Великий Столыпин. "Не великие потрясения, а Великая Россия" - читать онлайн книгу. Автор: Сергей Степанов cтр.№ 71

Указ 9 ноября 1906 г. вступил в силу и положил начало масштабному преобразованию крестьянской жизни. После созыва II Государственной думы правительство попыталось добиться в Думе поддержки аграрной реформы. Учитывая левый состав Думы, это была заведомо безнадежная задача. Тем не менее 10 мая 1907 г. премьер-министр, выслушав горячие прения депутатов, посчитал необходимым высказаться об основных направлениях правительственной политики в деле устройства крестьянского быта. В своем выступлении Столыпин подчеркнул, что обойдет молчанием все оскорбления и обвинения, которые раздавались против правительства: «Я не буду останавливаться и на тех нападках, которые имели характер агитационного напора на власть». Он обещал не воспринимать как крамолу мнения депутатов, не согласных с правительственной политикой. Характер аграрных прений показал правительству, сколь призрачны шансы сблизить противоположные точки зрения, однако Столыпин твердо защищал свой взгляд на реформу.

Прежде всего он отверг предложения, прозвучавшие в выступлениях кадета А.Л. Караваева, народного социалиста В.В. Волк-Карачевского и социал-демократа И.Г. Церетели. Они принадлежали к разным фракциям и отстаивали разные партийные проекты, но в глазах Столыпина все эти проекты сводились к конфискации частновладельческих земель. Глава правительства подчеркнул опасность этого пути: «Он ведет, господа, к социальной революции». По правде сказать, такое предупреждение имело некоторый смысл при обращении к кадетской фракции, выступавший за эволюционный путь, но было лишено смысла в полемике с социал-демократами, намеренно толкавшими страну к революции.

Столыпин понимал разницу между левыми депутатами и кадетами, называвшими себя партией народной свободы. Однако кадеты, представлявшие либеральный лагерь, вели себя двойственно. Они критиковали национализацию, однако допускали частичное отчуждение частных земель. Премьер-министр язвительно указал на это логическое противоречие: «Мне кажется, что в этом отношении проект левых партий гораздо более искренен и правдив». Анализируя думские проекты, Столыпин подчеркнул: «Национализация земли представляется правительству гибельною для страны, а проект партии народной свободы, то есть полуэкспроприация, полунационализация, в конечном выводе, по нашему мнению, приведет к тем же результатам, как и предложения левых партий».

Свою речь Столыпин завершил знаменитыми словами, которые впоследствии были высечены на постаменте его памятника: «Противникам государственности хотелось бы избрать путь радикализма, путь освобождения от исторического прошлого России, освобождения от культурных традиций. Им нужны великие потрясения, нам нужна Великая Россия! (Аплодисменты справа.)» ^[267]. Этим девизом руководствовался Столыпин, проводя политику успокоения и выводя страну из полосы революционных потрясений. Эти слова запомнились как грозное предостережение и обессмертили его имя.

Отказ II Государственной думы одобрить столыпинскую аграрную реформу предопределил ее судьбу. В предыдущих главах рассказывалось о безуспешной попытке кадетской делегации спасти Думу. В длинной полуночной беседе депутатов с премьер-министром накануне роспуска Думы был один эпизод, о котором свидетельствует правый кадет В.А. Маклаков. После пустых препирательств Столыпин, словно перестав притворяться, грустно сказал депутатам: «Есть вопрос, в котором мы с вами все равно согласиться не можем. Это – аграрный. На нем конфликт неизбежен. А тогда к чему же тянуть?» ^[268] Столыпин недаром настаивал на проведении указа 9 ноября 1906 г. в порядке 87-й статьи. Он добивался, чтобы судьба аграрной реформы не зависела от думских прений и вообще от наличия или отсутствия Думы. Это хорошо понимали его политические оппоненты. В частности, Витте говорил: «Я уверен, например, что если бы по статье 87-й Столыпин не предрешил крестьянского вопроса, то те основания, которые были приняты Столыпиным, впоследствии были бы в корне изменены законодательными учреждениями, но законодательные учреждения ничего существенного изменить не могли, потому что они приступили к обсуждению этого дела уже после продолжительного действия закона по статье 87-й» ^[269].

Указ 9 ноября 1906 г. был введен в силу в перерыве между I и II Государственными думами и продолжал действовать в перерыве между II и III Государственными думами. Пока депутатов созывали и распускали, пока в стране прошли две избирательные кампании, аграрная реформа набрала ход и стала необратимой. Таков был замысел Столыпина.

После созыва III Государственной думы проект аграрной реформы был внесен на рассмотрение нижней палаты. На сей раз глава правительства рассчитывал на поддержку, так как в результате изменения избирательного закона состав Думы стал совершенно иным. 16 ноября 1907 г. Столыпин выступал перед депутатами III Государственной думы с речью по аграрному вопросу. Правые и центр, составлявшие большинство вновь избранной Думы, покрывали громом аплодисментов едва ли не каждую фразу, произнесенную первым министром. Тем не менее либеральная оппозиция вновь подвергла критике правительственную программу, упрекая правительство в том, что оно желает в настоящее время обратить всю свою деятельность исключительно на репрессии. Столыпин вновь, как и во II Государственной думе, взял слово и сказал: «Мне кажется, что мысль правительства иная. Правительство, наряду с подавлением революции, задалось задачей поднять население до возможности на деле, в действительности воспользоваться дарованными ему благами». В сжатой форме он изложил главную задачу аграрной реформы. «Пока крестьянин беден, – говорил Столыпин, – пока он не обладает личною земельною собственностью, пока он находится насильно в тисках общины, он останется рабом, и никакой писаный закон не даст ему блага гражданской свободы. (Рукоплескания в центре и справа.)»

Глава правительства процитировал Ф.М. Достоевского: «Деньги – это чеканенная свобода» – и подчеркнул, что «правительство не могло не идти навстречу, не могло не дать удовлетворения тому врожденному у каждого человека, поэтому и у нашего крестьянина, чувству личной собственности, столь же естественному, как чувство голода, как влечение к продолжению рода, как всякое другое природное свойство человека. Вот почему раньше всего и прежде всего правительство облегчает крестьянам переустройство их хозяйственного быта и улучшение его и желает из совокупности надельных земель и земель, приобретенных в правительственный фонд, создать источник личной собственности. Мелкий земельный собственник, несомненно, явится ядром будущей мелкой земской единицы; он, трудолюбивый, обладающий чувством собственного достоинства, внесет в деревню и культуру, и просвещение, и достаток. Вот тогда, тогда только писаная свобода превратится и претворится в свободу настоящую, которая, конечно, слагается из гражданских вольностей и чувства государственности и патриотизма. (Рукоплескания в центре и справа. Возгласы «браво».) ^[270]».