Ленин. Дорисованный портрет - читать онлайн книгу. Автор: Сергей Кремлев cтр.№ 21

Cтраница 21

Не так давно Ленин испытал глубокое, душевно ранившее его разочарование в старшем товарище — в Плеханове, который повёл себя по-барски. Ровесник Ленина — Пётр Струве — стал вторым разочарованием Ленина, и это тоже был сильный удар, обрывающий некие струны в душе… Под впечатлением своего нового невесёлого жизненного открытия Ленин записывал:

Через два неполных десятилетия Ленин и Струве станут прямыми политическими врагами, и Струве, надолго переживший Ленина, выльет на того много лжи.

Что ж, на классовой войне как на классовой войне…

Как в политическом, так и в нравственном отношении Ленин всю жизнь был полным антиподом таких, как Струве. Ленин никогда не жил и не действовал ради личных интересов. Перефразируя Станиславского, говорившего, что надо любить театр в себе, а не себя в театре, можно сказать о Ленине, что он любил революцию в себе, а не себя в революции и в политике — в отличие от Струве.

А ещё вернее сказать, что Ленин любил в себе тот мир добра, чести и справедливости, который был — он знал это — возможен, но который пока существовал лишь в умах и сердцах небольшой группы единомышленников. При этом Ильич не задумывался — кем будет в новом мире, если тот станет реальностью. Он просто работал на этот будущий мир.

Пётр же Бернгардович Струве и сам никогда так не мыслил, не чувствовал, и не был способен рождать подобные мысли и чувства в других… Как верно определил Ленин, под изящной, цивилизованной оболочкой «интеллектуала» крылась торгашеская натура дюжинного либерала. А Ленин осваивал интеллектуальные богатства, накопленные человечеством, для того, чтобы освободить человечество от торгашества всех струве и их «спонсоров».

После Октября 1917 года это выявилось с очевидностью обнажённого меча. Большевик Ленин встал во главе трудящихся, правый кадет Струве ушёл к Деникину и Врангелю, а затем — в злобную антисоветскую эмиграцию.

Однако накануне нового XX века, когда всякий невольно задумывался о том, что этот век принесёт ему, его Родине, миру в целом, контуры эпохи были ещё размыты, политические судьбы и Ленина, и Струве — неясны…

И Ленин сидел — один в декабрьской ночи Мюнхена, вдали от Родины, от родных и близких, вдали от жены, но — на расстоянии вытянутой руки от того дела, которое становилось делом всей его жизни.

Сидел и думал крепкую свою думу. Ещё из ссылки, из Шушенского, он писал в 1898 году Потресову, сосланному в Орлов Вятской губернии:

Бывший товарищ по борьбе Струве уходил в рафинированное «общество», чтобы жить его мелкими интересами, а Ленина давно захватили интересы большого общества, а точнее — трудящейся части общества, и смысл жизни он видел в служении этим интересам.

Итоги прошлого были подведены, важная страница жизни перевёрнута. Перевёрнута не только им самим, но — и Плехановым, и Струве, перевёрнута теми, кто от борьбы отошёл, и теми, кто к ней был готов…

И он сидел — один в ночи, понимая, что последние дни надолго определили его поведение и его жизненный путь.

В СЕРЕДИНЕ апреля 1901 года в Мюнхен приехала Крупская с матерью, и жизнь — в её житейском аспекте — стала постепенно налаживаться. О том, как Владимир Ильич жил один, мы знаем прежде всего из его собственных писем, отправленных Марии Александровне. В целях конспирации он указывал то пражский якобы свой адрес, то помечал письма Парижем, однако написаны они были в Мюнхене, а через Париж и Прагу лишь пересылались. Тон писем в целом бодрый — писано ведь матери, но вот в письме от 6 декабря 1900 года прорывается тоска:

«Болтался» Ленин по Германии не просто так, а с толком, конечно. В тот момент, когда он писал своё недовольное самим собой письмо, уже вот-вот должен был выйти первый номер «Искры»… Но дело — делом, а от невесёлых мыслей не уйдёшь, особенно когда рядом нет ни одного душевно близкого человека — если не считать редких встреч с сестрой Анной, жившей тогда в Германии.

Из письма матери от 26 декабря 1900 года житейская неустроенность Ленина и неопределённость перспектив проглядывают ещё острее:

А через три дня состоялось «историческое» ночное собрание с Потресовым, Засулич и Струве… И оно тонус Ленину, как мы знаем, не подняло…

Выручало то, что надо было много работать. Как писал он матери в письме от 20 февраля 1901 года: «Я вполне здоров, — должно быть оттого, что сравнительно много бегаю и мало сижу…».