Чистый лист. Природа человека. Кто и почему отказывается признавать ее сегодня - читать онлайн книгу. Автор: Стивен Пинкер cтр.№ 62

Третий порок с политическими последствиями — эгоизм. Если люди, подобно животным, руководимы «эгоистичным геном», эгоизм выглядит неизбежным и даже добродетельным. Аргумент в корне неверен, потому что эгоистичный ген вовсе не обязательно строит эгоистичный организм. Но все же давайте учитывать вероятность, что люди могут быть склонны ставить свои интересы, интересы семьи и друзей выше интересов племени, общества или вида. Политические последствия этого сформулированы в двух философских направлениях, которые описывают, как должно быть организовано общество, и основаны на взаимоисключающих предположениях о врожденности человеческого эгоизма:

Адам Смит

Карл Маркс

Смит, теоретик капитализма, полагает, что люди эгоистично отдают продукт своего труда, чтобы удовлетворить собственные потребности, и получают плату в соответствии со своими возможностями (потому что покупатель тоже эгоистичен). Маркс — архитектор коммунизма и социализма, считает, что в социалистическом обществе будущего мясник, пивовар и пекарь будут обеспечивать нас обедом из благожелательности или желания самореализации, иначе зачем им радостно выкладываться в меру своих способностей, а не в соответствии со своими потребностями?

Те, кто верит, что коммунизм или социализм — наиболее разумная форма общественного устройства, приходят в ужас от предположения, что она идет вразрез с нашей эгоистичной природой. Но если на то пошло, у каждого человека, независимо от его политических взглядов, должны вызывать негодование действия тех, кто заставляет общество оплачивать их личные интересы, — убивая редких животных, загрязняя реки, уничтожая исторические достопримечательности, чтобы построить на их месте торговый центр, обезображивая памятники своими граффити, изобретая оружие, которое не определяется детекторами металла. Кроме того, порой люди совершают действия, которые имеют смысл для них самих; однако, если так будут поступать все, это дорого обойдется обществу. В качестве примеров можно привести превышение квот вылова рыбы, сверхэксплуатацию общественных пастбищ, пробки на бесплатных автострадах или покупку внедорожника, чтобы защитить себя при аварии, потому что все вокруг водят внедорожники. Многим не нравится мысль, что люди склонны к эгоизму. Им кажется, это значит, что такие способы защиты своих интересов неискоренимы или что сдержать их можно только постоянным применением мер принуждения.

* * *

Страх, что улучшения невозможны, и вытекающее из него тяготение к «чистому листу» основаны на паре ложных заключений. Мы уже встречались с натуралистической ошибкой, убеждением, что все, что происходит в природе, — хорошо. Можно было бы подумать, что это убеждение безвозвратно скомпрометировано социал-дарвинизмом, но оно вернулось вместе с романтической идеей 1960–1970-х. Активисты энвайронменталистского направления, например, часто апеллируют к идее добродетельности природы, агитируя за сохранение естественной среды со всей ее кровожадностью. Например, чтобы убедить общество в том, что волки, медведи и акулы достойны усилий по сохранению и восстановлению популяции, этим хищникам был создан имидж санитаров природы, истребителей старых и больных особей. По этой логике, все, что мы вынесли из рая, — здраво и правильно, а заявление, что агрессия или изнасилование «естественно», в том смысле что оно поддерживается эволюцией, равнозначно утверждению, что это хорошо.

Натуралистическая ошибка быстро приводит к обратной, моралистической ошибке: если какая-то черта нравственна, она должна существовать в природе. Это значит, что не только «есть» подразумевает «должно быть», но и «должно быть» подразумевает «есть». Считается, что природа, включая человеческую, предполагает только добродетельные черты (никаких бессмысленных убийств, никакой эксплуатации, никакой жадности) либо никаких черт вообще, потому что альтернатива слишком ужасна, чтобы с ней соглашаться. Вот почему натуралистическая и моралистическая ошибки так часто связаны с «чистым листом» и «благородным дикарем».

Защитники натуралистической и моралистической ошибок — не соломенные чучела, это выдающиеся ученые и писатели. Например, в ответ на предыдущие работы Торнхилла об изнасилованиях ученая-феминистка Сьюзен Браунмиллер написала: «Кажется, совершенно ясно, что биологизация изнасилования и исключение социальных и "моральных" факторов может привести к легализации изнасилований… Отделять изнасилование от других форм жестокого асоциального поведения и облагораживать его адаптивным значением — реакционная и упрощенческая идея»6. Обратите внимание на ложное заключение: если нечто объясняется биологией, оно «легализуется», если какая-то черта названа адаптивной, она «облагорожена». Точно так же Стивен Гулд писал по поводу еще одной дискуссии об изнасилованиях у животных: «Неверно описывая врожденное поведение птиц старым названием преступного человеческого действия, мы неявно полагаем, что настоящее изнасилование — нашего собственного типа — для некоторых людей также может быть естественным поведением с эволюционными преимуществами»7. Подобный упрек косвенно предполагает, что описывать некоторое действие как «естественное» или имеющее «эволюционные преимущества» — значит каким-то образом оправдывать его.

Моралистическая ошибка, так же как и натуралистическая, — это действительно ошибка, и комиксы про Арло и Дженис напоминают нам об этом:

Дженис: Сынок человек — единственное животное, которое убивает для забавы!

Арло: Это неправда! Моржи убивают пингвинов без всякой причины, кроме развлечения!

Дженис: Еще одно заблуждение 60-х приказало долго жить!

Биология на стороне мальчика8. Джордж Уильямс, уважаемый эволюционный биолог, описывал мир природы как «в высшей степени аморальный»9. У естественного отбора нет ни предвидения, ни сострадания, он «может быть честно описан как процесс максимизации недальновидного эгоизма». Вдобавок ко всем страданиям, причиняемым хищниками и паразитами, представители одного и того же вида тоже не проявляют жалости друг к другу. Детоубийства, убийства братьев и сестер, изнасилования наблюдаются у многих видов животных; неверность широко распространена даже среди тех из них, что создают так называемые постоянные пары; каннибализм встречается повсеместно, кроме разве что строго травоядных; смерти в драках у большинства видов животных случаются чаще, чем в американских городах с самым высоким уровнем преступности10. Комментируя обычай биологов описывать убийство как акт милосердия (на примере убийства горными львами умирающего от голода оленя), Уильямс писал:

Очевидно, что и голод, и смерть в когтях хищника — болезненная перспектива для оленя, да и судьба львов так же незавидна. Возможно, биология была бы способна больше дать культуре, если бы не руководствовалась иудео-христианской теологией и романтической традицией. Ей бы больше пригодилась Первая благородная истина из Бенаресской проповеди [Будды]: «Рождение — страдание, старость — страдание, болезнь — страдание, смерть — страдание…»11