Волки у дверей - читать онлайн книгу. Автор: Жереми Фель cтр.№ 42

И все по ее вине. Но разве она могла поступить по-другому? Уолтер удерживал у себя Скотта почти полгода – Мэри Бет и представить себе не смела, что он мог с ним сделать за это время, что мог ему наговорить и в каком виде она теперь увидит сына. И согласится ли он уехать с нею, как только окажется на свободе. Мэри Бет вдруг почувствовала себя ужасно одинокой: подобное одиночество испытывает человек, заблудившийся на враждебной территории. Она решила позвонить Луису, своему приятелю в Лафейетте, и он, взяв трубку, признался, что как раз думал о ней. Мэри Бет рассказала ему обо всем, что случилось после приезда в Сан-Франциско, и, главное, о подготовке операции по освобождению Скотта.

Понимая ее душевное состояние, Луис посоветовал ей прежде всего сохранять спокойствие: ведь она уже у цели и все плохое скоро будет позади. Ей было довольно услышать его голос, чтобы успокоиться. Она невольно вспомнила часть своей жизни, от которой вдруг отреклась, снова ощутила запах травы в саду и услышала шум деревьев, умиротворявший ее вечерами, когда она, вернувшись после работы, присаживалась выкурить сигарету на ступеньках лестницы, ведущей на веранду…

А Луис тем временем рассказал, что выловил пару огромных сомов в реке Типпекану и собирается заморозить обе рыбины, чтобы потом съесть их вместе с нею и Скоттом, когда они вернутся домой. Мэри Бет представила себе, как они втроем сидят за столом, едят сомов и болтают о всяких пустяках… Вслед за тем, не желая злоупотреблять вниманием Луиса, она поблагодарила его, обещав перезвонить позднее и сообщить, как у нее идут дела. С телефоном в руке Мэри Бет смотрела на темнеющее за окном небо. Впереди еще целый день ожидания, но на сей раз все наконец определилось – встало на свои места. Хотя ей не верилось, что Уолтера не будет дома, когда они нагрянут к нему на Хейс-стрит, и можно будет совсем не бояться, что она увидит его снова.

Но, как бы там ни было, разве мог он сделать ей хуже, чем уже сделал? Мэри Бет давно не была той убитой горем женщиной, которую он когда-то привез из Сан-Хосе, запер в каморке без окон, чтобы лишить ее всякой надежды на побег, и продержал там, может, неделю, или месяц, или год, моря голодом, накачивая наркотиками, оскверняя ее тело и терзая ее душу, чтобы подавить в ней малейшие признаки воли и показать, что она целиком и полностью в его власти. Оставшись в кромешной тьме наедине со всеми страхами, которые преследовали ее неотступно, она чувствовала, что мало-помалу сходит с ума. Их застывшие лица, пустые глаза, кровь, сочащаяся из ран, – все эти картинки беспрестанно мелькали перед ней, вызывая сильнейшее головокружение.

Во время заточения она не раз пыталась положить конец страданиям – резала себе запястья о каменные выступы и билась головой о кирпичные стены, пока не теряла сознание. Но она всякий рез приходила в себя – и снова и снова кричала от мучительной боли во тьме, пока не лишалась последних сил, пока в ее сознании не начинали отдаваться крики, среди которых порой слышались мольбы ее родителей, взывавших о помощи, – но она не слышала их призывов, потому что спала в своей комнате, убаюканная обманчивой надеждой, что волк в своей комнате, убаюканная обманчивой надеждой, что волк никогда не заберется к ней домой. И так продолжалось до тех пор, пока однажды Уолтер не решил освободить ее из заточения, перевезти к себе домой и обмыть из душевого шланга, в то время как она, вконец обессиленная, лежала на дне ванны, смотрела, как по фарфоровым стенкам стекает вода, и понимала, что такого количества воды ей не хватит, чтобы утопиться.

