Максим Грек - читать онлайн книгу. Автор: Нина Синицына cтр.№ 65

Дальнейшая часть Иоасафовского собрания тематически примыкает к первой и включает главы, возвращающиеся к некоторым из первоначальных тем (книжные исправления, чистота и адекватность переводов, обличение лихоимства, «любостяжания», звездочетства, критика ересей, апокрифов, суеверий) или относящиеся, по классификации Е. Е. Голу- бинского и А. И. Иванова, к разделу «истолковательные статьи и сказания по разным недоуменным вопросам богословского, церковно–обрядового и бытового характера».

Особое следует выделить главу 44, тема которой не затрагивалась в первой части собрания. Ее содержание связано с обвинением, касавшимся отношения Максима к автокефалии Русской церкви. Название этой краткой главы подробно излагает ее содержание: «Того же инока Максима Грека сказание к тем, кто отказывается во время поставления и клянется своим рукописанием русскому митрополиту и всему Священному собору не принимать тех, кто будет поставлен на митрополию или епископию Римским папой латинской веры или Царьградским патриархом как находящимся в области поганого царя безбожных турок». Текст такой присяги действительно существовал, его включение было обусловлено появлением на Руси во второй половине XV века митрополитов–униатов, поставленных в Риме и Константинополе. Максим согласен с отказом принимать митрополитов, ставленников Рима, но доказывает сохранение Константинополем своего канонического статуса центра православия. Косвенным образом утверждается несостоятельность ссылки на его осквернение «погаными» (турками) как аргумента для отказа от поставления в Константинополе. Максим Грек не был противником автокефалии Русской церкви, но считал, что ее установление должно иметь каноническую основу, что и произошло в конце XVI века, но уже на новых началах⁴⁸. К этой же теме автор вернется в Хлудовском собрании (глава 61): «Сказание о том, что не оскверняются святыни нисколько, даже если городами много лет владеют язычники»⁴⁹.

После главы о поставлении митрополитов, важной для уяснения истинной позиции автора в этом вопросе, следует итоговая глава. Будучи краткой, она является заключительным аккордом его учительных сочинений и излагает призыв к покаянию. Первоначально, по замыслу автора, она называлась «Сказание о птице неясыти ^[52], в той же словеса возставля- тельна к покаянию» и имела номер 46. Но наличие в ней четырех кратких самостоятельных отдельных глав привело в дальнейшем к расширению нумерации или разделению единой по замыслу главы⁵⁰. «Сказание о птице неясыти» содержит толкование на 101–й псалом, повествующий о страданиях псалмопевца и взывании о милосердии («Молитва убогого, когда унывает и перед Богом пролиет мольбу свою. Господи, услы- ши молитву мою, и вопль мои к тебе да приидеть, не отврати лица Твоего от меня» (101, 1—3, 6—7, 9). Автор не цитирует псалом, но дает толкование неясыти как символа искупительной жертвы Христа (змий умерщвляет ее птенцов, но родители исцеляют их своей кровью).

Г. А. Казимовой было установлено, что источником «Сказания о птице неясыти» является дополнительная статья о пеликане (неясыти), содержащаяся в некоторых кодексах «Физиолога» александрийской редакции; толкование Максима Грека принадлежит к числу «догматических» (отличающихся от «морализаторских»), для него их смешение было невозможным. Другие версии этой статьи вводят мотив покаяния, отсутствующий в статье Максима Грека в вербальном выражении, но, по–видимому, известный автору, объединившему с этим толкованием «Словеса возставлятельна к покаянию». Г. А. Казимова процитировала выполненный Е. И. Ванеевой перевод с греческого языка «Физиолога» той группы, которая наиболее близка славянским переводам: «<…>Спаситель, пронзив бок свой, источил кровь и воду для спасения и жизни вечной. Кровь — сказав,"взяв чашу, благословил…", воду же — в крещении к покаянию»⁵¹. Максим Грек вычленил дополнительный мотив толкования («покаяние») и, оставив его изложение за пределами своего сочинения, сделал темой самостоятельной статьи, посвященной мученикам; она, следуя непосредственно за толкованием птицы неясыти, не имея самостоятельного номера, оказывается как бы частью или продолжением этого толкования.

«Словеса о покаянии» состоят из небольшой вступительной части (менее половины страницы) и четырех текстов о мужестве древних мучеников. И каждый из рассказов имеет самостоятельное название, включенное во вторичное (дополненное) оглавление. В конце автором отмечено, что предание об этих мучениках сохранил Павел Фивейский, знаменитый воспитанник пустыни, и сообщил его родоначальнику иноков — Антонию.

Заключительные краткие главы, таким образом, оказываются связанными как с начальной частью собрания, одновременно и догматической, и оправдательной, так и с центральной, включившей «Словеса о покаянии». В заключительной части автор ни словом не обмолвился о своих собственных невзгодах, но замкнул оправдательный замысел собрания на возвышенном уровне, аллегорией искупительного значения мученичества и страдания. Теперь уже всё собрание предстает как цикл, открывающийся «Исповеданием веры» и завершенный покаянием и искуплением — история жизни выдающегося деятеля русской культуры XVI века, целиком заключенная в его творчестве.

Эпилог, как говорят литературоведы, — заключительное сообщение о событиях из жизни героев, происшедших через некоторое время после действий, изображенных в основной части произведения. Эпилог биографии Максима Грека мог бы стать не менее обширным, чем она сама. В него может войти как история освоения наследия ученого, богослова, писателя, переводчика, разная его актуализация в разные эпохи и в разных кругах, так и история изменения оценок его личности и творчества, высшей точкой которого стала канонизация 1988 года. Максим Грек был причислен к лику святых как «чудотворец, монах–аскет и учитель иноческого жития, узник и страдалец многолетнего заточения, духовный учитель, углубивший святоотеческую традицию»¹.

Углублению святоотеческой традиции служили и выполненные им переводы творений Святых Отцов, прежде всего Иоанна Златоуста, многочисленных толковников Псалтыри и Апостола, и оригинальные сочинения, вносившие вклад в дело духовного просвещения. В них он излагал христианское вероучение, исходя из потребностей и задач русской жизни, умственных и духовных исканий его современников, развивая те стороны вероучения, которые еще не были здесь освоены или усвоены не во всей полноте. В его сочинениях отразились многие черты русской жизни — государственной, церковно- политической, культурной.

Ученик и участник итальянского Возрождения, сотрудничавший с гуманистами в освоении Античности, язык которой был его родным языком, в России он посвятил себя делу возрождения святоотеческой традиции. В Италии он овладел достижениями гуманистической филологии, приемами критики текста, использовал их и в своих русских сочинениях, и при переводах. В его сочинениях выявляются античные реминисценции, встречаются имена Гомера, Плутарха, Гесиода, Фукидида, Аристотеля; Платона он называл «верховным»