Путешествие за счастьем. Почтовые открытки из Греции - читать онлайн книгу. Автор: Виктория Хислоп cтр.№ 53

В самолете Афина убивала время, читая свой гороскоп в бортовом журнале. Если следовать инструкциям и принимать советы астролога, то, по крайней мере, будешь осмысленно идти по жизни. Составители прогнозов казались очень уверенными, убедительно писали о том, что Весы (знак Афины по гороскопу) от рождения наделены определенными качествами и в соответствии с этим должны выбирать жизненный путь. Возможно, астрология — это современный способ советоваться с оракулом. Вопрос только в том, веришь ты или нет, и она завидовала тем, кто верит.

Как только она сошла с трапа самолета, на нее нахлынули ароматы ее страны. Даже у аэропорта был специфический запах. Возможно, запах освежителя, но ей все равно хотелось набрать полные легкие этого душистого воздуха. В аэропорту было оживленно, людно, в кафе зоны прилета царила толчея. Прежде чем встать в очередь на аренду машины, Афина заказала себе эллинико метрио — крепкий, чуть подслащенный греческий кофе. Она напоминала себе наркомана, который после долгого перерыва принимает первую дозу.

— Хорошее настроение? — спросил у нее человек за столиком в «Герце» ^[57].

Ее улыбка бросалась в глаза. Большинство людей, арендовавших машины, имели мрачный вид, но эта хорошо одетая женщина явно чувствовала себя комфортно.

— Да, — ответила она. — Очень.

— Едете куда-то в хорошее место?

— Туда, где не бывала прежде, — сказала она. — В Дельфы.

— Хотите посоветоваться с оракулом? — поддел он ее.

— Вроде того…

Клерк протянул ей ключ:

— Удачи!

Афина ехала по шоссе, и ей казалось, что машина сама знает дорогу. Маршрут был простой — почти прямая линия. Автомобиль явно прошел апгрейд, и звуковая система роскошно отделанного «ауди» зазвучала знакомым голосом Георгиоса Далараса. Он словно пел лично для нее.

Афина в Германии не разрешала себе слушать греческую музыку, потому что та навевала на нее ностальгические чувства, но теперь она приехала домой и могла позволить себе такую роскошь. Она стала подпевать, выкрикивать слова — пусть слушают ее горы, которые высятся впереди, поросшие густым лесом.

Путь лежал среди зеленеющих склонов, вдоль дороги цвел желтый ракитник. С лазурного неба светило солнце. Ради одной этой прекрасной долины стоило приехать сюда!

Через два часа Афина увидела первый указатель с надписью «Дельфы».

А когда за деревьями мелькнуло несколько колонн, она поняла, что добралась до места.

Припарковав машину, молодая женщина отправилась за билетом, по которому можно было посетить руины и музей.

— Идите сначала в храм Аполлона, — посоветовала ей кассирша. — А потом в музей. Так лучше всего.

Она послушно пошла, куда ей сказали. День стоял солнечный, но поздней весной туристов было еще маловато. Афина шагала по дорожке — «Священному пути», — пытаясь представить, как тут все выглядело две с половиной тысячи лет назад. Она увидела полуразрушенные сокровищницы, где в древности люди оставляли свои подношения жрецу, дабы получить предсказания и советы.

На месте храма Аполлона гордо высились колонны, но одной археологии Афине было мало. Ей не хотелось смотреть на скелет и думать, что когда-то это был живой, дышащий человек. Она постоянно сверялась с путеводителем, где отмечались места реконструкций, чтобы мысленно воссоздать образ этого места в древности. Амфитеатр и гимнасий не требовали богатого воображения. Они хорошо сохранились. Серебристо-серые каменные скамьи, казалось, все еще хранят в себе восторги и перешептывания возбужденной толпы.

Вскоре из подписей она поняла, что первоначальное местонахождение оракула было давно засыпано землетрясением. Должно быть, это стало катастрофой для людей — потерять источник мудрости, остаться без наставника… Афина тоже почувствовала разочарование.

Прежде чем отправиться в музей — осмотреть скульптуры и другие артефакты, найденные в Дельфах, — она зашла в кафе выпить воды. Посидела на террасе, восхищаясь панорамой. Грубоватая природная красота этого места сама по себе была зрелищна, даже без древних артефактов.

Перед поездкой в Дельфы Афина остановилась в Арахове — купить сигареты. Она не курила более года, со времени своего предыдущего приезда в Грецию, — в Германии почти негде было курить, не нарушая закона. Затянувшись, Афина поняла, что удовольствие заключается скорее в отсутствии запрета, нежели в самом никотине.

Вдыхая сильный сосновый запах и чувствуя тепло солнечных лучей на щеках, она поняла, что понемногу оттаивает. Закрыла глаза. Прошлым летом она не вылезала из зимней куртки. В первый раз за восемнадцать месяцев Афина скинула верхнюю одежду, оставив ее на заднем сиденье машины. Серость Дюссельдорфа с его вечно облачным небом казались такими далекими.

Она загасила сигарету и встала. Теперь она готова к музею.

Стоило переступить порог, как она тут же подпала под очарование этих просторных залов, которые были полны самых изысканных творений, когда-либо выходивших из-под резца скульптора. Так ей, во всяком случае, казалось. Возраст любого — не одна тысяча лет, и большинство высечено из великолепного золотистого камня. В музее был отдел фризов с изображениями сцен и фигур Троянской войны: похищений, сражений, львов, титанов и богов. Эти барельефы были само действие и движение, они рассказывали истории так, словно ты видел их в кино.

Афина долго любовалась крохотными статуэтками высотой всего в несколько сантиметров, задержалась и перед более монументальными работами — куросами ^[58]. Ее тронула запечатленная в камне трагическая история двух братьев, могучих атлетов.

Чтобы отвезти свою мать в храм, братья посадили ее на телегу и сами впряглись в нее, поскольку вола у них не было. Старая женщина была благодарна сыновьям за заботу и молила богов дать ее детям все самое лучшее, что может получить человек. Они улеглись спать и больше не проснулись.

Афина была потрясена. Мирная кончина — неужели это самый большой подарок?

Неподалеку стояла статуя Антиноя — по легенде, самого прекрасного юноши на свете и к тому же возлюбленного императора Адриана. Когда красавец утонул в Ниле, Адриан, чье сердце было разбито, произвел его в ранг полубога. Статуя исполнена пафоса — воплощенная в мраморе скорбь по утраченной красоте и юности.