Марго Синие Уши - читать онлайн книгу. Автор: Светлана Лаврова cтр.№ 47

— А кто это храпит? — спросила Принцесса. — Богиня-Мать?

— Нет, после поражения она ушла глубоко под землю. Огорчилась очень, что молокосос Посейдон ее победил. Впрочем, если очень просить, она выходит и помогает людям. Но она старенькая, редко показывается. В нее уже почти никто не верит.

— А в Посейдона разве верят? — удивилась Принцесса.

— А что в него верить, он живет себе в кальдере, на гиппокампах катается. Это все равно, что спросить, веришь ли ты в Яни-горшечника.

Тут храп прекратился, и из пещеры сердито выглянул очень носатый человек:

— Опять приперлись! И спать мешают! Таки, негодяй, что за подозрительных особ ты привел? Ну-ка быстро убирайтесь!

Принцесса и Гофмейстерина попятились. А Таки ответил как ни в чем не бывало:

— Здравствуй, Миха. Это наши гости, две принцессы. Они специально прилетели из дальних земель, чтобы поесть твоего сыра.

— Никакого сыра! — закричал носатый человек. — Таким негодным принцессам нельзя давать мой замечательный сыр. Только продукт переводить.

Он открыл невесть откуда появившуюся полотняную торбу и вытащил большой белый круг, завернутый в мокрую тряпку. Потом расстелил на траве полотенце и нарезал круг толстыми сочными ломтями.

— Сыр все равно уже протух, — сказал пастух. — И, вообще, я в него мышьяка напихал, чтобы вас отравить. — С этими словами он взял один ломоть, откусил кусок и сморщился: — Гадость какая! Не ешьте, с животом будут большие неприятности. А сейчас я вам дам полусгнивших помидоров, червивых оливок и заплесневелого хлеба. Ага, еще молока. Молоко скисло месяц назад.

И вытащил из торбы рубиново-красные помидоры с атласной кожицей, оливки с перламутровым отливом, горячий хлеб.

— А молоко? — спросил Таки. — Пить хочется.

— Молоко еще в козе, — объяснил Миха. — Вот прямо в козе оно и скисло. Амалфея! Амалфея! Где ты, мерзкое дохлое животное!

С колокольным звоном прибежала черная козочка. На шее у нее болтался бубенчик на голубой ленточке.

— Me? — спросила она.

— Me… — передразнил Миха. — Сама знаешь, чего ме. Не апельсины же с тебя собирать. А почему ведро не принесла, лентяйка? Я что, сам должен за ведром ходить, дармоедка?

И нежно погладил козу между рожками. Коза явственно мурлыкнула и побежала куда-то. Вернулась через три минуты. На одном роге у нее болтался подойник.

— Некрасивое какое-то ведро принесла, — раскритиковал Миха. — И немытое. Ты почему его не помыла?

— Так ведь ме, — оправдывалась коза.

— И не надо говорить, что у тебя рук нету, — перебил ее пастух. — Слегка в ручье прополоскать и ногой можно. Лентяйка ты просто! И неряха. Подожди-ка…

И вытащил из козьей шерсти пару застрявших репьев. Потом поставил подойник и начал доить козу.

— Ме? — спросила коза.

— Откуда я знаю, вкусно или нет, я же еще не пробовал, — ответил Миха и отхлебнул молока. — Фу, гадость какая! Горько, горько!

Коза удивилась, но поцеловала пастуха.

— Да не в том смысле «горько», — поморщился Миха. — Когда «горько» кричат на свадьбе, то надо целоваться. А когда «горько» говорят на пробе, то надо давать приличное молоко, а не это безобразие. Ладно, для таких противных незваных гостей сойдет и горькое молоко. Можешь быть свободна. Пошла отсюда, вредная скотина!

Но коза не ушла, а тоже села за стол… то есть за полотенце. Миха достал из торбы несколько инжирин. Коза, не торопясь, их съела, вытерла рот салфеткой и с достоинством удалилась.

— Очень инжир любит, — объяснил Миха. — Ага, сыр уже доели? Отлично. Через полчаса погибнете в жутких мучениях. Чтобы уж наверняка, удвоим дозу.

И достал из торбы еще один круг сыра.

— А как у вас там все помещается? — спросила вконец осмелевшая Принцесса. — Ваша сумочка такая маленькая, а вы оттуда достали уже так много всего…

— А ты загляни туда, — предложил Миха.

— Лучше не смотри, Тонька, — посоветовал Таки и развалился на травке с недоеденным помидором в зубах.

— Не смотрите, Ваше Высочество, дело нечисто, — согласилась Гофмейстерина.

Миха развязал тесьму, Принцесса заглянула. Она увидела высовывающуюся краюху хлеба, пару помидорок… потом еще сыр, яблоки, потом еще что-то пестро-зеленое, вроде капусты, потом пузатую флягу, потом… потом ее взгляд словно поволокло куда-то вглубь, мимо лежащих в торбе окороков и колбас, бочек с солеными огурцами, штабелей полосатых арбузов, длинных рядов горшков с вареньем, висящих свиных туш, целого подвала винных бочек…

— Стой, стой, довольно, — сказал Миха и завязал веревку. — Еще немного — и тебя бы затянуло в мою торбу.

Принцесса потрясла головой. Вот это сумочка…

— Туда и холодильник встроен? — с уважением сказала она. — Вон какой сыр прохладный.

— И холодильник, и обогреватель, — подтвердил Миха. — Хлеб-то горячий вынимаю, как из печки Тео. Очень удобно при моей пастушьей жизни, чтобы лишнего с собой в горы не таскать. Эту торбу мне еще Дедал сделал. Про Дедала-то знаешь, темнота иностранная? Он и дворец здешний построил, и крылья летательные, и много чего.

— Дедал же давно жил, — возразила Принцесса. — А вы еще не старый.

— Хе-хе, — ухмыльнулся довольный Миха. — Я, конечно, для своих лет мужчина хоть куда. Мы, пастухи, долго живем. Потому что здоровый образ жизни: работа на воздухе, физические упражнения, здоровая пища. Опять же Богиня-Мать не забывает по старой дружбе. Ну, поели? Теперь уматывайте отсюда, невоспитанные дети, я спать хочу.

— А разве ваших коз не надо пасти? — спросила Гофмейстерина.

— А чего их пасти? Траву в рот запихивать что ли? Или водой из родника с ложечки кормить? Они сами знают, что им надо. Давайте-давайте уходите, надоели. Если проголодаетесь, опять приходите.

И Миха полез было обратно в пещеру. Но обернулся и сказал Гофмейстерине:

— Да, чуть не забыл. Вам, мадам, надо что-то на голову надеть, а то солнце напечет. Что-нибудь некрасивое, даже мерзкое. Лучше бы широкополую шляпу, какие раньше носили, с лентами и большим букетом роз на тулье. Я велю Спиро-лавочнику что-нибудь вам подобрать.

И исчез в пещере. Почти тут же раздался храп.

— Что они все ко мне пристали с этой шляпой! — возмутилась Гофмейстерина.

— Мы забыли спросить про вазу! — вспомнил Таки. — Эх, горе-сыщики!

— Знаешь, а мне как-то неудобно было его допрашивать, — призналась Принцесса. — Даже стыдно. Наверное, это не он ее украл. Ну зачем ему ваза? У него тут и посуды никакой нет, кроме полотенца.