Алексей Константинович Толстой - читать онлайн книгу. Автор: Владимир Новиков cтр.№ 38

Подробное изложение этого заставляющего содрогнуться эпизода Алексей Толстой нашёл в «Истории о великом князе Московском» Андрея Курбского: «Упившись (Иван Грозный. — В. Н.) начал со скоморохами в машкарах плясати и сущие пирующие с ним; видев же сие бесчиние, он (Репнин. — В. Н.), муж нарочитый и благородный, начал плакати и глаголати ему: „Иже недостоин ти, о царю христианский, таковых творити“. Он же начал нудити его, глаголюще: „Веселись и играй с нами“, — и, взявши машкару, класти начал на лице его; он же отвержею и потоптал, и рече: „Не буди ми ее безумие и бесчиние сотворити, в советническом чину сущу мужу!“ Царь же ярости исполнився, отогнал его от очей своих, и по коликих днях потом, вдень недельний, на всенощном бдению стоящу ему в церкви… повелел воинам бесчеловечным и лютым заклати его, близу самого олтаря стояща, аки агнца Божия неповинного» ^[52].

А. К. Толстой сгустил краски, представив царя убийцей, молниеносно вонзающим кинжал в свою жертву, но не особо отошёл от истины. Иван Грозный не один раз собственноручно чинил расправу. Об этом Толстой повествует в другом стихотворении — «Старицкий воевода»:

(«Старицкий воевода». 1858)

Сюжетом этого стихотворения послужил рассказ Карамзина об убийстве царского конюшего и начальника Казённого приказа Ивана Петровича Челяндина-Фёдорова. Иван Грозный объявил этого «ветхого старца» главою заговорщиков. Он надел на него царское одеяние, посадил на трон и поклонился ему со словами: «Здрав буди, великий царь Земли Русской! Се принял ты от меня честь, тобою желаемую! Но, имея власть сделать тебя царём, могу и низвергнуть с престола!» С этими словами Иван Грозный ударил старика ножом в сердце. Гнев царя пал и на город Коломну, вблизи которого была вотчина Челяндина-Фёдорова. В этом городе убитого боярина любили, и в отместку Иван Грозный разорил его за якобы произошедший в 1568 году мятеж.

Исторический роман «Князь Серебряный» Алексей Толстой писал на протяжении почти пятнадцати лет. Его первые главы он читал Гоголю и Смирновой-Россет в Калуге летом 1850 года. Сам замысел, по-видимому, относится к 1847 году, когда уже были «в столе» баллады «Василий Шибанов» и «Князь Михайло Репнин». В сущности, этот роман, действие которого сконцентрировано в сравнительно небольшом промежутке времени и не выходит за пределы Москвы, ближнего Подмосковья и Александровой слободы (другими словами, незначительной части уже тогда обширного государства), представляет собой большую балладу в прозе. Читая «Князя Серебряного», следует помнить, что роман написан поэтом; впрочем, удивительное совершенство словесного мастерства, изумительное «благоухание» стиля не даёт забывать, что это — «проза поэта».

«Князь Серебряный» создавался с большими перерывами. Судя по всему, почти пять лет Алексей Толстой не дотрагивался до рукописи. Он писал Софье Андреевне Миллер 10 мая 1855 года: «Я хотел бы сесть за „Серебряного“, но ещё не могу». Первоначальный вариант был завершён к концу следующего, 1856 года, но автор был им не удовлетворён. Это следует из его письма будущей жене от 13 декабря того года:

«Как оно ни глупо, но попробую поговорить с тобою о „Серебряном“. Я не дотрагивался до него, но я его не покинул и очень его люблю…

Правда, что надо его переделать, и обделать неровности в стиле, и дать характер Серебряному, у которого никакого нет, и он даже бледнее всякого jeune-premier (первого любовника. — В. Н.). Я часто думал о характере, который надо было бы ему дать — я думал сделать его глупым и храбрым, дать хорошую храбрость…

Нельзя ли было бы его сделать очень наивным… то есть сделать человека очень благородного, не понимающего зла, но который не видит дальше своего носа и который видит только одну вещь зараз, и никогда не видит отношения между двумя вещами. Если бы сделать это художественно, можно было бы заинтересовать читателя подобным характером».

Слухи о том, что А. К. Толстой работает над большим прозаическим произведением, ходили ещё в середине 1850-х годов. Журналы просили его дать для публикации уже законченные главы. Он обещал их и Александру Васильевичу Дружинину для «Библиотеки для чтения», и Николаю Алексеевичу Некрасову для «Современника». Творческого честолюбия Алексей Толстой чужд не был и прекрасно понимал: чтобы составить себе имя в литературном мире, необходимо много печататься; следовательно, по его же словам, «брать не качеством, а количеством». Вместе с тем его отнюдь не прельщала слава сверхплодовитого Александра Дюма, хотя «Трёх мушкетёров» Толстой очень любил. Возможно, именно поэтому он удержался от того, чтобы выдать наперёд отрывки из «Князя Серебряного». Только поставив последнюю точку, он отдал своё любимое детище в печать. Целиком «Князь Серебряный» увидел свет летом и осенью 1862 года на страницах журнала Михаила Никифоровича Каткова «Русский вестник». Через Якова Полонского просил роман Фёдор Михайлович Достоевский для своего журнала «Время», но Толстой уже обещал его Каткову.

Императрица, благоволившая к Алексею Толстому, разрешила, чтобы «Князь Серебряный» был напечатан с посвящением ей. Это помогло бы также преодолеть возможные придирки цензуры. Поэтому, посылая рукопись Каткову, А. К. Толстой писал: «Я должен настоять на одном: чтобы Вы приступили к печатанью первых глав как можно скорее. Это необходимо, во-первых, из учтивости к императрице, которая не раз уже спрашивала, когда появится „Серебряный“. Во-вторых, потому что наши ценсурные законы находятся, как Вы, вероятно, знаете, в колеблющемся состоянии, и может случиться, что сама императрица вынужденною найдётся взять своё позволение назад. Если же первые главы появятся с её именем, то трудно будет запретить роман и они, volens-nolens ^[53], должны будут дать ему ход. Надобно, так сказать, закрепить теперь же наше право печататься».

Далее в этом письме Толстой выдвигает ещё одно требование: «Убедительнейше прошу Вас поручить корректуру человеку, знакомому с древним русским языком и с археологией. Иначе я боюсь, что наборщики станут поправлять мне выражения, как то делали переписчики, которые ставили богатство вместо богачества, печалиться вместо печаловаться и так далее. Это может изменить не только характер речи, но и исказить смысл. Язык у меня строго современный действию, и его нельзя ни в каком случае изменять».