Что-то завертелось. Кровь застыла у Тиффани в жилах: она увидела, как сквозь обложку просунулась рука, а в следующий миг на книгу обрушилась металлическая плита, отхватив кончики ногтей Тиффани.
— Помоги мне вот с этим зажимом. Давай затянем его как можно туже. — Голос принадлежал Летиции, а опиралась она на… что? — Это старый переплётный пресс, — объяснила она. — Дедушка то и дело с ним работал, когда приводил в порядок повреждённые книги. Вырванные страницы вклеивал, например. Сейчас мы им почти не пользуемся — вот разве что на Страшдество. Очень удобно грецкие орехи колоть, видишь? Просто закручиваешь винт до тех пор, пока скорлупа не затрещит. Грецкие орехи, они такие смешные, на крохотные человеческие мозги похожи.
Тиффани опасливо глянула на пресс: его верхние и нижние плиты теперь плотно прилегали друг к дружке. Не вытекают ли наружу человеческие мозги? Нет, не вытекают, но легче не стало, потому что в это самое мгновение из стены вышел детский скелетик, прошагал сквозь библиотечные полки точно сквозь дым и исчез. Скелетик прижимал к груди игрушечного мишку. Такие зрелища мозг обычно регистрирует под рубрикой «дайте мне это развидеть».
— Это призрак какой-то, да? — поинтересовалась Летиция. — Я не про скелет — я же тебе про него рассказывала, правда? Бедный малыш. Ну то есть я про другого. Про того, который в книге…
— На самом деле он, ну… наверное, можно сказать, что он что-то вроде заразной болезни или ночного кошмара, который поутру не исчез, а обнаружился в твоей спальне. Я думаю, это ты его сюда пригласила. Призвала, если угодно.
— Мне не нравится ни первое, ни второе! Я всего-то использовала маленькое простенькое заклинаньице из книжки ценой в один доллар! Ладно, я знаю, что я глупая девчонка, но я не хотела ничего… такого! — Летиция указала на всё ещё поскрипывающий пресс.
— Бестолковая женщина, — поправила Тиффани.
— Что ты сказала? — заморгала Летиция.
— Бестолковая женщина! Или глупая женщина, как тебе больше нравится. Ты ведь через несколько дней замуж выходишь, не забыла? Ты попыталась навести на меня порчу из ревности. А ты хоть видела, как эта книга называется? Я — да. Она прямо перед моим носом лежала! Это же «Костёр ведьм»! Её продиктовал омнианский священник, такой одержимый, что здравомыслие он бы даже в телескоп не разглядел! А знаешь что? Книги — живые. Страницы всё помнят! Ты слыхала про библиотеку Незримого Университета? Там есть книги, которые приходится цепями к полкам приковывать, или держать в полной темноте, или даже под водой! А ты играла в магию в нескольких дюймах от книги, которая просто-таки бурлит злом и мстительной магией. Неудивительно, что у тебя всё получилось! Я его пробудила — и с тех пор он меня ищет, он за мной охотится. А ты своим простеньким заклинаньицем показала ему, где я! Ты помогла ему! Он вернулся — и теперь он меня нашёл! Он — палач ведьм. А ещё он распространяет заразу, я уже говорила, он — что-то вроде болезни.
Тиффани умолкла, чтобы перевести дух (дух перевёлся) и в ожидании потока слёз (а вот слёз не последовало). Летиция просто застыла на месте, погружённая в мысли. И наконец промолвила:
— Наверное, попросить прощения недостаточно, да?
— По правде сказать, это неплохое начало, — заверила Тиффани, а про себя подумала: «Эта молодая женщина, которая всё никак не поймёт, что пора уже перестать носить дурацкие детские платьица, утешила безголового призрака, вручив бедняге тыкву взамен головы, а завывающему скелету подарила игрушечного мишку. А вот я бы до такого додумалась? На такое только ведьма способна».
