Верлен - читать онлайн книгу. Автор: Пьер Птифис cтр.№ 112

Верлен не обратил на ее слова внимания, как глухой, и тяжело поднялся по лестнице. Когда через некоторое время он спустился, хозяйка сказала, что позовет полицию.

— Ну же, мадам, зовите, — сказал Верлен и уселся в кресло, но лишь после того, как испросил на это разрешение.

Приехал комиссар полиции и без церемоний начал допрашивать поэта. Верлен достал из кармана свои рекомендательные письма, представлявшие его в самом лучшем свете. Тут же посыпались извинения и сожаления.

— Я решила, что он вор, — сказала смущенная хозяйка.

Комиссар настоял на том, чтобы проводить Верлена к доктору Гийяну. Доктор был очень любезен, пригласил Верлена на обед и предложил остановиться в его доме, пока тот не устроится в больнице. Начиная со следующего дня доктор собирался хлопотать об этом.

После обеда Верлен отправился к доктору Казалису, но так как доктора не оказалось дома, оставил ему следующую записку: «Поэт Верлен ходатайствует о поступлении в здешнюю больницу на лечение (меня рекомендовал доктор Жюльен!). Могу ли я встретиться с вами? Когда? Где? Возлагаю надежды на больницу, потому что очень беден. Зайду к вам и представлю вам записку Малларме. Кроме того, мы уже однажды с вами виделись» ^[591].

Вернувшись домой, Казалис тотчас же отправился на поиски Верлена. Радушие доктора превзошло все ожидания — солидарность поэтов в те дни не была пустым звуком. Больница? Об этом не может быть и речи. Верлен будет жить в городе, совершенно бесплатно. Для Экса большая честь принимать у себя великого поэта, и в ход будет пущено все, чтобы избавить Верлена от забот. Вскоре доктор организовал подписку среди богатых курортников, чтобы поэт мог получить комнату в семейном пансионе.

Верлен даже заработал пятнадцать франков, рассказав драматическую историю своего приезда в газете «Авенир д’Экс-ле-Бен» (номер от 8 сентября 1889 года). Поэт отослал несколько номеров со статьей друзьям. Малларме очень развеселил этот остроумный рассказ.

«А в конце письма я расскажу вам забавную историю, — писал Малларме Гюисмансу 29 сентября. — Вы знаете, что я рекомендовал доктору Казалису Верлена, который отправлялся в Экс. Он приехал пьяный, попал в полицию и привлек внимание всего города. Представьте себе его появление в серьезном городе, полном курортников-англичан».

Вскоре после приезда Верлена глубоко взволновало грустное известие о смерти в ночь с 18 на 19 августа (1889 года) Вилье де Лиль-Адана, который был болен уже не первый месяц. Жорж Роденбах написал о покойном статью в «Фигаро» от 20 августа, Верлен же посвятил этому свидетелю своей юности, своему дорогому другу прекрасный сонет:

В сознании Верлена возникла странная мысль о сходстве судеб автора «Будущей Евы» и своей собственной: тот же идеализм, та же неприспособленность к миру, та же нищета, то же мужество. Бедный Вилье, вот он похоронен на Батиньольском кладбище, в двух шагах от родителей. Эти меланхолические размышления привели Верлена к необходимости трезвого анализа своих поступков и душевного состояния. «Я стал, — пишет Верлен Казальсу 26 августа, — более последовательным христианином». Он признает свое падение и не скрывает, что пьянство усугубило его страсть к разврату. И вот вывод: «У меня женская душа, и это многое объясняет».

Благодаря доброте доктора Казалиса Верлен обосновался в пансионе Эритье, на улице Муксье, недалеко от лечебницы. Он занимал простую, хорошо убранную комнату, с зеркалом над камином, вокруг которого он повесил три портрета Казальса, один портрет Люсьена Летинуа, один — художника Мариуса Мишеля и два собственных портрета работы Казальса и Эстоппе. Владелица пансиона была любезна, ее сын вежлив. За хозяйским столом Верлен подружился с богатым итальянцем из Генуи Боццони, — если бы не его сигары, поэту было бы нечего курить, — его женой и их сыном и еще с несколькими пожилыми дамами, «которые так и сыпали забавными историями». Простота этого здорового и «патриархального» существования быстро вернула поэту душевное равновесие. «Во мне появилась какая-то серьезность», — сообщил он Казальсу вскоре после приезда в Экс в письме от 21 августа. Он с удовольствием гулял, болтал, ходил по воскресеньям на мессу, а еще чаще слушал вечернюю службу, с радостью внимая «простым и торжественным псалмам Давида». Короче говоря, казалось, что он решил стать добродетельным. По вечерам он читал молитвы — он называл это «исполнять мои маленькие обряды». Это был практически Верлен времен Стикни.

Поэт вставал в пять часов, проходил водные процедуры под сильными струями горячей сероводородной воды, ему делали массаж, а потом он возвращался отдохнуть. Не кривя душой, он мог написать доктору Гийяну:

Потом Верлен отправлялся на прогулку. Улицы городка шли то под гору, то в гору, так что поэту приходилось идти медленно. Он проходил мимо виллы Генриха IV и парка протестантской церкви. Свежий воздух заменял ему аперитив.

Верлен в Экс-ле-Бене. Рис. П. Верлена.

Верлен писал Казальсу (письмо от 24 августа): «Здесь я превратился в настоящего обжору». После обеда он отправлялся с визитами или ходил по делам: скульптор Жан Буше очень хотел сделать с него бюст, а Эмиль Блемон, который проводил каникулы на вилле недалеко от Экса, всегда был рад принять его у себя. Но чаще Верлен просто беседовал со своими врачами, он называл это «болтать с моими dottori ^[594]». Доктор Гийян представил его «Кружку», где его окружили заботой. И эта жизнь человека известного очень нравилась ему.

Естественно, Казальс был в курсе всех его дел. Пейзаж, как писал Верлен Казальсу, напоминал Буйон его детства, а иногда Борнмут, только без моря. Верлену всегда удавались пейзажные зарисовки:

«Береты, повозки, запряженные коровами. Итальянский говор. Люди очень добры или кажутся таковыми, а это значит, что по меньшей мере на три четверти они в самом деле добры».

А это описание церкви в Эксе, не стоит ли оно любой открытки? «Здесь есть полуготическая церковь, очень плохо отреставрированная, похожая на чудовище: солома, гипс, а внутри на стенах полустертая мазня, все немного обвалившееся, прихрамывающее, камень, шифер и цинк, округлые и заостренные очертания, колокольня с галереей, в общем, полный кошмар» ^[595].