Стокгольм delete - читать онлайн книгу. Автор: Йенс Лапидус cтр.№ 81

М: Я провалился в ночь. Они говорили что-то о посттравматическом стрессе. Не знаю… Память о пытках не отпускала. И не только во сне – малейший внешний раздражитель мог вызвать совершенно неадекватную реакцию. К примеру, если я видел стол с похожей на мой гроб древесной текстурой, меня охватывал приступ паники. Запах жвачки, которую они не выпускали изо рта… даже этот запах вызывал у меня приступ, иногда до судорог. И эти разговоры, этот бесконечный психотерапевтический щебет… «эмоциональная отгороженность, отсутствие интереса к обыденной активности»… вы сами знаете их птичий язык. Четыре дня меня продержали в клинике, кормили золофтом ^[84]. Я подслушал – намекали на возможность суицидальных попыток. Через несколько недель окончательно сформировался диагноз: посттравматическая депрессия.

А потом начались допросы и суд, где я был вынужден все повторить еще раз. Это было ужасно… как пережить заново.

ЙС: Вы вернулись к работе?

М: Я не работал четыре месяца. Потом вернулся на свое обычное место. Самочувствие улучшалось. Медленно, но улучшалось. Ногти отросли, хоть и корявые. Полиция снабдила меня системой мгновенного оповещения. Несколько уроков по обеспечению личной безопасности. Но я-то знал: пока держу рот на замке, они меня не тронут. Они же получили то, что хотели.

ЙС: А Сесилия? Что говорила Сесилия?

М: Почти ничего. Конечно, ей было жаль меня. Но мы не касались этой темы. Думаю, ей, как и мне, хотелось поскорее все забыть.

ЙС: А Себбе?

М: Да, Себбе… Он позвонил чуть ли не сразу, но я отказался с ним говорить. Тогда он заявился к нам домой, это было… недели через две после похищения. Я лежал в постели, в полном тумане после болеутоляющих и антидепрессантов. Позвонил в дверь. Сесилия была на работе, Беньямин в школе, Лиллан в садике. Я дотащился до двери.

– Тебе нечего здесь делать, – прошипел я, не открывая: увидел в глазок, кто стоит за дверью. Шипеть пришлось громко – почтовую щель запломбировали полицейские.

– Матс, послушай… впусти меня, надо поговорить.

– А я не хочу с тобой говорить, – я положил палец на кнопку экстренного оповещения на запястье, которую мне выдали в полиции.

– О’кей, о’кей, понял… но чтобы ты знал: я не имею ни малейшего отношения к этой истории. Это не я тебя заказал. Клянусь могилой матери. Я, конечно, имел на тебя зуб после того, как ты свистнул у меня бабки, и ты знаешь, как я среагировал… быстро и эффективно. Хотя все пошло не так, как задумано. Понимаю, что ты чуть концы не отдал, но я же не знал, что ты ни с того ни с сего вернешься домой. Но эта история… за кого ты меня принимаешь? Все, что они с тобой вытворяли… Вот и все, что я хотел сказать.

– Уходи, Себбе, – голос дрожал, и мне почему-то не хотелось, чтобы Себбе это заметил.

Я знал, что он говорит правду. Он и в самом деле не замешан. И похищение заказал не он.

– Уходи. И не приходи больше никогда.

…Жизнь постепенно возвращалась в свою колею. Я работал не на полную ставку, а дома… любая мелочь представлялось тяжелой, трудно выполнимой задачей. Проводить детей в школу… иногда это требовало таких усилий, что я, вернувшись домой, ложился в постель. Сходить в магазин за молоком – гарантирован приступ головной боли. И на работе толку от меня не было. Никлас, впрочем, отнесся по-дружески. Я понимаю, сказал он. Все всё понимали… Но я видел, что он разочарован и еле сдерживается. Мне надо было во что бы то ни стало сосредоточиться и набрать форму.

Несколько раз я заходил в клуб. Странно… единственное место, где я чувствовал себя спокойно. Богган, Буссе… никто не спрашивал меня ни о чем. Читали, конечно, в газетах, но помалкивали. Про компьютер ни я, ни Сесилия никому не рассказывали. И в полиции и в суде считалось, что меня похитили ради выкупа. Выбрали простейший вариант: я – известный игрок в покер, сорвал большой куш, и у меня просто-напросто хотели его отжать.

Шли месяцы. Весной я бывал в клубе, самое меньшее два раза в неделю.

И в один из вечеров… Буссе и Богуслав – оба были там. Богган начинал с нард, потом перешел на покер. Добродушный толстяк… не успевал я зайти в клуб, он начинал смеяться. Я и раньше атлетом не был, а после всех этих событий исхудал до скелетообразного состояния. И, конечно, Буссе, или Буссе с членом, как его называли. Самый длинный в Стокгольме пенис. Об этом он сам постоянно напоминал.

– Что это с тобой? – спросил он, не успел я первый раз появиться в клубе. – Новая диета? Или у тебя СПИД? Я слышал, витамин С очень помогает. От всего.

Тот же шутливый жаргон, что обычно.

Мы сели за стол. Сдали карты.

Богган играл молча, а Буссе, как всегда, трепал языком. Звонил, как это у нас называется. Новички собрались у нашего стола и не знали, что им делать, – то ли хохотать, то ли молитвенно заводить глаза к небу от восхищения мастерством ветеранов.

– А если честно, – нарушил молчание Богган. – Что с тобой, Матти?

– Голова пока наверху, ноги внизу.

– Нет, серьезно, видно же, что ты не в себе. Хочешь обсудить?

Зрители переглянулись. Они понятия не имели, на что намекает покерный ас. Искали скрытый смысл.

– Все нормально, – сказал я и спасовал.

– Ничего нормального, – Буссе ухмыльнулся. – Тебе нужно подбодриться, дружок.

Все эти разговоры непосвященным, естественно, казались полной тарабарщиной, но, как ни странно, мне нравилось, что приятели общаются со мной как всегда. Никаких сочувственных мин, никаких понимающих кивков и покачиваний головой. Они меня подначивали, пытались расшевелить.

– Ты, наверное, прав, – сказал я в конце концов Боггану.

В чем прав, почему прав – так и осталось загадкой.

– Я же говорил! – завопил Буссе. – Погодите-ка, я смету этот банчок, и пойдем в красный клуб на Руслагсгатан.

– Я не пойду.

– Конечно, пойдешь… Ты же сам сказал – надо развлечься.

Они наперебой начали меня уговаривать. С самыми лучшими намерениями, разумеется.

Лет двадцать назад я был в таком клубе – это было еще до Сесилии. Я все время чувствовал неудобство. Притворно сияющие глаза девушек, их натужное хихиканье, как они заученно терлись об меня голыми телами в блестках… все это казалось нечестным. Хотя у меня и не было никаких планов воспользоваться их услугами… но вся атмосфера, легко угадываемая иерархия, очевидная фальшь – все было не по душе.

Но в этот вечер с Буссе и Богганом я слишком устал, чтобы настоять на своем и отказаться.

Вывеска над входом сообщала, что перед вами не какой-то бордель, а «Джентльмен-клуб» с самыми гламурными девушками Стокгольма. Но в холле было не так уж гламурно: черные щиты из древесной плиты, обрамленные подобранными на старинный лад бордовыми занавесками.