— Слушай, магический талант у тебя точно есть, я серьёзно, — проговорила Тиффани. — Но ты натворишь страшных бед, если станешь развлекаться с магией, сама не понимая, что делаешь. Хотя подарить мишку бедному скелетику — это был гениальный ход. Помни об этом, пройди обучение, и перед тобой откроется вполне магическое будущее. Но тебе придётся немножко поработать под началом у какой-нибудь старой ведьмы, как когда-то мне.
— Тиффани, это просто чудесно, — отозвалась Летиция. — Но для начала мне придётся немножко выйти замуж! А сейчас не пора ли нам назад? И как ты предлагаешь поступить с книгой? Мне не нравится, что он там, внутри. А вдруг вылезет?
— Так он уже вылез. Но книга… ну, она что-то вроде окна, через которое ему так легко выглянуть или даже выйти сюда. Чтобы до меня добраться. Такое иногда случается. Это вроде как путь в иной мир или, может быть, в другие области этого мира.
Тиффани объясняла немножко свысока, но тут же устыдилась, когда Летиция выпалила:
— Да-да, это как избушка в колокольчиковом лесу: иногда дым из трубы идёт, а иногда — нет; или, скажем, девочка кормит на пруду уток, а позади неё голуби иногда летают, а иногда сидят на крыше. В книге X. Дж. Жабоплёта «Изменчивые миры» об этом упоминается. Хочешь, поищу? Я знаю, где она. — И не успела Тиффани и слова вставить, как девушка исчезла среди полок. Спустя минуту, к вящему облегчению Тиффани, она вернулась, таща массивный, переплетённый в блестящую кожу том, который внезапно упал к Тиффани на колени.
— Это подарок. Ты относишься ко мне добрей, чем я отнеслась к тебе.
— Но ты не можешь отдать мне такую ценную книгу! Это же часть библиотеки! На полке пустое место останется!
— Нет, я настаиваю, — не сдавалась Летиция. — В любом случае сюда я одна и заглядываю. Мама хранит в своих покоях книги по семейной истории, генеалогии и геральдике; ими интересуется только она. А в библиотеку, кроме меня, заходит лишь господин Тайлер; и, кажется, я его как раз слышу — это он последний ночной обход совершает. Он очень-очень стар, ходит медленно, одно ночное дежурство занимает у него неделю, учитывая, что днём он спит, — добавила Летиция. — Пойдём скорее! У него сердечный приступ приключится, если он вдруг кого-то найдёт.
Где-то вдалеке и впрямь заскрипела дверная ручка.
Летиция понизила голос:
— Ты не возражаешь, если мы потихоньку выйдем с другой стороны? Господину Тайлеру и вправду опасно волноваться.
В конце длинного коридора замерцал огонёк: хотя, чтобы заметить, движется ли он, наблюдать пришлось бы долго. Летиция открыла наружную дверь — и девушки побежали туда, где был бы газон, если бы за последние десять лет его хоть раз скосили. У Тиффани сложилось впечатление, что газоны здесь подстригают с той же неторопливостью, какой отличался дряхлый господин Тайлер. На траве лежала роса; в воздухе разливалось ощущение, что где-то в будущем свет дня вполне вероятен. Едва девушки добрались до метлы, Летиция, сбивчиво извинившись, вбежала в спящий дом через другую дверь и пятью минутами позже вернулась с увесистой сумкой.
— Моё траурное платье, — объяснила она, когда метла поднялась в тёплый воздух. — Завтра же похороны бедного старого барона. А вот мама всегда берёт с собою траур, куда бы ни ехала. Говорит, никогда не знаешь, кто и когда скоропостижно скончается.
— Это чрезвычайно любопытная точка зрения, Летиция, но мне хотелось бы, чтобы после возвращения в замок ты рассказала Роланду о том, что ты сделала. Насчёт всего прочего мне дела нет, но, пожалуйста, расскажи ему о своём заклинании.