Сталин - читать онлайн книгу. Автор: Святослав Рыбас cтр.№ 127

Первого декабря Сталин собственноручно написал постановление Президиума ЦИК (опубликовано 4 декабря) об установлении особого порядка рассмотрения дел о терроре. Следствие по этим делам должно было вестись ускоренно и укладываться в десятидневный срок; обвинительное заключение обвиняемые получали за сутки до начала судебного разбирательства; дела слушались без участия обвинения и защиты; кассационное обжалование приговора и подача прошения о помиловании не допускались; приговор о вынесении высшей меры наказания должен приводиться в исполнение немедленно.

Это ускоренное судопроизводство очень напоминало военно-полевой суд.

Восьмого декабря прокурор СССР Акулов и председатель Верховного суда СССР Винокуров выпустили директиву, которая предписывала придать обратную силу закону и рассматривать дела о терроре, незаконченные до 1 декабря, в порядке, установленном новым актом Президиума ЦИКа. Одновременно был определен список лиц, покушение на которых расценивалось как акт террора.

Второго декабря специальный поезд доставил в Ленинград Сталина, Молотова, Ворошилова, Жданова, Ежова, Ягоду, Агранова и группу чекистов. Весь железнодорожный путь от Москвы до Ленинграда охраняла дивизия имени Дзержинского.

Выйдя из поезда, Сталин ударил по лицу подошедшего с докладом начальника Ленинградского УНКВД Филиппа Медведя.

Медведь был соратником Дзержинского, который еще в 1907 году рекомендовал его в социал-демократическую партию Королевства Польши и Литвы; с мая 1918 года член коллегии ВЧК, с мая 1919 года — председатель Петроградской ЧК, один из организаторов «красного террора» в Петрограде, участвовал в подавлении Кронштадтского мятежа, руководил Особым отделом Западного фронта в 1919–1921 годах и Московским губернским отделом ОГПУ с 1921 года; с января 1930 года — начальник Ленинградского управления НКВД, руководил репрессиями против троцкистско-зиновьевской оппозиции, высылкой из города представителей «эксплуататорских классов». Близкий друг Кирова. Тот, будучи бездетным, души не чаял в маленьком сынишке Медведя. Именно Киров настоял, чтобы Медведя оставили в Ленинграде, хотя Ягода хотел его заменить.

Второго декабря Сталин затребовал информацию о подпольной деятельности бывших членов зиновьевской оппозиции. (Именно Зиновьев до Кирова руководил Ленинградской партийной организацией, а зиновьевцы долгое время оппонировали Кирову.) Сталину было доложено агентурное дело под кодовым названием «Свояки». (Каменев и Троцкий были женаты на сестрах.) Сталин увидел в деле несколько ордеров на арест «зиновьевцев», выданных еще в октябре, но не подписанных Кировым. Его подозрения еще больше укрепились. Сразу были арестованы трое зиновьевцев, и дело начало раскручиваться.

Сталин решает лично допросить Николаева, но тот попрежнему находится в состоянии нервного припадка и только выкрикивает: «Я отомстил, простите!»

Сталин распорядился хорошо содержать арестованного, откормить его, чтобы привести в чувство.

В тот же день, 2 декабря, он приказал привезти в Смольный оперативного комиссара Борисова, по дороге случилась авария, и Борисов погиб. Это была странная смерть, которая вызвала подозрения Сталина в отношении ленинградских чекистов. Борисова везли в кузове грузовика, абсолютно трезвый водитель почему-то вдруг наехал на тротуар, задев стену дома, а Борисов ударился головой о крюк водосточной трубы. (В 1960-х годах комиссия ЦК по указанию Хрущева исследовала дело Кирова и, в частности, квалифицировала гибель Борисова как несчастный случай: у грузовика сломалась рессора, и его отбросило вправо.)

Тем не менее 2 декабря Сталин не мог оценить смерть Борисова как несчастный случай. В сочетании с бытовым мотивом убийства Кирова гибель его охранника, который мог многое рассказать, казалась хитроумным прикрытием операции. (В 1937 году все причастные к смерти Кирова сотрудники НКВД, кроме водителя, были расстреляны.)

Четвертого декабря Сталин распорядился о замене ленинградских следователей новой следственной группой под руководством заместителя наркома Я. С. Агранова. Ежову было поручено контролировать следствие. Таким образом, Сталин вводил, можно сказать, двойное управление — и в Ленинграде, и на Лубянке в Москве. Это имело далеко идущие последствия, приведшие к краху Ягоды, генетически принадлежавшего к старым большевикам, и к чистке НКВД.

Комиссия (хрущевская), рассматривая дело Николаева, не подтвердила его причастность к троцкистам или зиновьевцам, но в 1934 году группа Агранова достаточно быстро добилась от Николаева нужных признаний. 13 декабря Николаев показал, что «должен был изобразить убийство Кирова как единоличный акт, чтобы скрыть участие в нем зиновьевской группы». Через неделю он признался, что выстрел в Кирова должен был послужить сигналом к «взрыву» внутри страны.

Семнадцатого декабря газеты сообщили, что Киров убит «рукой злодея-убийцы, подосланного агентами классовых врагов, подлыми подонками бывшей зиновьевской антипартийной группы».

Действительно, у арестованных зиновьевцев находили антисталинские листовки прошлых времен, тексты «Платформы Рютина», оружие.

Параллельно газеты сообщали о террористической деятельности осевших на Западе белогвардейских организаций. В Москве, Ленинграде, Киеве, Минске были расстреляны 99 «белогвардейцев», обвиненных в подготовке террористических актов. Их поспешные расстрелы свидетельствуют, что власти еще не знали, в каком направлении вести следствие, и действовали в обоих направлениях.

Расстрел «белогвардейцев» тоже вызвал недовольство Сталина, он не считал, что нужно торопиться с расстрелами. Он хотел сохранить свидетелей, хотел допросить Борисова.

Очевидцы отмечали, как сильно он переживал потерю Кирова.

«Он осунулся, побледнел, в глазах его скрытое страданье. Он улыбается, смеется, шутит, но все равно у меня ныло сердце смотреть на него. Он очень страдает. Павлуша Аллил<уев> был у него за городом в первые дни после смерти Кирова — и они сидели вдвоем с Иос<ифом> в столовой. Иосиф подпер голову рукой (никогда я его не видела в такой позе) и сказал: „Осиротел я совсем“. Павлуша говорит, что это было так трогательно, что он кинулся его целовать»²⁷¹.

Шестнадцатого декабря Агранов на закрытом объединенном пленуме обкома и горкома сказал, что убийство было организовано зиновьевцами, бывшими руководителями Ленинградского обкома комсомола И. И. Котолыновым, В. В. Румянцевым, К. Н. Шатским и другими; их идейными вдохновителями были Зиновьев, Каменев, Евдокимов, Бакаев и др. ленинградские сторонники Зиновьева.

В тот же день в Москве были арестованы Каменев, Зиновьев и еще тридцать человек.

Действительно, между всеми арестованными была связь: так, признанный руководителем «ленинградского центра» Котолынов был исключен XV съездом из партии, восстановлен в 1928 году, причем его заявление о восстановлении в партии редактировал лично Каменев.

Теперь он занимал скромную должность секретаря факультетского партбюро в Ленинградском индустриальном институте.

Он не скрывал от следствия, что имеет связи со старыми товарищами-зиновьевцами и что несет «политическую и моральную ответственность». Это признание он сделал после того, как следователи убедили его в том, что Николаев «впитал террористические озлобленные настроения против партруководства».