Федор Чижов - читать онлайн книгу. Автор: Инна Симонова cтр.№ 85

По совету Чижова Г. П. Галаган также передал в 1876 году принадлежавшую ему усадьбу в селе Дегтярях Полтавскому губернскому земству для организации в ней ремесленного училища.

Как только у самого Федора Васильевича Чижова появилась возможность «иметь фонды», то есть откладывать излишки денег, получаемых им из разных источников в виде председательского жалованья в компаниях и обществах и дивидендов по имевшимся в его распоряжении акциям, он решил, что настало время составить первый набросок своего духовного завещания. «Деньги мне не нужны, — писал он в дневнике 31 октября 1870 года. — Чтобы жить, я теперь имею, а что бы ни приобрел более, все отдам на общественные дела. Думаю составить духовное завещание, по которому всю библиотеку отдам в Румянцевский музей с условием, чтобы дублеты, особенно русские, были пересланы в Костромскую гимназическую библиотеку. Сестрам отдам по банковскому паю на смерть с тем, чтобы после их смерти эти паи были отданы на учреждение или вспомоществование ремесленной школе в Костроме. Акции Ярославской дороги отдам тоже на устройство или поддержку костромского ремесленного училища, хотя бы небольшого. Что ни прибавится у меня, все оставлю на это заведение» ^[567].

В дальнейшем намерение завещать свой капитал на устройство профессионально-технических учебных заведений в «родимой Костроме-матушке», которую он по-сыновнему любил, так как, по его словам, «получил здесь начало как образованию, так и нравственному своему развитию», все больше конкретизируется. Особенно часто он стал возвращаться к этой идее после приобретения Товариществом московских капиталистов Курской железной дороги. «До сих пор не составил себе состояния и не забочусь о том, — признавался он 11 ноября 1871 года. — Теперь покупка шестидесятимиллионной Московско-Курской дороги непременно, по истечении нескольких лет, доставит несколько сот тысяч рублей; но они уже мысленно издержаны все, да еще и не достает их. Я дал себе слово не прикасаться к этим деньгам и пожертвовать их на технологическое училище в Костроме — моей родине… Мне, как председателю Общества Московско-Курской дороги как-никак, а все-таки тысяч до пятисот достанется, а может, и больше» ^[568].

Через полгода Чижов высказывает мысль, если хватит капитала, устроить в Костроме, помимо ремесленного училища, еще и вдовий дом ^[569]. Еще через полгода — промышленное учебное заведение и несколько приютов для бедных ^[570]. А спустя полтора года, 29 марта 1874 года, Федор Васильевич записывает: «Главную часть моего богатства — участие в Курской дороге, которое должно мне дать более 24 тысяч акций, по уплате долга англичанам, я не считаю своими… Эти акции должны наверно дать 2 400 000 рублей, а можно утвердительно сказать, что они возрастут на 5 %, то есть будут стоить 3 600 000. Все это — на техническое учебное заведение, на больницы, вдовий дом и богадельни в Костроме» ^[571].

В апреле 1874 года Чижов уже планировал «начать приводить в исполнение постройку технического училища второго разряда, по степени обучения равного гимназии». Для этого он предложил знакомому петербургскому архитектору Ивану Васильевичу Штрому, который в свое время являлся старшим архитектором Исаакиевского собора, а впоследствии занимал должность члена техническо-строительного комитета Министерства внутренних дел и входил в состав правления Донецкой каменноугольной железной дороги, «начинать делать проект училища», а сам приступил к составлению для него учебной программы ^[572].

В дальнейшем, когда стало ясно, что акции Курской дороги будут намного доходнее, чем поначалу предполагалось, Чижов счел возможным увеличить в завещании число профессионально-технических учебных заведений, организуемых в Костромской губернии, до пяти.

Последним по времени крупным торгово-промышленным предприятием Чижова было образование Архангельско-Мурманского срочного ^[573] пароходства по Белому морю и Северному Ледовитому океану. Его предпринимательский интерес соединялся здесь, с одной стороны, с давним стремлением оживить северные окраины России. «Архангельск, — напоминал он, — был гаванью еще во времена древних новгородцев, Вологду Иоанн Грозный думал назначить столицею русского царства, — но Петербург забыл все старые воспоминания и предания, а я их по клочкам непременно пробую возродить» ^[574]. С другой стороны, в основе идеи создания северного пароходства лежало понимание важности развития собственного торгового флота. «Довольно ли одних железных дорог для благополучия страны? — риторически спрашивал Чижов в одной из своих статей. — Имеют ли они право исключительно овладевать нашим вниманием?.. Если какая-либо страна при развитии у себя железных дорог пренебрежет развитием торгового флота, то она непременно самые железные дороги сделает сборщиками податей со своих жителей в пользу иноземцев…» ^[575]

Еще в первой половине XIX века северное русское купечество, страдая от засилья иностранного капитала, неоднократно обращалось в Петербург с просьбой о помощи. Архангельский купец первой гильдии Петров в петиции на имя Императора Николая I жаловался: «…все пришло в совершенное преобладание иностранцев». Русские купцы, не выдерживая с ними конкуренции, один за другим уходили от дел. В Архангельске, по словам того же Петрова, не осталось ни одного русского «вывозящего дома», хотя полвека назад было еще 48. Русская торговля попала в полную зависимость от иностранных судовладельцев. «Сколько к нам придет кораблей, столько и увезут наших продуктов» ^[576].

В последующие годы ситуация в этих краях мало в чем изменилась. «Обилие морских зверей и рыб в водах Ледовитого океана у наших северных берегов… привлекает туда значительное число иностранцев на промысел, доставляя им значительные выгоды, — говорилось в докладной записке, написанной совместно Чижовым и мурманским купцом В. И. Смолиным, министру финансов М. X. Рейтерну. — Одна из наиболее существенных причин, почему до сих пор русские не пользуются естественными богатствами своих северных вод, заключается в отсутствии у наших северных промышленников… достаточных капиталов» ^[577].