Тайна озера Кучум - читать онлайн книгу. Автор: Владимир Топилин cтр.№ 31

Девушка поняла, что с ней делает. Закричала пойманным зайцем. Да где там! Никто не слышит, Ченка спит пьяная. А Агафон, предчувствуя наслаждение, трясущимися руками срывает одежды… Заплакала Уля:

— Помоги!..

— Что ты, хорошая моя, ну будет, всё хорошо, всё нормально… Это совсем не больно… Потерпи чуток…

Вдруг сзади разлетелись шкуры. Резкий мужской голос приводит Агафона в шок. Повернув голову, он видит наполовину обнажённого мужчину. Быстро отстранившись, едва успел встать на колени, как тут же получил сильный удар кулаком в лицо. В голове поплыли метельки, только и понял, что опрокинулся на спину. Когда пришёл в себя, увидел, как Уля торопливо запахивает на девичьей груди рубашку, а рядом с ней, сжав кулаки, стоит детина.

— Эт-то ещё кто? — заревел медведем. — Ты кто таков будешь?

Парень зло посмотрел в его сторону, ещё крепче сжал кулаки и сквозь зубы проговорил:

— Я — картограф изыскательной экспедиции, горный инженер Боголюбов Сергей Иванович.

— Эко, бое! Пашто такой клупый? — сердится Загбой. — Ту-гутка и то по следу матери бежит. Гте глаза? Сопсем не витит, куда хоти. Говорил, с нами хоти…

Охотник торопится по следу русского. За ним бежит Асылзак. На хмурые гольцы опускается зимний вечер. По небу с запада тянется свинцовая рябь снеговых облаков. Закатное солнце покраснело. Напряжённо зашумел хвойный лес. Погода ломается, ночью будет метель.

Быстро скользят по подмёрзшей лыжне камусные лыжи. Ласкающим ухо скрипом поют кожаные юксы. Мягко шуршат в сгибах длинные арамусы (меховая, во всю ногу обувь). Потемневшие лица охотников покрыла тревога переживания за человека. Загбой то и дело останавливается, трогает руками след, разочарованно качает головой:

— Кута хоти? Как росомаха, пежит тута, откута несёт запах…

Асылзак согласно кивает головой, полностью соглашается с учителем. Среди бела дня небо чистое, в пространствах между колками хорошо видно Кучум и Часки. Гольцы остались слева. Так зачем русский уходит вправо? Непонятно…

Прошло несколько часов, как они ушли с плато, нашли оленей, согнали их вниз, к стойбищу, и снова вернулись до того места, где утром расстались с Залихватовым. Не мешкая, пошли по лыжне и очень скоро поняли, почему не встретились с ним наверху, в долине между двух гольцов.

Сначала русский шёл так, как надо, параллельно ручью. Следуя такому маршруту, он мог оказаться у озера быстрее охотников. Однако через некоторое расстояние капризный, гольцовый ручей разрезал небольшие, скалистые щёки, что в значительной степени затрудняло передвижение. Зажатый камнями, вскрывшийся от большого перепада высоты гольцовый ключ лишил Залихватова возможности пройти рядом с говорливым потоком. Надо было обходить щёки тайгой, за скалами, справа или слева. Можно было применить третий вариант, вернуться и пойти лыжнёй Загбоя. Но начальник оказался самонадеянным, всегда и везде рассчитывавшим на свои силы. Он свернул вправо, пересёк ручей и полез вертепом, в обход скалистого прижима. Охотникам ничего не оставалось, как идти по его следу.

