Очерки Петербургской мифологии, или Мы и городской фольклор - читать онлайн книгу. Автор: Наум Синдаловский cтр.№ 99

Но даже Жукова иногда посещали сомнения. Чаще всего это происходило, когда полководцу удавалось остаться наедине с самим собой. Сохранилась легенда о том, как солдаты приставали к шоферу маршала: «Спроси маршала, скоро ли кончится война. Ты ближе всех к нему». – «Да что вы, ребята? Неудобно как-то. Он всегда занят мыслями своими», – отнекивался шофер. А самому тоже хочется узнать, когда же война кончится? И вот они едут как-то вдоль вчерашнего поля боя, мертвые пушки уперлись стволами в землю, подбитые танки дымятся. В самый раз, подумал шофер, спросить. И в этот момент Жуков говорит: «Останови машину». Машина остановилась. Жуков вышел на обочину. Потянулся. Размялся, оглянулся кругом и тяжело вздохнул: «Когда же, наконец, эта проклятая война кончится?»

Многие оправдывали качества характера Жукова обстоятельствами, в которых ему приходилось работать. А так был он будто бы человеком и порядочным, и совестливым, и чистоплотным. Сохранилась легенда о его встрече с известным в свое время большевиком Ермаковым, который в 1918 году принимал участие в расстреле семьи Николая II в Екатеринбурге. В ответ на протянутую руку, Жуков резко отдернул свою, будто бы сказав при этом: «Палачам руку не подаю». Впрочем, мы хорошо знаем, что представления о морали в коммунистическом мире не всегда совпадали с представлениями о моральных ценностях остального человечества.

Между тем Сталин никогда не забывал напоминать своим приближенным, кто они есть на самом деле. Так было и с Жуковым. Еще в 1941 году, если верить фольклору, Сталин однажды напомнил строптивому маршалу, рискнувшему поспорить с Верховным главнокомандующим: «Мы даже без Ленина обошлись, а без Жукова тем более обойдемся». Но, похоже, в то время обойтись без него не мог. И терпеливо ждал своего часа.

Как известно, Парад Победы на Красной площади Сталин должен был принимать сам. Однако в последний момент передумал. То ли, как говорили некоторые «знающие» люди, боялся, что не справится с конем, на котором должен был явиться перед войсками, то ли еще по какой причине, но принимать парад он поручил Жукову. И случилось невероятное. Впервые Сталин ошибся в расчетах. После Парада Победы страна стала считать главным полководцем, победившим немецкий фашизм, не его, великого Сталина, а какого-то Жукова. В народе Георгия Константиновича прозвали «Маршалом Победы» и, благодаря провиденциальному совпадению имен того и другого, называли «Георгием Победоносцем», поставив маршала в один ряд со Святым Георгием, защитником и покровителем Москвы.

Всерьез беспокоило Сталина не только мистическое совпадение имени полководца с именем небесного покровителя Москвы. Видимо, Сталин хорошо усвоил уроки истории. Он знал, чем закончились победоносные Заграничные походы русской армии в 1812–1814 годах, познакомившейся с демократическими принципами устройства европейских государств, в свете которых крепостническая Россия безнадежно проигрывала. Вероятно, не раз по ночам ему мерещились призраки Сенатской площади морозного декабря 1825 года. В этом смысле ничем не отличались от героев Двенадцатого года и молодые генералы, разгромившие непобедимую армию Гитлера и вернувшиеся на Родину, полные надежд на серьезные изменения в политической и социальной жизни страны. Сталин боялся их.

Продуманная подготовка к политической акции против маршала Жукова началась практически сразу после окончания войны. Исподволь его стали называть «Советским Бонапартом». В рамках сценария, разработанного в кабинетах Лубянки, было арестовано 74 человека из ближайшего окружения полководца, которые в ведомстве Берии проходили как «бонапартисты». Из них должны были выбить показания против Жукова, чтобы затем его арестовать и обвинить в заговоре против советской власти. А пока Маршала Победы выслали из Москвы, поручив ему командование незначительным по размерам провинциальным Одесским военным округом.

Как известно, травля Жукова закончилась только со смертью Сталина в 1953 году, после чего ореол славы Маршала Победы с годами все более и более ярко освещал его полководческую биографию, а сам он начал занимать все более и более почетное место в истории Великой Отечественной войны.

