Мэрилин Монро - читать онлайн книгу. Автор: Дональд Спото cтр.№ 172

Руперт Аллан, присутствовавший во время съемок, вспоминал, что Мэрилин была безгранично несчастной оттого, что ей приходится произносить написанные Миллером фразы, которые очевидным образом показывают ее подлинную жизнь. Именно тогда, когда она ждала от него ободрения, Артур действовал на нее еще более угнетающе. Она ведь считала, что у нее никогда не было настоящего успеха. Ощущала себя одинокой, покинутой, ничего не стоящей женщиной, которой нечего предложить другим людям, кроме своей обнаженной и израненной души. И мы, все те, кто принадлежал к ее «семье», делали то, что пыталась бы сделать настоящая семья. Но вся наша работа была связана с картиной, а ведь именно картина была ее врагом.

Если бы у кого-либо из съемочной группы (шли позднее у зрителей) и имелась хоть тень сомнения в том, о ком идет речь в фильме, то Миллер и Хьюстон бесповоротно рассеивали эту тень: дверцы шкафчика Гея-Гейбла изнутри сплошь оклеены изображениями Мэрилин Монро из ее более ранних картин, а также фотографиями, для которых она позировала в качестве модели. «Да не смотри ты на них, — говорит Розлин, обращаясь к Гвидо. — Грош им цена. Гей их повесил ради забавы». Но для Мэрилин это вовсе не было забавным.

Сэм Шоу, который с самого начала, прямо после зарождения идеи снять указанный фильм, принимал участие в его реализации, добавил, что настоящей, большой любовью Артура Миллера был в этот период сценарий и драматург постоянно менял его таким образом, чтобы добиться соответствия своим изменчивым чувствам к Мэрилин; в то же время большой любовью Мэрилин была роль Розлин — благодаря пронзительной честности этой героини. «Но эта роль никогда не стала реальностью, Артур никогда не дат ее Мэрилин. Она боролась и боролась, но тот был неумолим». Норман Ростен, один из самых старых друзей Артура, добавил, что «в случае Артура имел место триумф интеллекта над чувством. Может оказаться, что Мэрилин была большим художником, чем ее муж».

Если, однако, Артур просил Мэрилин обнажить свое прошлое, то он тем самым одновременно просил актрису приготовиться также к тому, что ее ожидает в будущем. В процессе съемок, проходивших в Неваде, супруги Миллер перебрались из общих апартаментов в раздельные номера. Быть может, Мэрилин была не в силах перенести того, что случилось с ее ролью: месяцами она умоляла мужа, чтобы в картине, по крайней мере, Розлин была полнокровным персонажем, женщиной, которая нормальным образом разговаривает, а не только декламирует и декларирует. В начале августа все, кто принимал участие в реализации «Неприкаянных», знали, что знаменитая актриса и драматург-сценарист почти не разговаривают между собой, что они ездят на съемки в пустыню или к озеру по отдельности, что известия друг от друга передает им Паула и что, кроме всего, раскручивается какой-то роман между Артуром и Инге Морат, которая была одним из фотографов, назначенных с целью запечатлеть на снимках процесс реализации картины.

«Неприкаянные» — это название оказалось исключительно удачно подобранным. Никто не удивлялся, что Мэрилин, удостоенная привилегии начинать работу, как правило, после полудня, все равно умудрялась обычно опаздывать. Однако для этого имелась важная и объективная причина. Вечером каждого дня Артур переписывал целые сцены и, когда она ложилась в постель или просыпалась, вручал ей переделанный текст. Мэрилин, видя подобные изменения, вносимые в последнюю минуту, всегда впадала в панику. «Я не помог ей как актрисе», — признавался Артур позднее. А Мэрилин была в растерянности: «По правде говоря, я никогда не знала до конца, чего же он от меня ждет».

В середине лета Мэрилин испытывала смертельные муки — боли в животе резко обострились и организм все хуже справлялся с перевариванием пищи: каждое утро перед началом работы у актрисы случались сильные приступы. Ее утешителем на съемочной площадке выступал Кларк Гейбл, который — словно воплощая давнишнюю мечту Мэрилин об отце — был самым терпеливым актером во всей съемочной группе.

По меньшей мере однажды он провожал актрису обратно в отель, так как она была действительно больна — и, похоже, серьезно. «Но ведь я же обещала Джону [Хьюстону]! — кричала Мэрилин. — Сказала ему, что приду!» Вскоре она и впрямь вернулась на съемочную площадку и сыграла трудную сцену — причем с Гейблом, который потом первым наградил ее аплодисментами. Он выступал в пяти кинофильмах вместе с Харлоу и позитивно оценивал обеих актрис, добавляя, впрочем, что «Харлоу всегда была расслабленной и непринужденной, а эта девушка постоянно напряжена, скована и все время огорчается — по поводу своего текста, внешнего вида, своей игры. Она непрерывно хочет совершенствоваться как актриса».

Но, честно говоря, Мэрилин не очень-то и было где блеснуть. После того как Миллер в очередной раз изменил роль Розлин, эта девушка выражает свой ужас по отношению к отлову и уничтожению мустангов не разговором с мужчинами или попыткой доказать им свою правоту, а «приступом злобы» — как она сказала позднее.

Видимо, они считали меня слишком глупой для того, чтобы уметь что-то растолковать, поэтому мне предусмотрели форменный припадок — я визжу, бешусь. Прямо с ума схожу. И подумать только, что такое сделал мне не кто-то — Артур! Он собирался написать этот сценарий для меня, но сейчас говорит, что это его фильм. Пожалуй, ему даже не хочется, чтобы я в нем играла. Думаю, отношениям между нами пришел конец. Пока нам просто приходится быть вместе, иначе, если бы мы разошлись сейчас, пострадает картина. Артур жаловался на меня Хьюстону, и поэтому Хьюстон относится ко мне как к идиотке, с этим его вечным «моя дорогая, туда... моя дорогая, сюда». Почему он не смотрит на меня как на нормальную актрису? Пусть бы он посвящал мне столько же внимания, сколько своим любимым игральным автоматам.

«Мне приходится работать по шесть дней в неделю, — сказала она журналисту, — но это слишком много. Я нуждаюсь в двух днях, чтобы вернуться в норму, восстановить психические и физические силы. Прежде я действительно работала обычно по шесть дней, но тогда я была молодой». Об этом периоде Мэрилин позднее сказала так:

Приходилось шевелить мозгами, иначе я бы погибла — а меня нелегко уничтожить... Все вечно таскали меня, дергали и рвали на части, словно им хотелось урвать от меня кусочек. Всегда я слышала: «Сделай то, сделай это», причем не только на работе, но и за ее пределами... Боже, единственное, чего я хотела, — попытаться выйти из этого целой, без пробоин.

Принимая во внимание жару, царящую летом в Неваде, внутреннее беспокойство Мэрилин, связанное с распадом ее брака, а также постепенную утрату смысла устремляться к цели, равно как и бесхитростный сценарий, мелкий характер ее героини, агрессивное поведение Джона Хьюстона и необходимость ежедневно, причем даже в самых неблагоприятных обстоятельствах, высекать из себя последние искры мужества — Мэрилин держалась великолепно (в противоположность тому, что утверждали Миллер и Хьюстон). «Она была полна опасений, — вспоминал Кевин Маккарти ^[417], игравший небольшую роль мужа Розлин, — но сбегала от них, как умненький ребенок».