История большевиков в документах царской охранки - читать онлайн книгу. Автор: Николай Стариков cтр.№ 21

Официальные руководители по всей линии отрекались от большевистских традиций. Но сделали ли они хоть малейшую попытку узнать мнение всей фракции и сказать ей ясно и прямо, что ей нет больше смысла существовать? На это дает красноречивый ответ отношение БЦ к большевистской конференции. В то время как русские организации неоднократно и категорически требовали созыва большевистской конференции, БЦ употребил все усилия, чтобы ее не допустить. Эти усилия не могли не увенчаться успехом по той простой причине, что все материальные средства были в его руках. С другой стороны, до самой последней минуты БЦ отстаивал в «Пролетарии» формальное существование фракции, в которую больше не верил, которую готовился распустить. Таким образом, фракции не давали возможности определить свои идейные позиции, а возникавшие в ней подозрения старались успокоить посредством словесных громов против тех самых меньшевиков, с которыми тогда уже велись за кулисами практические переговоры. Фальсифицировались многие организации, и дело доходило даже до фальсификации документов, уже разоблачавшейся в партийной печати.

Это не было простое изменение взглядов. Это был совершенно сознательный обман, направленный против всего большевистского течения в его целом, из всех видов политиканства наиболее позорный, ибо наиболее трусливый. Он отравлял мысль фракции, так как сознательно перемешивал все карты; он отравлял ее волю, так как, намеренно искажая положение вещей, не позволял фракции предпринять ни одного решительного шага как раз тогда, когда это было всего более необходимо. Мы напомним товарищам, каково было положение вещей накануне того «объединения», которое так скоро обнаружило свою призрачность. БЦ, изменившийся в своем составе — большинство его сумело избавиться от «неудобных членов», отказавшихся покинуть позицию большевизма, — совершенно отрезанный от России, стал, по существу, тайным кружком бывших большевиков и окончательно перестал считаться с мнениями и настроениями русских организаций. Их попытки повлиять на его решения встречали то простую канцелярскую отписку, то прямую насмешку. Поскольку же ему надо было воздействовать на общественное мнение партии, он старался делать это путем денежкой зависимости, в которую он ставил как отдельных членов партии, так и целые организации, большевистские и не только большевистские. За последние два года не дано было организациям ни одного денежного отчета, истрачены были сотни тысяч. Попытки некоторых организаций установить постоянный контроль над принадлежащими им суммами встретили со стороны БЦ энергичный отпор и потерпели полное крушение. Таким образом, и в идейном, и в материальном, и в организационном смысле БЦ стал бесконтрольным вершителем большевистских дел, поскольку они зависели от заграницы. Другой отличительной чертой БЦ была его глубокая бездеятельность. Располагая огромными денежными средствами, он за все время своего заграничного существования не выпустил ни одной пропагандистской или агитационной брошюры, ни одного листка или прокламации; даже доставка «Пролетария» была организована до последней степени плохо. О других, не литературных, предприятиях и говорить не приходится: поскольку инициатива их исходила от БЦ (группа соц. — дем. думской фракции), они не выходили из области благих пожеланий; поскольку они осуществлялись отдельными группами (партийная школа), они встречали с его стороны ожесточенную борьбу, отлучение, угрозы. БЦ выходил из своего оцепенения только тогда, когда ему нужно было кого-нибудь исключить, кому-нибудь зажать рот, разрушить или по крайней мере опорочить какое-либо начатое партийное дело. Боязнь потерять свое безответственное положение была движущей пружиной всей его деятельности. Итак, чем был БЦ к моменту «объединительного» постановления ЦК?

Во-первых, он был, по существу, меньшевистской группой и присваивал себе фирму большевизма из чисто дипломатических соображений. Во-вторых, он превратился в кружок частных лиц, не связанных ни идейно, ни организационно с русскими большевиками. В-третьих, материальными средствами, принадлежащими большевистской фракции, БЦ владел уже не по ее уполномочию и пользовался ими во вред этой фракции в узко кружковых интересах.

Но затем БЦ счел себя вправе совершить и последний шаг — официально ликвидировать фракцию, не спросив мнения ни одной из большевистских организаций, и передать ее материальные средства в ЦК, выговорив при этом себе крупную их долю — уже как частной группе литераторов. Цепь обманов была завершена таким актом, в котором соединились все меры лицемерия и узурпации: присвоение чужого имени («большевистский центр»), растрата чужого имущества, распущение чужой организации.

Нас уверяли, что этот шаг обозначает новую эпоху партийной жизни, на знамени которой стоят слова: партийное объединение, терпимость, устранение старых фракционных форм, укрепление нелегальной организации. Ради этих всем партийным работникам дорогих целей нам предлагали приветствовать постановление БЦ и ЦК как зарю партийного возрождения. Но разве эти цели могли быть достигнуты на основе лжи и обмана? Посмотрите, что оказалось на деле.

Терпимость проявилась в том, что в редакцию дискуссионного сборника был закрыт доступ представителям отзовизма, хотя был допущен личный делегат тов. Плеханова, как особого партийного течения. Устранение фракционных делений и укрепление нелегальной организации выразились в том, что Ц. Комитет отказался дать деньги на партийную школу, а его школьная организационная комиссия решила отнять у рабочих — слушателей школы право выбора лекторов и отвергла школьную автономию. И наконец, партийное объединение привело к тому, что после передачи большевистских денег третьему лицу меньшевики заявили, что они сохраняют свой орган («Г. С.-Д.») и не только не намерены уничтожить себя как фракцию, но даже отказываются вступить в «объединенный» ЦК, объявляя вредным самое его существование. Дело, значит, свелось к тому, что бывшие представители большевизма сдали меньшевикам политическую позицию как раз в тот момент, когда в партии меньшевизм был почти уже совершенно подорван фактическим крушением думских иллюзий и крайним сужением легальных возможностей. Меньшевики, уже не мечтавшие о победе своих взглядов, с изумлением приняли сдачу своих вчерашних победоносных противников. «Пролетарий» закрыт, но его «новые» идей предлагаются со страниц Центрального Органа как официальное мнение партии. Безответственная группа бывших большевиков перекочевала в новое помещение и то, что делала раньше под флагом большевизма, будет делать отныне под флагом всей вообще партии. Эра партийного возрождения заключается, следовательно, в том, что если прежде кружок частных лиц дурачил отдельное партийное течение, то теперь, пополненный несколькими лицами, он будет дурачить всю партию в ее целом.

Впрочем, бывшие члены БЦ и теперь еще — на всякий случай, вероятно, — продолжают выступать перед партией под именем большевиков. Мы заявляем, что не хотим участвовать во всей этой панаме. Идейная организация, созданная ходом событий, выражающая стремления и мысли широких партийных кругов, не может умереть по приказу лиц, ничем не связанных с нею, кроме старых воспоминаний. Только самим организациям принадлежит право решать их судьбу. Только сами русские товарищи большевики, те рабочие социалисты, которые лицом к лицу борются с врагом, могут и должны сказать партии, действительно ли умерло ее революционное течение, или теперь, в период глухой реакции, подготовляющий новый взрыв народной борьбы, оно стало для пролетарского дела еще необходимее, чем когда-либо раньше. Огромную важность представляет также вопрос о материальных средствах для дальнейшей борьбы революционного крыла партии. Но здесь, товарищи, дело идет еще о гораздо большем, о вашем достоинстве и вашей чести, о том, кто вы — сознательные, уважающие себя революционеры или рабы, пассивно подчиняющиеся насилию.