"Все объекты разбомбили мы дотла!" Летчик-бомбардировщик вспоминает - читать онлайн книгу. Автор: Георгий Осипов cтр.№ 5

— Видишь ли, командир, мы многого не знаем, — сказал Рябов.

— И наверное, никогда не узнаем, — добавил Гладков.

— Может, когда-то и узнаем, но думаю, не скоро, — задумчиво произнес Лучинкин.

Только через много лет из мемуаров крупных военачальников мы узнали, что боевая готовность войск и авиации в западных военных округах была невысокой. Что за несколько дней до начала войны И. В. Сталин, нарком обороны С. К. Тимошенко и начальник Генерального штаба Г. К. Жуков из многочисленных источников имели данные о развертывании немецких войск у наших границ и их готовности начать вторжение в пределы СССР. Однако Сталин «расценивал такого рода достоверные сообщения как провокационные. Ему казалось, что они имеют своей целью толкнуть Советское правительство на такие шаги, которые могут быть использованы Гитлером для нарушения пакта о ненападении. Чтобы лишить Гитлера возможности использовать какой-либо предлог для нападения на СССР, войскам не было дано указаний о заблаговременном развертывании своих сил и занятии оборонительных рубежей вдоль западной границы СССР» ^[1].

Чтобы разрядить затянувшееся молчание, Гладков произнес:

— Мы еще не на фронте, а перед фронтом. Повоюем, тогда все прояснится.

— Давайте лучше готовиться к перелету на фронт, — сказал Рябов.

— Да, быстрее бы включили нас в действующую армию, — вздохнул Лесняк и приказал Рябову проверить размещение мотористов, а мне — приготовиться к проведению на следующий день занятий с летным составом по выполнению противозенитного маневра.

6 августа, после получения приказа о перебазировании на фронтовой аэродром Сельцо брянского направления, полк быстро взлетел и выстроился в боевой порядок. Наша эскадрилья, теперь первая, летела впереди, а за ней вторая под командованием Красночубенко. Перед аэродромом мы встретили небольшую группу фашистских бомбардировщиков, а на летном поле не обнаружили посадочных знаков. В этих условиях командир полка майор Суржин решил не производить посадку на аэродроме Сельцо и привел полк на Брянский аэродром.

Во время захода на посадку один из самолетов полка был атакован нашим истребителем, взлетевшим с Брянского аэродрома.

После посадки Суржин ругался, молодой летчик-истребитель растерянно оправдывался и извинялся, и нам всем было неприятно оттого, что не все летчики-истребители умеют в воздухе отличать свои самолеты от фашистских. Командир авиационной части ПВО на аэродроме в Брянске был очень недоволен тем, что наш полк здесь произвел посадку, и потребовал вылететь с аэродрома немедленно.

Через тридцать минут наш полк вылетел на аэродром Сельцо, где командир батальона аэродромно-технического обслуживания оказался в растерянности от посадки нашего полка. У него было очень мало бензина и почти не было бомб. Вырулив самолеты к опушке леса и замаскировав их свежими ветками, экипажи ушли отдыхать. Личный состав тыловой части в страхе ждал налета бомбардировщиков противника на аэродром, а мы, необстрелянные, тоже не засыпали, передумывая события этого дня.

Утром полк получил приказ перелететь на аэродром Шайковка, что мы быстро выполнили. На аэродроме, несмотря на то что шел уже второй месяц войны, не было ни укрытий, ни средств ПВО. От налетов авиации аэродром прикрывался одной счетверенной установкой пулеметов «максим». Все тридцать бомбардировщиков пришлось рассредоточить вокруг летного поля открыто, без каких-либо укрытий и маскировки.

Авиаторы, встреченные нами на аэродроме, выглядели усталыми и подавленными. Гимнастерки на них были далеко не первой свежести. Один из них, летчик истребителя МиГ-3, сказал, что нашего авиационного полка хватит не более чем на три дня. Мы ему не поверили. Хотя и раньше, в Туле, мне приходилось слышать о том, что полки СБ в боях на фронте очень быстро теряли самолеты и более чем на неделю боевых действий их не хватало.

Мы с Гладковым пошли осматривать летное поле и аэродром. По краям летного поля валялись сожженные и изуродованные бомбами истребители, бомбардировщики и штурмовики Ил-2. В беспорядке было брошено авиационно-техническое имущество многих воевавших здесь авиационных частей. Штабели неиспользованных авиационных бомб, кучи лент патронов и снарядов, сумки с инструментами, самолетные чехлы, колодки и козелки хаотично покрывали стоянки самолетов. Почти все дома авиационного городка были изуродованы взрывами тяжелых авиационных бомб. Многочисленные воронки от бомб на летном поле были засыпаны.

Так как помещение для личного состава эскадрильи не было подготовлено, то к вечеру я повел летчиков, штурманов, стрелков-радистов и техников к темневшей на южной окраине аэродрома небольшой рощице. Когда подошли к роще, поняли, что здесь находится кладбище. Устроившись между могилами, мы переночевали.

Наш полк вошел в состав ВВС 24-й армии Резервного фронта. Командовал армией генерал-майор К. И. Ракутин. В полосе предстоящих боевых действий линия фронта проходила от Варшавского шоссе на север по Десне, окружала полукольцом с востока Ельню и далее шла на Ярцево.

Перед фронтом 24-й армии оборонялись немецко-фашистские соединения группы армий «Центр». На Ельнинском выступе фронта оборонялись всего две танковых, одна моторизованная и несколько пехотных дивизий немцев ^[3]. Войска противника плотно прикрывались зенитной артиллерией и истребителями Второго воздушного флота. Состав самолетов этого флота превосходил авиацию Резервного, Западного и Брянского фронтов как в количественном, так и в качественном отношении.

В ВВС 24-й армии, кроме нашего полка, входили еще 10-й истребительный авиаполк на самолетах МиГ-3 и разведывательная эскадрилья. ВВС армии вели боевые действия во взаимодействии с ВВС Резервного фронта, в состав которых входили 38, 10 и 12-я смешанные авиационные дивизии.

Координацию действий авиации на Западном направлении осуществлял командующий ВВС Западного фронта. Ему оперативно подчинялись ВВС Резервного и Брянского фронтов ^[4].

На следующий день после прибытия начали разбираться в обстановке. С утра подвесили бомбы, опробовали пулеметы и уточнили боевые расчеты. Штабу полка несколько раз ставилась и отменялась боевая задача. Наконец было приказано собрать весь личный состав на окраине аэродрома.

Выслушав рапорт начальника штаба полка майора Стороженко М. П. о построении летного состава полка для постановки боевой задачи, командир полка майор Суржин сказал: