Мэрилин Монро - читать онлайн книгу. Автор: Дональд Спото cтр.№ 169

«Только позже, — дополнил другой коллега Гринсона, — многие из нас поняли, насколько он поверхностен»; в подтверждение этой мысли достаточно обратиться к работам или статьям Гринсона. Слишком часто они адресованы такому широкому кругу читателей, что становятся мелкими и пустыми; достаточно лишь бегло прочитать его тексты, чтобы сообразить, сколько «психологии для масс» наплодил их автор. Скорее всего, ему нигде не удалось бы найти столь многочисленных и страстных приверженцев и завоевать такое большое уважение, как в Голливуде, где зачастую требуется попасть в немилость, чтобы возбудить восхищение, и где нужно немало потрудиться, чтобы научиться умилению по собственному поводу. Биограф Анны Фрейд хотя и любил Гринсона и относился к нему с уважением, описал его как «человека, ведущего аскетически суровый образ жизни, рьяного и одновременно эффектного энтузиаста, человека, для которого психоанализ являлся тем, чем он, по мнению Анны Фрейд, и должен быть — и действительно был — для всех ее друзей: образом жизни».

Этот образ жизни не мешал ему злоупотреблять такими словесными формулами, которые часто сводились к эдаким волнительным и трогательным обобщениям, на деле недостойным серьезного психотерапевта и более пригодным в качестве темы для популярной радиопередачи.

Вот фрагмент из лекции 1978 года «Люди в поисках семьи»:

• «Люди, которые ищут для себя семью, стараются перечеркнуть свой плохой опыт из сферы семейной жизни. Это попытка заменить несчастное прошлое счастливым будущим. Семейная жизнь полезна для твоего здоровья».

Из лекции «Психоанализ: ошибки в интерпретации», 1955 год:

• «Дети сложны и взрослые сложны. Но я не считаю это дело безнадежным».

Из лекции «Специфика психотерапии богатых и знаменитых людей», 1978 год:

• «Киноактер или киноактриса являются звездами только тогда, когда они немедленно узнаваемы не только теми, кто к ним внимательно присмотрится, но и любыми людьми на всем свете... Нетерпение восходящих звезд, а также тех, чья слава уже угасает, приводит к тому, что работа с ними относится к разряду самой трудной».

Но, пожалуй, наиболее удивительным выглядит в Гринсоне отрицание фундаментальной доктрины психиатрии, если не всей медицинской этики и практики: «Психиатры и врачи, — сказал он (во время лекции под названием "Лекарства в психотерапии", прочитанной в Центре медицинских наук Калифорнийского университета в 1964 году), — должны быть готовы к прочной эмоциональной связи со своими пациентами, если они хотят, чтобы их лечение дало результат». Эта повсеместно осуждаемая установка оказала принципиальное, чтобы не сказать глубоко вредное, воздействие на лечение Мэрилин Монро.

Как и многие его коллеги в тот период, доктор Гринсон в большой степени опирался на медикаментозное лечение как существенное дополнение психотерапии; он рутинным образом прописывал сам (или просил делать это обычных врачей своих пациентов) барбитураты либо популярные тогда успокоительные препараты (например, либриум), преследуя цель частично снять напряжение, которое испытывали его пациенты в жизни, или просто доставить им удовлетворение. Тот же биограф Анны Фрейд, опираясь на документы, следующим образом описал метод лечения Гринсоном Эрнста Фрейда, брата великого Зигмунда, страдавшего сильными мигренями: он назначал ему огромные дозы успокоительных средств — а это даже в те времена было слишком легкомысленным подходом к лечению болезни, о причинах которой было известно мало.

Несмотря на кризисы и проблемы в личной жизни, Ральф Гринсон на всех публичных форумах являл собой воплощение спокойствия. Во время симпозиума на тему «Моральная жизнь», организованного в Калифорнийском университете, он дискутировал с тремя священнослужителями, когда вдруг разразилась сильнейшая гроза с громом и молниями и везде погас свет. Через минуту лампы снова вспыхнули, и оказалось, что все собеседники Гринсона тем временем встали. «Прошу обратить внимание, — с триумфом произнес доктор, — я единственный, кто продолжает сидеть». Жена, полная трогательной лояльности к нему, высказала где-то довольно бессмысленное соображение, что «уверенность в себе была сильной стороной его психоанализа». Или его эготизма.

Из всех интересов Гринсона тем, который более всего интриговал и его самого, и льнущих к нему знаменитостей, был блеск и бремя славы. Этот мотив постоянно возвращался в его работе, и в лекции «Специфика психотерапии богатых и знаменитых людей» он описал свой опыт, вынесенный из встреч с Мэрилин Монро — встреч, которые в его личной и профессиональной жизни явились периодом, ставшим для него предметом настоящей мании. В упомянутой работе Гринсон не приводит никаких фамилий; да в этом и не было необходимости, коль им указано так много деталей.

Гринсон написал о прославленной и очень красивой актрисе тридцати четырех лет, которая была лишена чувства собственного достоинства и подвергалась лечению его коллегой-женщиной с Восточного побережья. На их первую встречу актриса явилась с получасовым опозданием, объяснив, что всегда опаздывает. В ответ на поставленный вопрос она описала свое детство, сделав особый упор на то, с какой страстью Грейс старалась сделать из нее звезду. Хотя его пациентка не окончила средней школы, Гринсон убедился в ее интеллекте и констатировал, что она интересуется поэзией, театром и классической музыкой. Женщина сказала, что пополнением ее запаса знаний занялся муж; она была ему благодарна за это, но жизнь хозяйки дома нагоняла на нее тоску. Потом доктор предложил пациентке встречаться регулярно в его офисе или у него дома, чтобы не возбуждать ничьего праздного интереса.

Это была поразительно нелогичная идея. В личный кабинет Гринсона, расположенный в его доме в Санта-Монике, надо было входить через парадные двери на фасадной стороне здания; психиатр жил с семьей, и его подрастающая дочь сразу же заметила новую, притом знаменитую пациентку и даже вскоре подружилась с ней — разумеется, все это было далеко не самым лучшим способом не привлекать к себе внимания. В принципе, Гринсон был доволен и горд тем, что у него появилась такая именитая клиентка, а то, что он ввел ее в свой дом и с конца 1960 года вплоть до смерти актрисы относился к ней как к члену семьи, было одной из самых серьезных ошибок этого врача в лечении Мэрилин Монро. Каждый вдумчивый коллектив психиатров или специалистов по психоанализу, работающий на соответствующей кафедре любого американского университета, поставил бы ему этот поступок в вину и стал бы грозить осуждением со стороны всей психиатрической общественности.

Тактика Гринсона по отношению к Мэрилин была катастрофической: вместо того чтобы укреплять в своей пациентке чувство независимости и самостоятельности, он поступал в точности наоборот — все более подчинял ее себе. Незадолго перед смертью Мэрилин доктор Гринсон сказал ее коллегам с киностудии, что хотя он и не Свенгали, но наверняка смог бы склонить Мэрилин сделать все, о чем бы только он ее ни попросил. Хотя впоследствии Гринсон отпирался от этих слов, они действительно вполне могли бы выйти из уст месмерического ^[414]наставника девицы Трильби ^[415].