Чем дальше проходили Загбой и Асылзак по замёрзшей лыжне, тем неприступнее становились скалы. Каждый из них походил на кабарожий отстой и неизменно ограничивался вертикальным отвесом, падение с которого обещало для человека плачевный исход. Залихватов всё-таки находил какие-то лазейки, продвигался на лыжах с уступа на уступ, покорял прилавки «лесенкой», где-то даже снимал лыжи, но тем не менее упрямо лез вверх. Может быть, он уже и жалел о том, что выбрал именно этот путь, но, скорее всего, самолюбие гнало его вверх. По следам начальника экспедиции Загбой видел, что он запутался и идёт назад, в противоположную сторону от Кучума, на один из его отрогов. Это было видно даже отсюда: глубокий ключ давно отклонился влево, а скалистые вершины гольца возвышались за спиной. Впрочем, так бывает почти всегда, когда человек теряет ориентир, он отклоняется вправо. Но здесь, в ясный погожий день, когда видимость составляет сто процентов, действия За-лихватова было не понять. Как будто какой-то невидимый поводырь вёл его за собой. А может быть, он просто хотел вылезти на отрог, чтобы потом по его вершине легко и быстро пройти под голец? Что же, это решение верное. Загбой и сам пользуется такими хитрыми уловками. Ведь идти хребтом всегда гораздо легче и быстрее, чем ломать тайгу в завальных логах. Но тогда он бы уже давно присоединился к ним. Так не случилось ли чего с ним? Может, сломал лыжу или упал с карниза? Или, что хуже всего, сломал себе ногу? «Эко! Надо торопиться, а то замёрзнет человек… Скоро будет совсем темно», — думает Загбой и, не останавливаясь на передых, шагает и шагает вперёд.

Вот наконец-то вершина отрога. Она обозначилась как-то сразу, острым гребнем, обросшая невысоким, ветростойким пихтачом. Здесь Залихватов долго стоял. Может, просто осматривался на местности или, развернувшись на лыжах лицом к Кучуму, любовался грациозностью, красотой и величием поднявшегося гольца. Здесь он выкурил самокрутку, пошёл вверх по гребню, который, без всякого сомнения, должен его привести на плато. Только вот своё начало отрог брал не из-под белка, а опять же сворачивал в сторону, направо. А этот отворот мог грозить несколькими часами впустую потраченного времени. Вполне возможно, так бы это и оказалось, если бы не ещё одно обстоятельство, которое сбило с толку охотников окончательно и надолго.

Преодолев по гребню несколько сот метров, начальник вышел на небольшую, открытую, освобождённую от деревьев полянку. Здесь тоже долго топтался на месте, крутился, осматривая красоты сибирской тайги с высоты птичьего полёта. А потом вдруг направил лыжи направо, вниз с отрога, в глубокий, изрезанный водой лог. Это совершенно противоречило логике передвижения: Залихватов уходил от Кучума в другую сторону. Загбой возмутился, заругался, как русский:

— Сапсем, отнако, турак человек! Или глаза сучком выткнул, или ветер мозги вытул! Куда ходи? Сокжой-лупень и то так не хоти!

Но!.. Тут же осёкся. На соседней гриве увидел огонь, костёр, разведённый человеком. На фоне затухающего дня, почерневших гор он выглядел особенно ярко, необычно, как мерцающая звезда. До него было около километра или чуть более. Но даже с такого расстояния можно было различить языки жаркого пламени, матовые блики пляшущих теней, освещённые деревья вокруг него и ссутулившуюся фигуру человека, сидящего напротив. Загбой сразу же узнал Залихватова. Жив! Спасибо, Амака!

Но почему он там? Зачем начальник сидит, когда его ищут? Для чего он выбрал этот одинокий, продуваемый ветрами и стужей пик, когда можно спуститься ниже и развести костёр в более укромном месте? Присмотрелся более внимательно и понял причину. Рядом с огнём, на независимом скалистом бугорке увидел крест — высокий пень с перекладиной посередине. Такой знак Загбой видел много раз у русских. Либо это был небольшой нательный крестик на льняной тесёмочке на груди верующего человека. Либо такой же крест ставился на могильном холмике усопшего. Так или иначе, это было святое место, которое пройти мимо без внимания считалось грехом.