Дэн Сяопин - читать онлайн книгу. Автор: Александр Панцов cтр.№ 107

читать книги онлайн бесплатно
 
 

Онлайн книга - Дэн Сяопин | Автор книги - Александр Панцов

Cтраница 107
читать онлайн книги бесплатно

Еще 18 апреля 1975 года вернувшийся в Пекин из Чанши Мао Цзэдун сказал посетившему его главе Северной Кореи Ким Ир Сену: «Товарищ Дун Биу (заместитель председателя Постоянного комитета ВСНП. — А. П.) умер. Премьер болен. Товарищи Кан Шэн и Лю Бочэн тоже больны. В этом году мне исполняется 82 года. Я долго не протяну… Я не буду касаться политических вопросов; пусть вот он (Мао махнул рукой в сторону присутствовавшего на встрече Дэна. — А. П.) их обсудит с тобой. Этого человека зовут Дэн Сяопин; он умеет воевать; может и вести борьбу с ревизионизмом. Хунвэйбины расправлялись с ним, сейчас никаких вопросов нет, всё в порядке. Во время „культурной революции“ он был на несколько лет повержен; сейчас опять поднялся. Он нам нужен»68. А вот что он заявил вождю северовьетнамских коммунистов Ле Зуану 24 сентября: «В нашем руководстве сейчас кризис. Премьер… плохо себя чувствует, у него было четыре операции за один год, и [ситуация] вызывает опасения. Кан Шэн и Е Цзяньин тоже плохо себя чувствуют. Мне 82 года. Я очень болен. Только он (Мао показал на Дэн Сяопина. — А. П.) молод и здоров»69.

Увлечение Дэн Сяопином, однако, скоро у Мао прошло. Цзян Цин и другим левакам все-таки удалось настроить совершенно больного и старого человека на нужный им лад. Решающую роль в этом сыграл племянник Мао, сын его младшего брата Цзэминя, Юаньсинь, один из наиболее преданных Цзян Цин людей. В начале октября 1975 года одряхлевший диктатор решил по каким-то причинам сделать его вместо Ван Хайжун и Нэнси Тан посредником в своих контактах с Политбюро. По-видимому, просто соскучился по племяннику, к которому всегда относился очень тепло. Тот был сиротой. Его отец погиб в 1943 году, когда Юаньсиню было всего два года. Мать же снова вышла замуж и по просьбе Мао и Цзян Цин оставила сына в их доме в Чжуннаньхае. Цзян, по сути, и воспитала его, так что неудивительно, что Юаньсинь был к ней привязан. Он получил хорошее образование, окончив, как и один из зятьев Дэна, Харбинский военно-строительный институт, но с началом «культурной революции» с головой ушел в политику, став вождем хэйлунцзянских цзаофаней. В 1968 году Юаньсиня назначили одним из главарей ревкома в провинции Ляонин, а в начале 1974-го он получил пост политкомиссара Шэньянского военного округа.

Став приближенным к Мао, умный и хитрый Юаньсинь смог искусно воспользоваться ситуацией для усиления позиции леваков. «Я очень внимательно слежу за выступлениями товарища [Дэн] Сяопина, — начал он нашептывать дяде, — и у меня возникло ощущение, что он очень мало касается достижений Великой культурной революции, очень мало говорит о критике ревизионистской линии Лю Шаоци. Из лозунга „три указания — главное звено“, по существу, осталось только одно указание: развивать производство. В этом году я не слышал, чтобы он [Дэн] затронул вопрос о том, как следует изучать теорию, как критиковать роман „Речные заводи“, как критиковать ревизионизм»70.

Обработка шла почти месяц, и в конце концов Мао не выдержал. Он поверил. «Что это такое — „три указания — главное звено“? — недовольно спросил он Юаньсиня своим низким рокочущим голосом в начале ноября 1975 года. — Разве спокойствие и сплоченность отвергают классовую борьбу? Главное звено — это классовая борьба, а всё остальное — цель… Некоторые товарищи, главным образом старые товарищи, до сих пор идеологически застряли на этапе буржуазно-демократической революции, они не понимают социалистической революции, противоречат ей и даже отвергают ее. Что же касается Великой культурной революции, то они, с одной стороны, не удовлетворены [ею], а с другой, сводят [с ней] счеты. Сводят счеты с Великой культурной революцией»71.

