Жюль Верн - читать онлайн книгу. Автор: Геннадий Прашкевич cтр.№ 64

«В течение геологических эпох, — привычно рассуждает Жюль Верн, — когда земной шар находился еще в стадии образования, его окружала густая атмосфера, насыщенная водяными парами и пропитанная углекислотой. Постепенно пары конденсировались в проливные дожди, низвергавшиеся, словно их выбрасывали миллиарды бутылок сельтерской воды. Эта вода, насыщенная углекислотой, изливалась потоками на вязкую, еще не отвердевшую, подверженную быстрым или медленным деформациям почву, полужидкое состояние которой поддерживалось как жаром солнца, так и жаром внутренней массы…»

А вот Герберт Уэллс увидит все это совсем иначе.

Для него мрачный подземный мир меньше всего будет казаться хранилищем тех или иных полезных ископаемых. Уэллс посмотрит на мрачный подземный мир как на еще одно, не такое уж приятное, но вполне приемлемое место обитания людей будущего. В знаменитой повести «Машина времени» он решительно разделит людей на жителей подземных глубин и жителей подсолнечного мира.

«Конечно, — писал Уэллс, — раньше жители Верхнего Мира — элои — были привилегированным классом, а морлоки — всего лишь их рабочими-слугами, но это давным-давно ушло в прошлое. Обе разновидности людей постепенно перешли к совершенно новым отношениям. Элои все еще владели поверхностью земли, но морлоки, переселившиеся под землю и жившие там в продолжение бесчисленных поколений, в конце концов, потеряли всякую способность выносить дневной свет. Морлоки по-прежнему делали для элоев одежду и заботились о их повседневных нуждах. Они делали это так же бессознательно, как конь бьет о землю копытом или охотник радуется убитой дичи. Старые, давно исчезнувшие отношения все еще накладывали печать на человеческий организм, но неумолимая Немезида уже неслышно приближалась к изнеженным счастливцам. Много веков назад, за тысячи и тысячи поколений, человек лишил своих ближних счастья и солнечного света, и теперь эти ближние стали совершенно неузнаваемыми! Думая о морлоках, прекрасные элои вновь познали страх..»

Жюлю Верну это и в голову не приходило.

А если бы и пришло, Этцель не допустил бы подобного толкования.

Уэллс с его четким аналитическим умом всегда начинал там, где Жюль Верн заканчивал. Да, можно послать снаряд на Луну и мечтать о будущей человеческой колонии в этом новом американском штате, но можно дождаться и чего-то гораздо более невероятного, например высадки марсиан на Хорселлской пустоши. Можно еще и еще раз написать о сумасшедшем изобретателе или о сумасшедшем горняке, но все это останется лишь давно привычным текстом. Возникающие в воображении смутные, часто тревожные картины будущего, конечно, волновали Жюля Верна, но слишком часто направление его мыслей определял Этцель.

«Воспитывать — играя». Уэллсу этот тезис бы не понравился.

«Воспитывать — пугая». Этот тезис Уэллсу был, конечно, понятнее.

Да и какие, собственно, игры, если мир уже давно стоит на краю гибели?

Герберт Уэллс без колебаний описывал страхи прекрасных нежных элоев, занимавших свое особое место в ужасной, но, в сущности, такой будничной пищевой цепи. Чудесных, вкусных, нежных элоев, счастливо прозябавших на Земле. И тут же показывал морлоков — маленьких, умных, изобретательных каннибалов, продолжавших свое интеллектуальное развитие глубоко под землей.

Другие планеты? Да никаких проблем! Мы их колонизируем, привнесем в их развитие здоровый дух истинной цивилизации — так размышляют упертые артиллеристы Жюля Верна. А вот загадочным марсианам Уэллса, высадившимся на Хорселлской пустоши, просто нравится человеческая кровь. Они не за чудесами науки и техники в Лондон явились.