Но вернемся к хронологической логике нашего очерка.

В 900-дневном противостоянии немцам под Ленинградом принимали участие несколько советских армий, некоторые из которых оставили свой след в ленинградском фольклоре. Нельзя сказать, что фольклор был всегда лестным или сочувственным. Бойцы Ленинградского фронта помнят, какая поговорка сложилась в 1941 году о 23-й армии под командованием генерал-лейтенанта М.Н. Герасимова. Никаких заметных боевых действий она не предпринимала. В народе ее сравнивали с нейтральными странами, единственными в Европе, кого не затронул опустошительный пожар мировой войны: «Есть три нейтральные армии: шведская, турецкая и 23-я советская».

Особо следует сказать о маршале Кулике. Если характеристики Ворошилова и Жукова в народном сознании отличались известной неоднозначностью, то о Кулике иных мнений, кроме как отрицательных, не было. Еще во время войны в Испании он получил прозвище Генерал Нет-нет. Находясь в Испании, Кулик сумел выучить всего одно испанское слово «нет» и применял его с завидным постоянством, кстати и некстати. По возвращении из Испании он был награжден орденом Героя Советского Союза, и ему было присвоено звание маршала. Однако подлинной военной карьеры Кулик сумел достичь исключительно благодаря тесным связям с начальником НКВД Берией. Кроме того, он считался любимцем Сталина. И если его понижали в званиях за крупные ошибки в руководстве, то вскоре вновь повышали, доверяя командование армиями на важнейших стратегических направлениях.

По мнению многих командующих армиями и фронтами, Кулик отличался «оперативной безграмотностью», «абсолютной воинской некомпетентностью» и даже «легкомысленностью в принятии важнейших решений». Может быть, именно благодаря этим качествам им был выбран стиль работы, который в среде его подчиненных назывался «тюрьма или медаль». Если ты угодил командующему – получай медаль, если нет – отправляйся в тюрьму «Бандитом из НКВД» называли Кулика в войсках. «Вас давно надо расстрелять» – было одним из самых привычных выражений Кулика в адрес подчиненных во время проводимых им штабных совещаний.

В сентябре 1941 года в районе Волхова была сформирована 54-я армия. В ее задачи входило ослабление напора немцев на Ленинград и избавление города от блокады. Командующим вновь созданной армии назначили Кулика. Всю осень 1941 и начало 1942 года среди ленинградцев упорно ходили слухи о скорой победе над фашистами. Особые надежды возлагали на армию под командованием Г.И. Кулика. Будто бы ему удалось взять гитлеровцев в кольцо и вот-вот они будут повергнуты в прах. Какое-то время в осажденном Ленинграде ее даже называли «армией-освободительницей». Однако не только победы над фашистской армией, но даже предполагаемого прорыва блокады не произошло. «Этот Кулик оказался уткой», – острили блокадники. А всю неудачную операцию по деблокированию Ленинграда свели к обидному анекдоту: «Кулик немцев жмет, немцы нас жмут. В конце концов, Кулик так на немцев нажмет, что они в панике ворвутся в Ленинград».

В отличие от военного, главное политическое руководство Ленинградом и Ленинградским фронтом за всю войну не менялось ни разу. С декабря 1934 года, сразу после убийства С.М. Кирова, первым секретарем Ленинградского обкома ВКП(б) стал видный партийный деятель и ближайший соратник Сталина Андрей Александрович Жданов. В тесном кругу верноподданных партийных выдвиженцев его подобострастно называли «Ленинградским вождем». Судя по всему, Жданов добросовестно расплачивался со своими холопами. В блокадном Ленинграде существовало несколько так называемых «генеральских магазинов». Один из них располагался в доме на углу Малой Морской улицы и Невского проспекта. Это был характерный для гражданской архитектуры конца XIX века пятиэтажный дом, построенный в 1898 году архитектором Л.Н. Бенуа. Магазин находился в его нижних угловых помещениях. Здесь отоваривали спецкарточки высшему офицерскому и генеральскому составу. О количестве и ассортименте предлагавшихся в них товаров можно было только догадываться.