Книжная лавка - читать онлайн книгу. Автор: Пенелопа Фицджеральд cтр.№ 4

В передней части дома размещалась просторная гостиная, а в задней – кухня; единственная спальня была наверху под «ломаным» потолком. Сарай для разведения устриц, продававшийся вместе с домом, к самому дому не примыкал, а находился от него на расстоянии двух улиц, на берегу; этот сарай Флоренс надеялась впоследствии использовать под книжный склад. Но, как оказалось, штукатурку на стенах сарая удобства ради замешивали на песке, взятом прямо на пляже, а морской песок, как известно, никогда до конца не просыхает. Так что любые книги, оставленные в этом помещении, уже через несколько дней покоробились бы и покрылись плесенью от избыточной влаги. Впрочем, то, что Флоренс была несколько разочарована своим приобретением, вызвало по отношению к ней небывалый прилив теплых чувств со стороны других владельцев магазинов. Ведь они заранее знали, что так и будет, и, конечно, могли бы ее предупредить – но только в том случае, если бы она сама обратилась к ним за советом. Теперь же, чувствуя, что в моральном и интеллектуальном отношении перевес явно на их стороне, они дружно принялись желать Флоренс удачи.

Мало того, практически всем, кто достаточно долго прожил в Хардборо, было известно, что в Старом Доме, который Флоренс приобрела в «свободное владение», водятся привидения. Тема привидений вообще была в городе одной из излюбленных. Например, на старом причале в сумерках не раз видели фигуру некой женщины, которая стояла там и ждала возвращения сына, утонувшего более ста лет назад. Однако Старый Дом посещали не столь трогательные призраки. Он был явно заражен полтергейстом, и это в сочетании с повышенной влажностью и нерешенным дренажным вопросом как раз и служило причиной того, что эту собственность всегда было так трудно продать. Закон никоим образом не обязывал агентов по продаже недвижимости упоминать о наличии в Старом Доме полтергейста, но они порой все же намекали потенциальным покупателям на нечто подобное, роняя фразы типа «иногда в доме царит несколько необычная атмосфера».

Полтергейсты в Хардборо обычно называли «постукачами» ^[3]. Такой «постукач» мог годами изводить хозяев шумом и безобразными выходками, а потом вдруг надолго затихнуть. Однако любой человек, когда-либо слышавший подобные звуки, – у Флоренс они каждый раз вызывали одно и то же ощущение: словно некое существо отчаянно пытается выбраться наружу, но никак не может этого сделать, – всегда безошибочно их узнавал. «Ваш «постукач» сегодня снова в моих гаечных ключах копался», – без малейшего упрека сообщал Флоренс водопроводчик, когда она приходила посмотреть, как продвигаются ремонтные работы. И ящик со слесарными инструментами действительно был перевернут, все его содержимое разбросано, а бледно-голубые кафельные плитки для ванной с симпатичным рисунком в виде водяных лилий приходилось потом собирать не только на лестнице, но и в верхнем коридоре. Да и у самой ванной комнаты с частично разобранными и не присоединенными водопроводными трубами вид был какой-то встревоженный, словно она невольно стала свидетельницей чего-то в высшей степени необычного. Когда водопроводчик, крайне благожелательно к Флоренс относившийся, пошел пить чай, она сперва захлопнула дверь ванной, затем выждала несколько мгновений и, резко распахнув дверь, снова туда заглянула. «Господи, – подумала она, – если бы кто-нибудь увидел меня сейчас, то наверняка решил бы, что я спятила!» Впрочем, слово «спятила» в Хардборо было не в ходу, там чаще говорили «была не в себе», а, например, выражение «он серьезно болен» заменяли фразой «он неважно себя чувствует». «Пожалуй, и я в итоге «буду не в себе», если так будет продолжаться», – сказала Флоренс водопроводчику. Но водопроводчик, мистер Уилкинс, считал, что она это испытание вполне выдержит.

В таких случаях Флоренс особенно не хватало добрых друзей ее юности, с которыми она когда-то работала в книжном магазине Мюллера. Когда она, явившись на работу, стянула с руки замшевую перчатку и продемонстрировала коллегам новенькое обручальное кольцо с крошечным бриллиантиком, то в списке желающих участвовать в покупке свадебного подарка для нее оказалось прямо-таки умилительное количество подписей; почти столь же длинным был и список добровольных жертвователей, когда в самом начале войны ее муж Чарли умер от пневмонии в импровизированном приемном пункте для размещения беженцев. Но теперь она давно уже утратила связь почти со всеми девушками, некогда работавшими в бухгалтерии, в отделе рассылки и за прилавком; но, когда ей наконец удалось отыскать их адреса, она вдруг поняла: ей не хочется даже думать о том, что и они теперь такие же старые, как она.

Это, однако, вовсе не означало, что в Хардборо у Флоренс было мало знакомых. Ее, например, всегда очень привечали в ателье «Рода». Однако ее доверчивость особого уважения не вызывала. А потому хозяйка ателье «Рода» – то есть Джесси Уэлфорд, – которую Флоренс попросила сшить ей новое платье, недолго колебалась, прежде чем начать болтать об этом направо и налево, высказывая свое мнение и даже показывая всем принесенную Флоренс ткань.

– Это будет платье для приема в Имении у Генерала и миссис Гамар. По правде сказать, сама-то я вряд ли выбрала бы что-то красное. У них ведь там будут гости даже из Лондона.

Флоренс никак не ожидала, что ее пригласят в Имение. У нее с миссис Гамар было лишь шапочное знакомство – они, правда, всегда приветливо кивали друг другу и улыбались, встречаясь на том или ином благотворительном мероприятии, – и приглашение на прием Флоренс приписала проявлению уважения к ее будущим книгам, хотя из Лондона не прибыло еще даже малой части заказанного ею товара.

Как только Сэм Уилкинс наладил работу водопровода и укрепил ванну настолько, что и сам остался доволен проделанной работой, а на крыше заменили всю разбитую черепицу, Флоренс Грин храбро покинула прежнюю квартиру и, прихватив немногочисленные пожитки, переселилась в Старый Дом. Но даже после того, как кафельная плитка с рисунком в виде водяных лилий вновь вернулась на стены ванной, дом по-прежнему производил впечатление места, где спокойно жить попросту невозможно. По ночам продолжали раздаваться странные звуки, более всего напоминавшие полтергейст, хотя все ранее неисправные водопроводные трубы теперь замолкли. Но для чего, скажите, нужны смелость и терпение, если их никогда не подвергать испытаниям? Флоренс надеялась только, что «постукач» не станет ей мешать во время примерки нового платья, которое должна была принести Джесси Уэлфорд. Однако ордалия так и не состоялась: Флоренс получила от Джесси записку с просьбой прийти на примерку к ней в ателье, находившееся в соседнем доме.

– По-моему, это все-таки не мой цвет, – растерянно повторяла Флоренс, вертясь перед зеркалом. – Как вы его назвали? Рубиновый? – Ей было приятно слушать, как Джесси называет этот оттенок «скорее гранатовым или даже темно-терракотовым». И все же что-то не удовлетворяло Флоренс в том отражении, которое – пусть даже в платье цвета терракоты или граната – мелькало в зеркале. – И сзади, по-моему, сидит не очень хорошо… Хотя, может, если я попытаюсь большую часть времени простоять, подпирая спиной стену…

– Платье отлично сядет, как только вы его немного поносите, – твердо возразила портниха. – И потом, любое платье следует украшать аксессуарами, дабы основное внимание сосредоточилось именно на них.