Верлен - читать онлайн книгу. Автор: Пьер Птифис cтр.№ 46

«Брюссель, 6 августа 1872 года,

Имею честь переслать вам письмо некоего господина ^[246] (sic) Рембо из Шарлевиля с просьбой заняться поисками его сына Артюра, покинувшего родительский дом в компании („молодого человека“, зачеркнуто) по имени Верлен, Поль.

Из собранных нами сведений следует, что вышеназванный („молодой человек“, зачеркнуто) Верлен проживает в отеле „Льежская провинция“, улица Брабант, что в Сен-Жосстен-Нооде ^[247]. Что же касается г-на Рембо, сведений о его местопребывании в моем ведомстве до сих пор не имеется (зачеркнута фраза: „Местожительство Рембо еще не установлено, тем не менее можно предполагать, что он живет вместе со своим другом“)».

Как же причудливы повороты судьбы! Жизнь Верлена, Рембо, Матильды могла бы быть другой, прояви полиция чуть больше проницательности. Беглецов бы схватили в Брюсселе, Рембо в сопровождении жандармов был бы препровожден к матери, Верлен заставил бы простить его безумства, и все вернулось бы на круги своя, если бы какой-то безвестный полицейский не перепутал отели «Льежская провинция» и «Льежский Гранд Отель».

Запахло жареным. Одним прекрасным утром беглецы срочно уехали, не оставив адреса. Они направились в путешествие по бельгийским городам.

В это время в Париже был вновь дан ход делу о раздельном проживании, и Матильда старалась изо всех сил вызвать к себе всеобщее сочувствие. Виктору Гюго и Жюльетте Друэ она показала письмо про «морковную фею», и мэтр записал в своих «Дневниках» за 3 августа 1872 года: «Ужасная история П.В. Несчастная женщина! Несчастный ребенок! И сам он, как же его жалко!»

Многие друзья Верлена двумя руками подписались бы под этим печальным заключением.

В течение бельгийского вояжа, длившегося около двух недель, Верлен написал лишь горстку стихотворений.

Итак, насладившись всеми прелестями Бельгии, «дочери дозорных башен», в субботу, 7 сентября, друзья оказались в Остенде. Зов открытого моря оказался сильнее их, и они сели на корабль, отправлявшийся в Дувр. «Светлые луга» и «бесконечные поля» уже достаточно расширили их горизонты, но море, которое и тот и другой видели впервые, сделало эти горизонты поистине безграничными. Огромное море, чистилище, символ бесконечной свободы:

Через несколько дней они отметили годовщину своей встречи.

После семи- или восьмичасового путешествия по довольно спокойному морю глубокой ночью друзья высадились в Дувре. На следующий день, в воскресенье, они познакомились со злополучной английской традицией всеобщего воскресного отдыха, которая чуть было не обрекла их на голодную смерть.

Не успели они пробыть в Лондоне и пары дней, как Верлен получил срочную повестку из полиции. Карточка, заполненная им в отеле, гласила: «Родился в Меце, гражданство — французское». Можно было сделать вывод о том, что он подал заявление на получение гражданства. Когда он это сделал? Так как он не смог ответить на этот прямой вопрос ничего определенного, его препроводили в Генеральное консульство Франции, где ему пришлось подписать официальную бумагу, превратившую его во французского гражданина, уроженца Лотарингии — своеобразный титул, которым он будет гордиться всю жизнь.

Брюссель, в сущности, почти не отличался от Парижа. Лондон — совсем другое дело, Лондон — это новизна, необычность. Все тут казалось диковинным, иногда даже забавным. Перо Верлена всласть натешилось, излагая для Лепеллетье колоритные описания «невероятного города». Если стиль и небрежен — а иногда даже свободен, — он исключительно жив: все проходит чередой перед нашими глазами, памятники и «местные жители». Лондон, ползающий на брюхе, словно черный клоп! Маленькие черные домики и большие «готические» и «венецианские» балюстрады. «Четыре или пять сносных кафе (…); все остальное — рестораны, где не подают спиртное, и кафе, откуда Спиртной Дух также заботливо устранен. „Мы не держим спиртного“, — ответила мне „мэйд“, официантка, когда я сделал свой обычный заказ, „мадмуазель, будьте добры, один абсент ^[249]!“».

Они бродили по городу, мимоходом любуясь маленькими чистильщиками обуви, официантами, неграми, женщинами с шиньонами на головах и в накинутых на плечи алых шалях (красных, словно кровь из носа, по словам Жюля Вал-леса), полисменами, пьяницами, извозчиками (Рембо даже нарисовал одного из них), торговцами, нищими, проститутками и т. д. «В итоге, все это очень неожиданно и в сотню раз более забавно, чем разные Италии, Испании и прочие берега Рейна».

Один из первых визитов друзья нанесли художнику Феликсу Регаме в его мастерскую на Ленгам-стрит. Верлен был рад снова увидеть друга, с которым был знаком еще со времен осады ^[250] и своей свадьбы. Регаме так описывает Поля: «Он по-своему красив, и несмотря на то, что не слишком хорошо одет, ни в коей мере не выглядит, как человек, гонимый судьбой».

«Мы очень весело проводим время вместе. Но он не один. С ним его немой друг, который изяществом тоже не блещет. Это Рембо» ^[251].

Альбом Регаме сначала пополнился двумя десятками карикатур на Коппе, одним изображением Наполеона III работы Верлена, и еще одним — Наполеона IV работы Рембо. Затем последовала полная аллегорий графическая композиция за авторством того же Верлена, изобразившего террасу «Академии Абсента» на улице Сен-Жак. На картине ангельского вида Рембо увенчивал Кариа лавровым венком, попутно объясняя жестом маленькой продавщице цветов, стоящей на тротуаре, что этот молодой человек тронулся умом. На заднем плане — олицетворение Парнаса: Катулл Мендес и Леконт де Лиль, с кинжалами в руках, замышляют страшную месть.

Как бы в ответ на новый визит друзей в октябре Регаме набросал их портреты: Верлена — эдакого высоколобого Сократа со склоненной головой, и Рембо в цилиндре, дремлющего на стуле. На другом эскизе была изображена совместная прогулка Артюра и Поля в оборванном платье по одной из лондонских улиц. Рядом полисмен, с подозрением наблюдающий за ними.