Семь лет в Тибете. Моя жизнь при дворе Далай-ламы - читать онлайн книгу. Автор: Генрих Харрер cтр.№ 2

Все мечты в жизни берут начало в юности…

С детства куда больше всех школьных знаний меня восхищали дела героев нашего времени: тех, кто отправлялся исследовать доселе неизведанные земли или ставил себе целью, несмотря на все невзгоды и лишения, испытать свои силы в спортивных состязаниях… Моими кумирами были покорители горных вершин Земли, а желание уподобиться им – безгранично.

Но мне не хватало советов и наставлений опытных в этом деле людей. Поэтому прошло много лет, прежде чем я осознал, что никогда нельзя преследовать несколько целей одновременно. К тому времени я попробовал себя практически во всех видах спорта, так и не достигнув результатов, которые бы меня удовлетворяли. В конце концов я направил свои усилия на две дисциплины, всегда нравившиеся мне тесной связью с природой, – лыжи и альпинизм.

Ведь детские годы я провел по большей части в Альпах, а позже всякую минуту, свободную от университетских занятий, посвящал скалолазанию летом и катанию на лыжах зимой. Вскоре небольшие успехи стали подогревать мое честолюбие, и с помощью усердных тренировок я добился того, что в 1936 году вошел в олимпийскую сборную Австрии. А год спустя выиграл первенство по скоростному спуску на Всемирных студенческих играх.

Во время этих и других гонок я переживал нечто чудесное: пьянящую радость скорости и то волшебное чувство, когда полная самоотдача вознаграждается победой. Но триумф над соперниками и общественное признание победителя не вполне меня удовлетворяли. Мерить свои силы покоренными вершинами – вот что действительно было ценно для меня.

Так что я целые месяцы проводил среди скал и льда и в конце концов настолько натренировался, что уже ни один, даже самый отвесный, склон не казался мне непреодолимым. Конечно, не всегда все шло гладко, и иногда приходилось платить за науку. Однажды я свалился с пятидесятиметровой высоты и только чудом остался жив, а небольшие травмы случались у меня очень часто.

Конечно, возвращение в университет всякий раз было для меня тяжкой обязанностью. Хотя грех было жаловаться: в городе библиотеки давали мне возможность прочесть огромное количество литературы об альпинизме и путешествиях. И в процессе чтения этих книг из первоначального хаоса смутных желаний у меня все четче стала выкристаллизовываться большая цель, мечта всех настоящих скалолазов – принять участие в экспедиции в Гималаи.

Но как мог никому не известный человек вроде меня надеяться на исполнение этой мечты? Гималаи! Ведь чтобы туда попасть, нужно было либо иметь огромные деньги, либо, по крайней мере, принадлежать к той нации, чьи сыны – в те времена – имели возможность получить назначение в Индию на государственную службу.

А для человека, который не подходил ни под одну из этих категорий, оставался только один путь: привлечь к себе общественное внимание, чтобы при появлении возможности, чрезвычайно редкой для «постороннего», соответствующие инстанции просто не могли бы проигнорировать его.

Но что же я мог сделать? Разве альпийские вершины не были давно покорены? Разве их хребты и стены уже многократно не преодолевались иногда невероятно дерзкими экспедициями?.. Но нет – осталась одна-единственная стена, самая высокая и самая сложная из всех, – Северная стена Эйгера.

Эту стену высотой две тысячи метров не покоряла еще ни одна связка альпинистов. Все попытки подняться на нее до сих пор терпели неудачу, и многим это стоило жизни. Вокруг каменной глыбы сложился целый венок легенд, а правительство Швейцарии даже издало специальный указ, запрещающий восхождение на эту горную стену.

Без сомнения, это была именно та сложная задача, которую я искал. Лишить ореола неприступности Северную стену Эйгера – вот что могло стать подтверждением моего права на Гималаи… Решение отважиться на это казавшееся почти безнадежным предприятие созрело во мне далеко не сразу. То, как мне вместе с моими товарищами Фрицем Каспереком, Андерлем Хекмайером и Вигерлем Фёргом в 1938 году удалось покорить эту страшную стену, описано во многих книгах.

Осень того года я провел в дальнейших тренировках, а мое усердие подогревалось надеждой, что меня пригласят принять участие в немецкой экспедиции на Нанга-Парбат, запланированной на лето 1939 года. Но казалось, этой мечте не суждено сбыться, потому что уже наступила зима, а никакого движения все не было. Для участия в разведывательной экспедиции на эту роковую гору в Кашмире были выбраны другие альпинисты, а мне не оставалось ничего другого, как с тяжелым сердцем подписать контракт на участие в съемках фильма о горнолыжниках.

Съемки шли полным ходом, когда внезапно меня позвали к телефону. Я получил столь желанное приглашение участвовать в экспедиции в Гималаи! И отправляться в путь нужно было уже через четыре дня! Решение я принял, ни секунды не раздумывая. Я немедленно разорвал контракт с киностудией, спешно отправился в свой родной Грац, где провел день в сборах, а уже на следующий ехал через Мюнхен в Антверпен вместе с Петером Ауфшнайтером, руководителем немецкой разведывательной экспедиции 1939 года на Нанга-Парбат, и остальными участниками этого предприятия – Луцем Хиккеном и Гансом Лобенхоффером.

До того предпринималось уже четыре попытки подняться на вершину Нанга-Парбата – ее высота 8125 метров, – и все они оказались безрезультатны. Более того, они стоили многих жизней, так что было принято решение искать для восхождения новые маршруты. Их разведка и была нашей задачей, потому что на следующий год планировалась новая попытка покорить эту вершину.

Во время этой поездки к Нанга-Парбату я окончательно был пленен магией Гималаев. Красота этих гигантских гор, необъятные просторы этой страны, непохожие на нас обитатели Индии – все это действовало на меня с неописуемой силой.

С тех пор прошло много лет, но Азия все еще не отпустила меня. О том, как это произошло, я попытаюсь рассказать в своей книге, а так как писательского опыта у меня нет, я буду излагать лишь голые факты.

В конце августа 1939 года наша разведывательная экспедиция подошла к концу. Нам действительно удалось отыскать новый маршрут для восхождения, и мы уже ждали в Карачи фрахтовое судно, которое должно было доставить нас обратно в Европу. Корабль опаздывал, а грозовые тучи Второй мировой войны сгущались все сильнее. Поэтому Хиккен, Лобенхоффер и я решили попытаться избежать сетей, которые уже начала расставлять тайная полиция, и найти способ скрыться. Только Ауфшнайтер остался в Карачи – он, которому довелось участвовать в Первой мировой войне, единственный из нас не верил в возможность второй…

Мы, остальные, планировали добраться до Персии, чтобы оттуда отправиться на родину. Нам без труда удалось оторваться от наших «соглядатаев» и, преодолев несколько сот километров пустыни в скрипучем автомобиле, добраться до Лас-Бела, маленького ханства к северо-западу от Карачи. Но там судьба настигла нас: вдруг – под предлогом того, что нам необходима личная охрана, – к нам приставили восемь солдат. Практически это означало не что иное, как арест. И это притом, что на тот момент Германия и Британское Содружество наций еще не находились в состоянии войны.