История большевиков в документах царской охранки - читать онлайн книгу. Автор: Николай Стариков cтр.№ 32

14) Философские течения — 2 лекции; читал Станислав Вольский, который прекратил свое чтение из-за личных недоразумений с интриговавшими против него Лениным и его приверженцами.

Приметы «Станислава Вольского» в настоящее время: около 33–35 лет от роду, высокого роста, но сутулый, плотного телосложения, темно-русый, осунувшееся, болезненного цвета продолговатое лицо; усы и борода сбриты; волосы на голове коротко обстрижены; крупные руки и ноги; наружность иностранца-коммивояжера. Собирается ехать в Россию в целях агитации не за ленинскую, а «впередовческую» конференцию.

15) История буржуазных партий в России; читал «Каменев», собственно стремившийся характеризовать взгляды на эти партии большевиков и меньшевиков.

«Каменев» — бек-ленинец, все время был занят составлением брошюры-опровержения на брошюру Мартова ^[14]; его приметы: около 40 лет от роду, среднего роста и телосложения, продолговатое лицо, темно-русый, густо растущая по всему лицу борода; носит очки с светлыми стеклами и оправой из простого белого металла; наружность средней руки учителя.

16) История соц. — демокр. Царства Польского и Литвы — 7 лекций; читал «Ледер», закончив моментом объединения ее с РСДРП.

17) История с.-д. Латышского края — 3 лекции; читал «Браун», который дал слушателям краткий обзор движения в означенном крае. «Браун» — около 38–40 лет от роду, высокого роста, полный, представительной наружности; овальное лицо, брюнет, усы и среднего размера окладистая борода; интеллигент, латыш, говорит по-русски очень неважно; обычно проживает в Германии, профессия его неизвестна.

С момента начала занятий «школьная» комиссия пополнилась новыми членами из числа учеников и состояла уже не из 5, а из 10 лиц; сюда вошли: «Владимир», «Степан», «Захар», «Иван» и «Савва». Когда Захар уехал с поручениями Ленина, на его место нового члена не избирали, и в комиссии, таким образом, осталось лишь 9 человек. Ведению этой комиссии подлежали все стороны школьной жизни, как хозяйственные, так равно и учебные, и даже, в смысле надзора за учащимися, чисто полицейские. «Школьная» комиссия из себя выделила, для проверки правильности отчетности и расходования денег, особую «ревизионную комиссию», куда вошли «Ледер», «Владимир» и еще кто-то третий из учеников школы. В чем выразилась деятельность этой комиссии, осталось неизвестным; можно предположить, что она ни разу не использовала своих полномочий.

С началом съезда учеников была учреждена еще и особая «мандатная» комиссия, на обязанности коей лежала проверка правильности полномочий каждого из приезжих; кто не имел с собой никаких мандатов, относительно тех наводились повторные справки; в отношении не представивших мандаты никаких мер не принималось. В комиссию эту вошли: «Ледер», «Павел» и «Савва»; сюда же присоединился в роли докладчика и «Сема». Вслед за сим из среды школьников был избран так называемый «президиум» из трех лиц: 1) председатель и казначей «Владимир», на обязанности коего лежало руководительство случайными частными собраниями школьников и выдача последним денег на их мелкие личные расходы; 2) «Степан», секретарь, определявший по взаимному соглашению школьников и лекторов время чтения той или иной лекции, и 3) «Петр», заведовавший частью партийной библиотеки, предназначенной для пользования школьников.

Проживали ученики во все время учения небольшими группами на частных квартирах, каковые оплачивались из средств школы секретарем «школьной» комиссии «Александровым» и позднее сменившим его «Давидсоном». Мелкие личные расходы школьников покрывались из особого аванса, находившегося на руках у вышеуказанного председателя и казначея президиума «Владимира».

Для изготовления ученикам школы пищи «школьной» комиссией была открыта в Лонжюмо в частной квартире (в том же доме, где находилась и школьная аудитория) особая столовая и нанята стряпуха «Катя», жена одного из рабочих эмигрантов. Вместе со школьниками столовались семьи Ленина и Зиновьева.

Исключение составляли лишь «Владимир» и «Степан», кои за отсутствием подходящих квартир должны были остановиться в гостинице и, по местным условиям, там же и столоваться. Вся без исключения переписка школьников с родными и знакомыми велась через «Надежду Константиновну», жену Ленина, тесно соприкасающуюся с ЦО и исполняющую как бы обязанности секретаря редакции. Письма «Надеждой Константиновной» пересылались в Бельгию и Германию и оттуда уже направлялись по назначению в Россию. Письма из России также направлялись в указанные выше местности, пересылались оттуда к ней и здесь уже распределялись между адресатами учениками. Имеются основания думать, что корреспонденция негласно просматривалась, и таким образом осуществлялся контроль за сношениями школьников.

Приметы «Надежды Константиновны»: около 36–38 лет от роду, выше среднего или даже высокого роста, худощавая, продолговатое бледное с морщинками лицо, темно-русая, интеллигентка, носит прическу и шляпу; детей не имеет; живет с мужем и старухой матерью в Лонжюмо.

Первоначально местные жители смотрели на учеников школы крайне подозрительно, предполагая в них, как должно думать, что-то вроде анархистов или вообще крупных террористического направления международных преступников. Когда же доктор школы Рапопорт переговорил по этому поводу с одним из социалистов, представителей палаты депутатов, и последний объяснил мэру Лонжюмо, что приезжие русские являются сельскими учителями и собираются, пользуясь вакационным временем, пополнить запасы своего довольно скудного образования, отношение обывателей Лонжюмо изменилось на более дружелюбное: были даже некоторые попытки сближения, кои особенного успеха не могли иметь из-за невозможности понимать друг друга.

Учение разнообразилось время от времени выпивкой, каковая устраивалась отчасти на «казенный» (партийный) счет, а иногда и на средства отдельных лекторов, как-то: Станислава Вольского, «Александрова» и т. д.

Общие групповые поездки устраивались всего лишь два раза: первый раз 14 июня в Париж, на национальный праздник, когда было израсходовано на выпивку до 150 франков, и второй раз в Версаль, когда руководителем явился экономный бундист Давидсон, разрешивший израсходовать на такую попойку всего лишь 60–70 франков. При расходовании партийных денег на личные потребности каждым из школьников в отдельности до известной степени еще соблюдалась экономия ввиду возможности истребования отчета в израсходованном, при тратах же целой группой особенно не стеснялись, так как «школьная» комиссия не рисковала в таких случаях требовать отчетов ввиду естественных опасений возможности коллективных протестов и недовольства.

17 сего августа чтение лекций было прекращено ввиду полного истощения всех имевшихся в распоряжении «школьной» комиссии средств, и ученикам школы предложено было разъезжаться по домам. На путевые расходы отъезжавших роздано было в среднем до 200 франков на человека.