В отличие от Уэллса Жюль Верн зависел от издателя.

Когда в руки рабовладельцев попадает команда Дика Сэнда, пятнадцатилетнего капитана, Жюль Верн сразу включает давно выработанную им с Этцелем квоту на зло: в самых жестоких передрягах погибает только старая негритянка Нэн — она вроде бы действительно выработала свой ресурс, ее не жалко. А вот герои утопии Уэллса «Люди как боги» всегда готовы уничтожить любой, без каких-либо исключений, признанный вредным для человечества вид животных, растений или насекомых, они всегда готовы обратить созданное ими сверхоружие против своих собственных предков. Даже гнусные пираты Жюля Верна вызывают у читателей некоторое сочувствие, даже ужасную белую полярную сову (гарфанг) с факелом в клюве он описывает так, что ее можно пожалеть, а вот Герберт Уэллс без колебаний показывает нам несчастного Гриффина, гениального человека-невидимку, исключительно как врага общества…

В «Черной Индии» Жюль Верн описал одинокого шахтера, подрывающего огнем своего факела скапливающийся в шахтах рудничный газ. Таких специалистов называли тогда «кающимися». Какой необыкновенный образ! «Кающиеся» к тому же носили темную рясу вроде монашеской — она позволяла им уберечься от случайных ожогов. И ужасная гарфанг при «кающемся» была неслучайной деталью. Сжав в мощном клюве огненный факел, она поднималась под кровлю, до трещин которой никак не могла дотянуться рука человека. Под беспощадным пером Уэллса фигура «кающегося» могла обрести колоссальное символическое значение, а вот у Жюля Верна, как всегда, дело закончилось счастливым концом. Сам «кающийся» гибнет (квота на зло выработана), а чудесная девушка Нель, спасенная инженером, впервые видит звезды…

Разрываясь между работой и неблагополучием в семье, весной 1878 года Жюль Верн приобрел новую яхту.

«Сен-Мишель II» был продан. Зато теперь у причала стоял «Сен-Мишель III».

Великолепные обводы, металлический корпус, водонепроницаемые переборки, двухцилиндровая компаунд-машина, салон облицован красным деревом, спальня под светлый дуб.

«Какое безумие! — признавался Жюль Верн издателю. — Скупость моя наказана. 55 тысяч франков! Правда, — не преминул он добавить, — на этот раз я только половину выложил наличными, остальные — через год. Какие необыкновенные плавания у меня в перспективе! Средиземное море, Балтика, моря северные и южные! Новые впечатления, новые идеи! Будьте уверены, я окуплю свою безумную покупку…»

И многозначительная приписка: «Должен признать, что это — Ваш подарок. Если бы не предложенное Вами продолжение "Великих путешественников", я бы не решился на такие траты…»

В 1878 году Жюлю Верну исполнилось 50 лет. Мир на его глазах менялся. И менялся чрезвычайно быстро. В январе 1879 года новым президентом Франции стал республиканец Жюль Греви. Впрочем, быть республиканцем — это не значит быть идеалистом. Бордоский договор официально установил протекторат Франции над Тунисом. Тремя годами позже Франция основала в Африке новую колонию под романтическим названием Южные горы. Собственно, это была Гвинея, те самые края, над которыми когда-то пролетел воздушный шар «Виктория» доктора Фергюссона. В августе 1883 года французы принудили вьетнамского короля подписать договор, фактически превративший эту страну в их протекторат. Ревнивое китайское правительство выслало в захваченные французами провинции свои войска. Война угрожала превратиться в бесконечную, но французский фрегат «Триумфант» из эскадры адмирала Курбе уничтожил на рейде Фучжоу (река Минь) всю китайскую эскадру — 11 боевых судов и 12 крупных джонок, а в октябре 1884 года французский десант высадился на острове Тайвань и успешно атаковал порт Цзилун. Понятно, что китайская тема не могла остаться незамеченной.