Как раз в то время Дэн совершил большую оплошность. Он переслал Мао письмо некоего Лю Бина, заместителя секретаря парткома Университета Цинхуа. Тот жаловался в письме на бесчинства других партийных руководителей этого вуза, известных леваков. Мао воспринял письмо Лю Бина как поклеп на честных людей, решив к тому же, что своим острием это послание направлено против него самого, так как «вопрос, имеющий отношение к Цинхуа, неизолированный, он отражает борьбу двух линий на современном этапе»72. Так Дэн в очередной раз оказался в опале.

По требованию Мао члены Политбюро начали критиковать «зарвавшегося» противника Цзян Цин, а вскоре отстранили его от большинства обязанностей, позволив ему только открывать и закрывать заседания Политбюро и заниматься внешнеполитическими делами. В стране же в целом стало набирать силу новое движение, направленное против Дэна.

Фракция Цзян Цин, казалось, победила. Китай вступал в новый, 1976 год под флагом борьбы с так называемым «правоуклонистским поветрием пересмотра правильных оргвыводов». Но Дэн не терял надежды, будто знал, что за этим новым, третьим в его жизни, падением в самое ближайшее время последует еще больший взлет. Ведь наступавший 1976-й был годом Дракона — то есть его годом!

НОВЫЕ ИСПЫТАНИЯ

Мао, как всегда, хотел одного: чтобы Дэн раскаялся. Причем полностью и бесповоротно. Но тот неожиданно проявил характер. Не то чтобы встал в позу, но как-то странно стал реагировать. В беседах с членами Политбюро, критиковавшими его по требованию «великого кормчего», пытался защищаться, настаивая на том, что политика упорядочения была правильной, ссылался на самого Председателя — мол, тот поддерживал его курс — и даже отказался от предложения возглавить работу ЦК по выработке решения, оценивавшего «культурную революцию» как в целом успешную. Мао хотел, чтобы оценка успехов и неудач «культурной революции» составляла 70 процентов к 30 процентам73, но Дэн ответил, что он «человек, живущий у Персикового источника, который не ведает ни о династии Хань, ни о династиях Вэй и Цзинь»74. Этот образ он позаимствовал у великого китайского поэта Тао Юаньмина (356–427), автора знаменитой утопии «Персиковый источник», повествующей о некоем племени, бежавшем на край земли во времена императора Цинь Шихуанди (кстати, одного из любимых исторических персонажей «великого кормчего»), а потому не знакомого с историей последующих династий75. Мао отлично понял его, тем более что сам в шутку называл репрессированных во времена «культурной революции» ветеранов «людьми, живущими у Персикового источника»: «Проведя шесть-семь лет не у дел, они многого не знают»76. Но Дэн-то, похоже, совсем не шутил. Он ведь прямо заявил, что, будучи изгнанником, сказать о «культурной революции» что-то хорошее не может. Как же тут было не разгневаться?

Конечно, бывший «каппутист № 2» лез на рожон. С Мао тягаться ему нельзя было по-прежнему. Но, может быть, он просто устал от несправедливых гонений? Или понял, что Председателю не много осталось жить, и уже ничего не боялся? По-видимому, за два года, что он провел в Пекине, Дэн сумел серьезно укрепить свои позиции в партии, госаппарате и, что самое важное, — в армии. Он и раньше, как помним, пользовался уважением ветеранов компартии и Народно-освободительной армии Китая, а теперь благодаря успешному упорядочению экономики завоевал симпатии большинства ганьбу. На его стороне по-прежнему были министр обороны Е Цзяньин, а также подавляющее большинство генералов, уставших от бесчинств леваков. Впрочем, против Мао никто бы из них никогда не пошел: авторитет «великого кормчего» в партии, армии и народе был гораздо сильнее, чем дэновский, — настолько, что и Е Цзяньин, и все генералы, не задумываясь, пожертвовали бы Дэном, если бы вождь и учитель этого захотел. Так что открыто идти на конфликт с Председателем Дэну никак не следовало. И он скоро понял, что надо себя сдерживать.

Вернуться к просмотру книги Перейти к Оглавлению Перейти к Примечанию