Герои. 30 известных актеров и режиссеров рассказывают о своих путешествиях - читать онлайн книгу. Автор: Дон Джордж, Эндрю Маккарти cтр.№ 14

Стоп. Это было первое государство в мире, принявшее христианство. И это впечатляло. Я продолжала читать с благоговением и восхищением. Армения, где причалил ковчег Ноя. Армения, где был придуман алфавит. Гордая нация, существующая три тысячи лет. Мне нравились эти слова. Благодаря им я чувствовала себя бесстрашной. Отважным воином, почти Тиграном Великим. Может быть, какая-то высшая сила выбрала меня, чтобы я вернула Армению на карту. Если Шер (по фамилии Саркисян!) не собиралась возвращаться к своему народу, может быть, это стоит сделать мне. У Фонды был Вьетнам, у Стинга – джунгли, но Армению пока еще никто не выбрал. Я закрыла глаза. И представила свое лицо на почтовой марке.

Я подготовилась к поездке. Связалась с армянами, которые назвали мне имена других армян, с которыми тоже можно связаться. И где они прятались все это время? Каждый встреченный мною армянин хотел помочь. В моей записной книжке было больше фамилий, заканчивавшихся на «ян», чем в телефонном справочнике города Фресно ^[8]. Сумка была набита «сувенирами», которые меня попросили привезти. Зажигалки «Bic», жевательная резинка, колоды карт, бижутерия, шарфы, кофе, туалетная бумага, бумажные салфетки, детская одежда, игрушки и мои глянцевые фотографии «восемь на десять». Последний пункт был очень важен, как мне сказали: «Ты – знаменитая армянка. Люди будут гордиться».

К тому времени, как я села в самолет, я была похожа на Маргарет Мид, готовую исследовать аборигенов. Я везла с собой видеомагнитофон, маленький кассетный проигрыватель и 35-миллиметровую камеру. Я была взволнована. И полна надежд. Я знала, что когда моя нога ступит на армянскую землю, я окажусь дома.

Именно сейчас я хотела перефразировать Томаса Вулфа: «Домой возврата нет в первый раз» ^[9]. Когда 19 часов спустя (именно столько времени я провела на борту самолета дьявольской авиакомпании «Аэрофлот») я на самом деле ступила на землю, я могла только благодарить Бога за то, что выжила. В салоне самолета жужжали мухи, с потолка свисали куски обшивки, ремни безопасности не пристегивались, а стюардесса проспала весь полет. Прямо перед взлетом два пилота, шатаясь, бродили по проходу. Я была уверена, что они искали кабину. Но ни один из трехсот пассажиров-армян, с которыми я летела, не жаловался. На самом деле, они казались счастливыми. Мужчины стояли в проходах, курили одну сигарету за другой, смеялись. Женщины сидели в теплых пальто, сторожа свои сумки. Люди пели. Они возвращались домой к тем, кого любили. Меня еще никогда не окружало столько армян. У нас были похожие черты, одинаковый цвет кожи. Но мы казались совершенно разными.

Прохождение таможни заняло четыре часа. За застекленными отсеками стояли вооруженные русские солдаты. На пути из аэропорта в отель я видела, как на обочине дороги резали овец, босоногие дети спали в домах-времянках, я видела заброшенные недостроенные здания. За окном стояла сорокаградусная жара. И куда бы я ни посмотрела, повсюду были скалы. Я знала, что Армению называют «землей камней» и только десять процентов ее территории покрыты лесами. Она казалась такой бесплодной и выцветшей.

Дальше еще хуже. Сельские женщины в бесформенной поношенной одежде, сидящие на земле и продававшие йогурт и дыни. Мужчины, гонящие тощий скот прямо посередине дороги. Стоящие без дела автомобили. Ничто вокруг не казалось мне забавным. Моноспектакль? Я лишилась всех остатков чувства юмора. Я не знала, чего ожидала, но явно не этого. Всю свою жизнь я чувствовала себя белой вороной. Слишком армянской для Мэна. Слишком армянской для Голливуда. И теперь я была слишком американской для Армении. Кавказской Аннетт Бенинг ^[10].

Когда мы прибыли в Ереван, я отчаянно цеплялась за свои исчезающие идеалы. Один из старейших городов в мире казался большим и процветающим, а я всегда считала себя девушкой из мегаполиса. Я надеялась, что буду чувствовать себя здесь как дома. Я добралась до отеля и позвонила некоторым из тех списков, что мне дали.

Грета, 50-летняя сестра друга одного друга, с которым я познакомилась в Лос-Анджелесе, приехала первой. Она прибыла с подарками – персиками и хлебом, и, слава богу, со словарем. Объясняться я могла только жестами. Я год проучилась в Париже у Жака Лекока ^[11], но, не считая ходьбы на месте, не добилась больших успехов в том, чтобы меня понимали без слов. Грета (по профессии физик) была не замужем и жила с братом, его женой, их трехлетним ребенком и своей мамой в маленькой квартире в доме без лифта. Кажется, она была счастлива встретиться со мной. Она обняла меня и сказала:

– Я плохо говорю по-английски, но очень хочу попробовать.

Грета извинилась за то, что у нее нет автомобиля. Она сказала, что бензина не хватает, и машины есть далеко не у всех. Потом она взяла меня за руку и повела гулять по городу, все это время медленно говоря и подбирая слова по своей маленькой книжке.

– Тебе стоило бы увидеть Армению до землетрясения. До резни в Баку и Карабахе. Здесь много беженцев. Страна страдает от перенаселения. Мы смирились с экономической блокадой и коррупцией. Со времен перестройки мы не знаем, во что верить. И теперь, как видишь, проблемы повсюду. Но Армения – красивая страна. Здесь ты зарядишься новой энергией.

Она показала мне каменные монументы армянским битвам, бронзовые статуи армянских героев и большие розовые здания, построенные из туфа, главного камня страны.

– Это прекрасный камень, – с гордостью сказала она, – основной источник богатства нашего государства.

Я заметила, что когда-то город был очень красив. Но теперь шокирующие факты повседневной жизни армян контрастировали с этими удивительными рукотворными «символами», тянущимися к небу. На рынках не было еды, время от времени попадались только куски сала в неработающих холодильниках. Пустые кафе. Лекарства отсутствовали. Одежда и обувь почти не продавалась, а та, что была доступна, была унылой и сделанной из дешевых материалов. Оперный и драматические театры и музеи были закрыты.

– В августе слишком жарко, чтобы смотреть что-нибудь в помещении, – сказала Грета.

Люди без дела стояли на улицах, покачивая головами, у многих были пустые взгляды. Я узнавала эти лица. Они ничем не отличались от лиц моих предков, покинувших родину сто лет назад. Почти ничего не изменилось. Сегодня мало что напоминало о процветающей цивилизации, породившей самых незаурядных художников, музыкантов и мыслителей в мире. Я подумала: как здесь вообще можно жить? Это казалось абсолютно реальным.

В следующие несколько дней я погрузилась в изучение страны. Армяне делились со мной едой, когда у них самих ее не было, возили меня на автомобилях, которые им приходилось одалживать. Я чувствовала их гостеприимство. Они показали мне, как гордятся тем, что они – армяне, и как важно для меня тоже ощутить это. Мне показали древние языческие храмы, монастыри XII века и церкви, высеченные вручную из камня. Как мне сказали, в Армении до сих пор осталось четыре тысячи церквей. Меня поражало то, как каждый армянин знал историю своего народа, я была благодарна им за радушие, но все же сильно утомилась. Вскоре я поняла, что фразы «я хочу побыть одна» нет в армянском словаре.