Дорога цариц - читать онлайн книгу. Автор: Александр Прозоров cтр.№ 61

Федор Иванович наклонился, поцеловал брата в лоб, перекрестился и вышел из храма.

Через день, около полудня, в слободу приехали запряженные шестеркой цугом вместительные сани с крытым верхом. Выскочившие бояре осторожно, на руках, вынесли из возка государя Ивана Васильевича, закутанного в бобровую шубу, с собольей шапкой на голове. Поставили на ноги, вложили в руки посох. Царь всея Руси медленно двинулся вперед, но, чтобы подняться на ступени, ему опять понадобилась помощь слуг. Все это происходило настолько медленно, что упрежденный о приезде отца Федор Иванович успел прибежать к собору еще до того, как тот вошел в двери.

— Батюшка! — Царевич без поклона приблизился к правителю, крепко его обнял. — Ты быстро.

— Мне еще неделю тому письмо пришло о Ваниной болезни, — негромко прохрипел государь. — Посему из Старицы я не в Москву, а сюда поехал. Нешто вы грамоты моей не получали?

— Вестимо, опоздала…

Родитель и сын шагнули в храм, прошли в середину зала и остановились по сторонам от гроба. Иван Васильевич обеими руками оперся на посох, долго смотрел на спокойное лицо усопшего, потом поднял взгляд на царевича. Столь же долгий и угрюмый.

— Это не я, отец, — поежившись, сказал Федор Иванович.

— Я знаю, сын, — одними губами произнес правитель всея Руси. — Ванечка всегда был слабым. Детей так и не зачал, к постригу в обитель Белозерскую готовился. Просто теперь ты остался у меня один. Совсем один… А твоя жена за семь лет так и не принесла мне внука!

— Она ныне тяжелая, отец.

— Тяжелой быть мало, сын! Она должна родить наследника или посвятить себя богу! Тебе бы хорошо на княжне Ирине Мстиславской жениться. Сие зело полезно было бы и для продолжения рода, и для укрепления твоего среди родов знатных. Ты теперича будущий царь. Тебе нужна опора.

— Отец, я пред богом и людьми поклялся быть с Ириной в болезни и здравии! Я не оставлю ее из-за слабости в деторождении.

— Но теперь ты стал моим наследником, Федор! — возвысил голос Иван Васильевич. — Ты ведь о сем всегда мечтал? Ну, так принимай тяжесть власти! Как мой наследник, ты теперича не о любви своей думать обязан, а о делах державных. Побаловался, и будя!

— Как наследник твой, государь, я никогда не стану нарушать своих клятв. Слово сына из царского рода должно быть твердо, как камень!

— Роду нашему надобен юный Рюрикович! Продолжатель рода!

— Ирина родит сына, отец! — У Федора Ивановича заиграли желваки.

— Пусть делает это скорее. — Иван Васильевич опустил взгляд на усопшего. Вздохнул и спросил: — Зелья своего она еще сотворила?

— Сотворила, отец. Митрополит над ним каждое утро молится.

— Хорошо, — сглотнул государь. — Ее зелье мне помогает. Что-то совсем кости мои взбунтовались, ни днем ни ночью от боли покоя нет. Суставы вовсе не гнутся. Иной раз и вовсе помереть хочется, да токмо на кого державу православную оставить? Ты, вон, юн еще совсем да упрям сверх меры. В делах ратных глуп, в делах державных любовь детскую превыше государственных интересов ставишь!

— И это говорит мне царь, взошедший на престол в три года и изгнавший всех знатных князей, чтобы жениться на любимой горожанке? — полушепотом ответил Федор Иванович.

— Ты меня с собою не равняй! — так же тихо посоветовал государь. — То времена совсем другие были, тебе не понять. Ныне все иначе. Люди одурели совсем, заместо дел праведных со скоморохами гуляют, картинки похабные лубочные смотрят да книжки пустопорожние читают, через что везде нравы бесовские расползаются. Дети родителей не чтят, молодежь нынешняя, что ни день, вино пьет, на аргамаках по улицам носится, на качелях, задрав подолы, веселится. Дабы мир сей к порядку привести, рука потребна твердая и взрослая!

