Семь лет в Тибете. Моя жизнь при дворе Далай-ламы - читать онлайн книгу. Автор: Генрих Харрер cтр.№ 36

Визит высокопоставленного чиновника мог стать значимым событием и для нас. Впрочем, мы достаточно долго прожили в Азии и знали, что понятие «высокий чиновник» здесь весьма относительно. Так что мы решили не прерывать свой отдых. Вскоре в сопровождении свиты слуг верхом приехал пёнпо – купец на государственной службе. Сейчас он был занят доставкой в Лхасу сотен тюков сахара и хлопковых тканей. Естественно, услышав о нас, пёнпо тут же изъявил желание с нами побеседовать. И мы с самым невинным видом протянули ему свое письмо. Оно снова возымело действие! Строгое выражение тотчас исчезло с лица чиновника, и он даже пригласил нас присоединиться к его свите. Это нас воодушевило. Ради такого случая мы с радостью отказались от дня отдыха и начали спешно собираться, потому что караван остановился здесь только на обед.

Один из погонщиков, оглядев нашего отощавшего Армина, грустно покачал головой и предложил за небольшую плату погрузить наши вещи на одного из тасамских яков, а наше животное пустить налегке. Мы с удовольствием согласились предоставить такой отдых Армину. Надо было поторапливаться. Пёнпо и его слуги получили свежих лошадей, сменили вьючных яков и тотчас, переложив поклажу, отправились в путь. Мы выступили вместе с караваном, только пёнпо мог позволить себе подольше задержаться в тасаме – ему, на коне, не составляло труда нагнать нас.

Мы с превеликим трудом заставили себя снова пуститься в путь и, несмотря на страшную усталость, проделать двадцать километров до следующей станции. Уж слишком мы настроились денек отдохнуть, да и наш пес – тоже. Я звал его и свистел, но он только слабо вилял хвостом и не двигался с места. Для него это оказалось слишком. Что было делать с этой изголодавшейся собакой с израненными лапами? С какой радостью отдал бы я пса кому-нибудь, кто позаботился бы о нем, раз уж пришло время нам расстаться! Жалко, конечно, что он остался просто в поселке: ему, чужаку, наверняка будет непросто ужиться с местными собаками. Но долгого пути он бы точно не вынес.

Следуя вместе с караваном, мы ежедневно покрывали большие расстояния. Нам очень помогало благорасположение пёнпо – благодаря этому нас везде радушно принимали. Только в Лхёламе мы вызвали подозрение у начальника тасама. Он был очень неприветлив, не дал нам топлива для костра и упрямо требовал предъявить документ, выданный в Лхасе, которого у нас, конечно, не имелось. Но, по крайней мере, крыша над головой у нас была, а это уже счастье. Вскоре после нашего приезда вокруг шатров стали шататься подозрительные личности в большом количестве. Этот сброд был нам уже прекрасно знаком – кхампа. Но мы слишком устали, чтобы беспокоиться по этому поводу. Пусть другие думают, как обезопасить себя от них, а у нас красть все равно нечего. Но когда они стали соваться в наш шатер, чтобы устроиться в нем ночевать, мы сказали этим ребятам пару ласковых слов! После чего они быстро оставили нас в покое.

На следующее утро мы с ужасом обнаружили, что наш як исчез. Мы же вечером его вот тут привязали! Может, он на пастбище? Но сколько мы с Ауфшнайтером ни искали – яка и след простыл. Так как и проходимцев, досаждавших накануне, тоже не было видно, стало ясно, куда делась наша скотина. Пропажа яка была для нас серьезным ударом.

Мы вломились в шатер начальника тасама, и я в ярости бросил ему в ноги седло и попону. Это он со своей несговорчивостью был виноват в том, что мы потеряли яка! Кража нас очень опечалила. Армин V был первым благонравным представителем своего рода на нашей службе, и мы очень его ценили. Только благодаря ему нам удалось преодолеть самый сложный отрезок пути. Наш верный Армин! Впрочем, для него такая перемена в судьбе, наверное, была к лучшему. Теперь он месяцами будет спокойно пастись на лугу, наберется сил и быстро забудет обо всех пережитых невзгодах.

Однако времени, чтобы долго скорбеть об утрате Армина, у нас не было. Наша поклажа уже несколько часов была в пути, ведь для того, чтобы не отставать от скачущего верхом пёнпо, караван выступал в путь еще до рассвета. Несмотря на все наше огорчение, было приятно свободно идти, не отвлекаясь на подхлестывание яка и поправку вечно съезжавшего груза.

Уже несколько дней мы неуклонно приближались к высокой горной цепи. Перед нами возвышался хребет Ньенчентанлха, единственный перевал, путь через который ведет прямо в Лхасу. Местность была пологая, слегка холмистая и пустынная – не было видно даже кьянов. Погода заметно улучшилась, разъяснилось, и видимость была такая хорошая, что до следующего тасама, до которого оставалось еще десять километров, казалось, рукой подать.

В эти дни наше переутомление все время давало о себе знать. Мы чувствовали, что на исходе последние резервы. По вечерам мы просто валились без сил.

Тасам, где караван сделал дневную остановку, назывался Токар. За ним начинался подъем в горы – до следующего тасама было пять дней пути. Мы старались даже не думать о том, как это выдержим. Тем не менее мы тщательно готовились к переходу и закупили побольше мяса.

Следующие дни тянулись для нас бесконечно, а ночи – еще дольше. Нас окружали невероятно красивые пейзажи, мы шли по берегу одного из самых больших озер в мире – Намцо, или Тэнгри-Нур. Огибать его мы должны были одиннадцать дней. Но мы почти не смотрели на него. Мы так давно мечтали оказаться около этого большого бессточного озера Чантана, а теперь, когда оно лежало перед нами, уже ничто не могло избавить нас от апатии.

Подъем в разреженном воздухе давался нам очень тяжело, а высота в 6000 метров парализовывала все мысли. Лишь изредка мы с изумлением бросали взгляды на еще более высокие пики, окружавшие нас. Наконец мы достигли вершины перевала Гурин-Ла. До нас нога европейца ступала сюда лишь единожды: в 1895 году этот перевал преодолел англичанин Литтлдейл. ^[28] А по данным Свена Гедина, зафиксированным на картах, это самый высокий перевал в Гангдисе – 5972 метра. Думаю, я не ошибусь, назвав Гурин-Ла самым высоким перевалом в мире, проходимым во все времена года.

Нам снова стали встречаться горки камней, украшенные самыми яркими молитвенными флагами, которые я когда-либо видел. Рядом стояли каменные плиты с высеченными текстами молитв – увековеченное выражение радости многих тысяч паломников, которым после долгого и трудного пути этот перевал открывает прямую дорогу в священный город Лхасу.

Навстречу нам шли толпы паломников – тех, кто уже достиг цели своего путешествия и теперь возвращался на далекую родину. Сколько же раз эта дорога слышала «Ом мани пеме хум»! Эту древнюю и самую распространенную молитвенную формулу, которую паломники непрестанно бубнят себе под нос, надеясь таким образом защититься от «ядовитых газов» – им тибетцы приписывают эффекты, возникающие от недостатка кислорода. Но лучше бы путники все-таки держали рты закрытыми! Часто мы замечали внизу на склонах белые скелеты сорвавшихся с тропы вьючных животных, что говорило об огромной опасности этого перевала, где почти каждую зиму во время снежных бурь погибали по нескольку паломников. Мы благодарили Господа за хорошую погоду – а ведь уже за первые дни нам нужно было преодолеть разницу высот почти в две тысячи метров.