Лучшие истории любви XX века - читать онлайн книгу. Автор: Елена Прокофьева cтр.№ 61

Лиля с сестрой Эльзой.

Знакомые Маяковского были шокированы известием о его самоубийстве, некоторые даже не желали поверить, принимали за розыгрыш, когда им звонили и сообщали… Тяжелее всего пережила его гибель Мария Денисова-Щаденко: она впала в глубокую депрессию, завершившуюся в конце концов самоубийством. Похороны поэта конечно же превратились в митинг. Однако в первые годы после гибели его произведения практически не переиздавались. В 1936 году Лиля Брик обратилась к И.В. Сталину с просьбой о содействии в сохранении памяти Маяковского, издании сочинений поэта, организации его музея. В резолюции на ее письмо Сталин назвал Маяковского «лучшим талантливейшим поэтом нашей советской эпохи». Так началась его посмертная слава. Странная слава: Маяковский стал поэтом, обязательным для изучения, но из-за этого – все менее любимым, уж слишком сложны и неоднозначны его стихи.

Б. Пастернак, Л. Брик, B. Маяковский, C. М. Эйзенштейн

После самоубийства поэта Лиля писала сестре Эльзе Триоле, той самой, которая когда-то познакомила ее с Маяковским, а теперь стала женой писателя-коммуниста Луи Арагона:

«Любимый мой Элик! Я знаю совершенно точно, как это случилось, но для того, чтобы понять это, надо было знать Володю так, как знала его я. Если б я или Ося были в Москве, Володя был бы жив.

Стихи из предсмертного письма были написаны давно, и мне они совсем не собирались оказаться предсмертными:

«Как говорят, «инцидент исперчен»,

Любовная лодка разбилась о быт,

С тобой мы в расчете, и ни к чему перечень

Взаимных болей, бед и обид».

Обрати внимание, «С тобой мы в расчете», а не «Я с жизнью в расчете», как в предсмертном письме. Стрелялся Володя как игрок, из совершенно нового, ни разу не стреляного револьвера; обойму вынул, оставил одну только пулю в дуле – а это на пятьдесят процентов осечка. Такая осечка уже была 13 лет тому назад, в Питере. Он во второй раз испытывал судьбу. Застрелился он при Норе, но ее можно винить как апельсинную корку, о которую поскользнулся, упал и разбился насмерть».

Маяковский уже после своей смерти спас жизнь Лили.

Быть может, даже не один раз… Но об одном случае известно наверняка: в 1938 году Лиля Юрьевна Брик оказалась в списке подлежащих аресту особо значимых персон, который предъявлялся на утверждение лично товарищу Сталину, и по легенде – Сталин собственноручно ее из имя из этого списка вычеркнул со словами: «Не будем трогать жену Маяковского».

Может быть, это и вымысел. Однако факт: Лилю Брик не трогали ни во время ежовских чисток, ни позже, ни даже в период борьбы с «космополитами».

Осип Брик скончался в 1945 году.

«Когда застрелился Володя Маяковский – погиб он. Когда умер Ося – умерла я», – сказала Лиля.

Но она прожила еще тридцать три года.

Лиля Юрьевна заявляла: «Я всегда любила одного – одного Осю, одного Володю, одного Виталия и одного Васю…»

Она считала, что у нее было четыре мужа: Осип Брик, Владимир Маяковский, Виталий Примаков и Василий Катанян.

Виталий Примаков был видный советский военачальник, в Гражданскую – командир красного казачества, во время романа с Лилей – заместитель командующего Ленинградским военным округом. Он тоже сожительствовал с Лилей – при молчаливом и неизменном присутствии Осипа Брика. Его расстреляли в 1937 году.

А Василий Катанян был литератором, издателем Маяковского, моложе Лили Юрьевны на одиннадцать лет. Они сблизились сначала на почве изучения стихов, а потом… Потом Катанян так влюбился, что ушел от жены, забрав сына, и прожил с Лилей Юрьевной в счастливом браке целых сорок лет. Женщины не понимали, чем Лиля так пленила его. Мужчины – завидовали.

Ученик Строгановского училища. Москва. 1910 год.

Николай Пунин записал в дневнике после встречи с Лилей: «Зрачки ее переходят в ресницы и темнеют от волнения; у нее торжественные глаза; есть наглое и сладкое в ее лице с накрашенными губами и темными веками… Муж оставил на ней сухую самоуверенность, Маяковский – забитость, но эта «самая обаятельная женщина» много знает о человеческой любви и любви чувственной. Ее спасает сила любви, определенность требований…» Леонид Зорин вспоминал ее, уже немолодую: «Лиля Юрьевна была яркой женщиной. Она никогда не была красивой, но неизменно была желанна. Ее греховность была ей к лицу, ее несомненная авантюрность сообщала ей терпкое обаяние; добавьте острый и цепкий ум, вряд ли глубокий, но звонкий, блестящий, ум современной мадам Рекамье, делающий ее центром беседы, естественной королевой салона; добавьте ее агрессивную женственность, властную тигриную хватку – то, что мое, то мое, а что ваше, то еще подлежит переделу, – но все это вместе с широтою натуры, с демонстративным антимещанством – нетрудно понять ее привлекательность…»

В.В. Маяковский. 1930 год

Инна Генс, невестка Лили Юрьевны, то есть жена ее пасынка Василия Васильевича Катаняна, знала ее достаточно близко и стала одной из немногих женщин, кто поминал Брик добрыми словами: «Нет, даже в молодости в обычном смысле этого слова красивой она не была. У нее были прекрасные лучистые глаза, но фигура была не из лучших. У нее были тонкие ножки, которые она с присущим ей вкусом тщательно скрывала под длинными юбками или брюками. Ведь она была первой женщиной в Москве, надевшей брюки. Вообще вкус у нее был отменным. Но ее мистическое обаяние заключалось главным образом в том, что она была великолепным собеседником. Разговаривая с мужчиной, она как бы погружалась в него, жила только его интересами, а кому из мужчин это не польстит? Кроме того, она была очень образованным человеком, могла беседовать на самые разные темы. И всегда шикарно и модно одевалась. Никто никогда не видел ее непричесанной, неухоженной или небрежно одетой. Я провела с Лилей Юрьевной 15 лет, после того как вышла замуж за Василия Катаняна, и, даже живя вместе на даче в Переделкине, не могла не удивляться, как она следит за собой: тщательно, но так, что посторонние этого не замечали. А в том, каким вниманием она окружала каждого, кто с ней сталкивался, Лиля Юрьевна была несравненна. И неудивительно, что ее последний муж Василий Абгарович Катанян, мой свекор, ушел от красавицы-жены, оставив ее с подростком сыном, прожил с Лилей Юрьевной 40 лет и до последнего ее дня боготворил Лилю в полном смысле этого слова. И даже мой муж, который очень любил мать и болезненно переживал уход отца из семьи, благодаря такту и доброте Лили Юрьевны тоже очень привязался к ней, сохранив на всю жизнь не только уважение, но и восхищение ею…»

Лиля Юрьевна регулярно ездила за границу. Чаще всего – в Париж к сестре. Но и не только в Париж… Злословили, что Лиля Брик ездит за границу чаще, чем в санаторий. По-прежнему много общалась с представителями творческой элиты – как советской, так и антисоветской. Принимала активное участие в судьбе режиссера Сергея Параджанова, осужденного за гомосексуализм. Поддерживала молодого Андрея Вознесенского.

К старению и смерти Лиля Юрьевна относилась, как к явлениям естественным и неизбежным.