— Слава богу, таковой царь в державе есть, — ответил Федор Иванович.

— Надолго ли? — вздохнул Иван Васильевич и распорядился: — Зови настоятеля. Желаю службу по сыну отстоять.

Тело Ивана Ивановича доставили в Москву незадолго до Рождества и уложили на вечный покой в Архангельском соборе. Для государя случившееся горе стало столь великим, что он окончательно слег. Даже намоленная патриархом мазь, втираемая в его суставы Ириной Федоровной и молодой супругой царя, Марией, да каждодневные долгие бани не приносили правителю заметного облегчения. Он совершенно перестал ходить, и для решения нужд державных на заседания боярской Думы и на приемы иноземных послов слуги приносили его на носилках.

Только к Крещению старания двух заботливых женщин начали приносить свои плоды. Иван Васильевич перестал грустить, немного взбодрился, начал время от времени вставать на ноги, шутить. И дошутился до того, что Мария понесла, к зиме разродившись крепким здоровым мальчиком.

Сие событие донельзя обрадовало государя, даровало ему новые силы, но… но на ноги не поставило. Бодрый духом и крепкий волей он перемещался только на носилках, почти не покидая дворца.

Добрые вести наконец-то пришли и от порубежной службы. Возле Пскова русские полки разгромили польско-венгерские толпы, и ради перемирия османский наместник Стефан Баторий отказался от всех своих завоеваний, вернув под царскую руку все города, крепости и земли, захваченные за случившуюся трехлетнюю войну. Вскорости, разгромленные у деревни Лялицы, на тех же условиях подписали перемирие и шведские воеводы.

Всем слугам государевым, его семье и боярам стало казаться, что сии успехи продлятся вечно, что ставший похожим на живое изваяние государь, подобный мудрому сфинксу, будет править еще долгие-долгие годы…

Но в один из ярких и солнечных мартовских дней, прямо во время сбора малой боярской Думы Иван Васильевич внезапно обеспамятел. Слуги спешно отнесли правителя всея Руси в постель, и последующие два дня заботливо отогревали в горячих ваннах. Царю стало лучше. Он даже пожелал покушать и сыграть в шахматы. Но когда из бани его отнесли в покои, Иван Васильевич снова обеспамятел. И вскоре перестал дышать.

13 мая 1584 года

Москва, Кремль, Грановитая палата

В золотой зале, сверкающей драгоценным убранством, собрались самые знатные князья и бояре, епископы и воеводы. На троне же перед всеми ними восседал Федор Иванович, сын почившего государя Ивана Васильевича, в крытой парчой собольей шубе, в шапке мономаховой, однако покамест без скипетра и яблока.

— Я собрал вас в сей час, бояре, — степенно поведал Федор Иванович, — ибо миновало два месяца со дня смерти моего батюшки. Горе мое стало ныне утихать, потому траур свой я желаю завершить. Тем паче что державе нашей довольно уже оставаться без венчанного государя, ибо смущение безвластием начинает тревожить неокрепшие умы. За месяц минувший в разных местах смуты и крамолы случались, иные со стрельбой и смертоубийством. Люди служивые об изменах и князьях всякое кричали и непотребства великого требовали, брата моего младшего, младенца неразумного, на трон выкликали! И оттого пришлось его от греха в Углич с матерью отослать. Про меня же и вовсе глупости всякие сказывают, за каковые лживые языки вырывать надлежит! Посему ныне решил я венчаться на царствие отцовское самодержцем всероссийским! Но перед тем хочу спросить вас, бояре… Все ли вы согласны с моим правом престол отцовский занять? Коли есть те, кто сомневается в праве моем, пусть ныне сюда выйдет и открыто о сем скажет! Или уж умолкнет тогда навеки.