем свободный, но просто так все бросить и рвануть куда-то в деревню, в глушь, в Саратов, то бишь во Псков-град, не могу. Есть парочка дел, встреч, и откладывать их никак нельзя! А вот в пятницу я совершенно свободен. Значит, решено: заказываем билет на пятницу. И, естественно, никаких общих вагонов-скотовозов и плацкарты — только купе! Хоть выспаться по-человечески можно будет, если, конечно, соседями не окажутся в зюзю пьяные селяне!

Но прежде надо не только с неотложными делами разобраться — надо крепко подумать, как при встрече не отпугнуть мадам и заставить ее поверить в серьезность и добрые намерения еще одного московского гостя. Очаровывать, подобно Евдокимову, я, честно говоря, не умею. Значит, надо отыскать людей, связанных с музейными делами, и договориться о высоких рекомендациях приличных господ, чтобы бабушка, по крайней мере, хотя бы выслушала меня для начала. А там уж по обстановке и общему настроению сориентируемся…

Великое дело — связи! Ну, ничего не меняется в нашей стране, какие бы времена ни наставали. Как лет тридцать назад негромко сказанное: «Я от Сергея Владимировича!» — открывало любые двери и служило пропуском в особый мир, где царствовали люди, способные достать любой дефицит и решить любую проблему, так и ныне слово солидного человека может творить поистине чудеса.

По своим каналам я нашел-таки людей, имеющих прямое отношение к миру хранителей музейных редкостей. Как оказалось, мир этот не менее тесен, чем любой другой. Мало того, мне удалось выйти на человека, лично знакомого с моей псковской «гранд-маман», и заполучить от него обещание позвонить бабушке и попросить ее о максимально возможном содействии «консультанту, частенько оказывающему работникам московских музеев неоценимые услуги».

Также было обещано отрекомендовать меня как «очень приличного и серьезного молодого человека», которому можно всецело доверять. Молодым, конечно, я был лет двадцать назад, но если речь идет о бабушке под восемьдесят, то вполне подойдет и такая формулировка…

Вообще-то вокзалы всех разновидностей я ненавижу с детства. Сейчас, к счастью, порядка стало заметно больше, но я-то хорошо помню эти «храмы дорог и путешествий», какими они были в недавнем прошлом. Бестолковая суета, очереди и липкая грязь буфетов, табачная и сортирная вонь в коридорах, масса подозрительных нетрезвых личностей — все это создавало атмосферу нервную, неприятную и рождало непреодолимое желание как можно быстрее оказаться подальше от всей этой «красоты».

Ко всем вокзальным радостям надо бы, пожалуй, добавить и лениво прогуливающихся милиционеров и сменивших их полицейских с цепкими взглядами и длиннющими дубинками. Не отягощенные утонченным воспитанием парни в форме всегда вызывали у меня ассоциации с плавно кружащимися в небесах каких-нибудь Кордильер кондорами-стервятниками.

Нет-нет, я, конечно же, не считаю продажными мерзавцами и «оборотнями» всех полицейских — и среди них хватает нормальных, порядочных мужиков. Но лучше все-таки с этими ребятами без особой надобности не пересекаться, поскольку не стоит дразнить судьбу и будить лихо — пусть и дальше оно тихо дремлет где-нибудь в сторонке…

Ладно, все это лирика пустопорожняя, мне сейчас надо о другом думать. Билеты, дорога — все это мелочь и ерунда, не стоящая внимания. Надо прикинуть, как с обладательницей предполагаемого сокровища контакт налаживать. Да-да, именно сокровища, поскольку есть среди коллекционеров господа очень и очень обеспеченные и готовые выложить за стреляющую «железяку» с такой историей сумму, во много раз превышающую смешные две тысячи рубликов, предлагаемые нашим щедрым государством. И сумма эта с лихвой покроет и дорожные расходы, и затраты нервных клеточек, которых потребует мое предприятие, и прочие неудобства.

Хорошо Максиму, у него действительно просто талант очаровывать девушек за шестьдесят. Я так, к сожалению, не умею. Так что придется очень постараться: и галантность проявить, и искренний интерес к старушечьим рассказам о ее, конечно же, трудном послевоенном детстве, и сетованиям на нынешнюю дороговизну и маленькую пенсию посочувствовать. Слезу пускать не станем — это лишнее, но все прочее, пожалуй, придется танцевать по полной программе! Там заодно и выясним, кто же я — махровый сталинист, страстный сторонник общества «Мемориал» или монархист, обожающий «Боже, царя храни!». Да я хоть махновцем стану, лишь бы бабушке понравиться!