Потом он бросил ее на постель – ту самую, на которой она столько раз спала, когда еще была влюблена в этого охотника на простодушных девиц; а когда он ложился рядом, его прикосновения и ласки казались ей куда более отвратительными, чем соприкосновение со стенами в подвале, о которые она царапала свои запястья. Но тогда она могла хотя бы видеть сверкающее в окне солнце и бежать в призрачный светлый мир, в то время как он, овладевая ее телом, показывал ей, что она принадлежит ему целиком. А чтобы лишить ее последней надежды, он вслед за тем обещал ей, что, если она еще раз попробует сбежать, он отвезет ее на бульвар Сикамор, 134, в Сан-Хосе, где жила ее тетка Джессика с племянником Джошуа, и в ее присутствии перережет им обоим глотки.

А потом сделает то же самое с ее подружками Эллой, Линдси и Вероникой, ну и напоследок – Томми, ее бывшим, и всеми, с кем она все еще водит дружбу. Такова плата за измену. Бедная глупышка – думала его провести! Глядя на нее в упор, он заставил ее поклясться, что она больше не сделает ничего такого, что может его оскорбить, что даже не помыслит об этом в глубине души и не пожелает ему ничего плохого, – и она согласилась на это, лишь бы избавиться от боли.Что ни говори, деваться ей было некуда – она чувствовала себя одинокой, обреченной и совсем не способной на борьбу; ее обессилевшее тело требовало крэка, который он скармливал ей, чтобы поработить еще больше, и она каждый вечер отдавала ему это тело так, словно избавлялась от него, бросая в сточную канаву.

Уезжая куда-нибудь, он оставлял своего человека приглядывать за нею, и тот сторожил ее под дверью, заручившись приказом стрелять по коленкам в случае, если она вздумает выкинуть какой-нибудь фортель. Мэри Бет проводила в одиночестве дни напролет, ничего не делая и с ужасом ожидая его возвращения, как жалкая, сломанная и выпотрошенная кукла. Иногда она подходила к окну и глядела в пустоту. Пяти этажей вполне достаточно, чтобы разбиться насмерть, если бы только ей хватило смелости прыгнуть. Но ей уже не хватало смелости даже на такое – все, что ей оставалось, так это ждать: вдруг что-нибудь изменится и перемены придадут ей новых сил для борьбы. Все случилось через несколько недель, когда она почувствовала глубоко под ложечкой слабое биение, которое, точно луч света, пробивалось сквозь непроглядный мрак, – новую жизнь, что зарождалась внутри ее и наполняла смыслом ее существование.

На следующее утро, понимая, что она не сможет просидеть еще целый день в гостиничном номере, Мэри Бет решила воспользоваться моментом, сесть в автобус и отправиться в Сан- Хосе проведать могилу родителей. Раньше она никак не могла туда добраться по воле обстоятельств, хотя ей очень хотелось. Да и похоронами занималась не она, а ее тетя Джессика. За все это время она не получала никаких известий от племянницы – и, наверное, решила, что та давно умерла. В некотором смысле это была правда: та Мэри Бет, которую она знала, давно покинула этот мир. По смартфону она сверилась с автобусным расписанием. Автобусы на Сан-Хосе отправлялись через каждые полчаса. Так что к концу дня она вполне могла вернуться и снова быть во всеоружии к тому времени, когда позвонит Тодвайн.

Такси, которое Мэри Бет вызвала по телефону, уже дожидалось ее у входа в гостиницу, когда она спустилась вниз. Она попросила таксиста, афроамериканца лет пятидесяти, отвезти ее на вокзал Колтрейн – Сан-Франциско, Четвертая улица. Приехав на вокзал, расположенный в районе, где, как ей помнилось, она раньше никогда не была, Мэри Бет купила в кассе билет, вышла на улицу и села на скамейку. Ей было немного тревожно при мысли, что приходится возвращаться в места своего детства через столько лет. Но она понимала, что должна ехать и отдать долг памяти родителям. Большую часть пути она разглядывала мелькавшие за окном пейзажи, стараясь не думать о том, что последний раз, когда ей пришлось сесть в этот автобус, она везла родителям смерть в багаже. В Сан-Хосе они прибыли через полтора часа. Пройдя несколько сот метров, Мэри Бет пересела в другой автобус, который доставил ее на Кальварийское католическое кладбище, в восточной части города.