Тайна озера Кучум - читать онлайн книгу. Автор: Владимир Топилин cтр.№ 14

Она отвернулась, смахнула набежавшую обиду рукой, повернулась уже с улыбкой:

— Уля притёт, парку кроить путет. Я тебе арамусы ^[3] сошью. Загбой притёт, лыжи колоть путет. Тогта томой шагать путешь.

Отнако это патом путет. Тебя лечить нато. Здоровым нато пыть, хотить много и долго. Тайга любит сильных и здоровых! Тайга не люпит польных и слабых. Теперь, отнако, давай, пудем руки и ноги широм мазать.

Ченка зацепила ладонью пригоршню своей мази и так же, как вчера, стала осторожно втирать жир по обмороженным местам. От боли Сергей поморщился, глубоко вздохнул, но вытерпел, подчиняясь опытной целительнице. Чтобы хоть как-то отвлечься от неприятного, но необходимого лечения, вспомнил о новом, ещё не знакомом ему имене:

— А кто такой Загбой?

— Закбой? — удивилась женщина. — Мой отец, тет Ули.

— А где он сейчас?

— А кто знат… — равнодушно махнула Ченка рукой куда-то на стену. — Закбой, как сокжой, такой же плутня. Кажтый тень куда-то хоти. Много том, в долине Хабазлака живёт молотая жена, Ихтыма, сын, отнако, родился, Шинкильхор. Сеготня сюта ходи, завтра тута. Куда след аскыра итёт, туда и Закбой етет. Добутет сополя, приедет. Даст Агафону аскыра, спирт пьёт и опять етет за сополем. Так и хотит всю зиму туда-сюда. Тома мало живи.

— А давно он был здесь последний раз?

Ченка наморщила лоб, что-то вспоминая. Потом ответила:

— Не знаю, не помню. Мошет, пять дней, мошет, десять… Скоро скучать путет, приетет опять.

— И что, он так один всегда и ходит?

— Пашто один? Копель с ним, Чабой. Хороший нинакин, со-поль, пелка тропит, медведя держит, сохатого слетит. Два оленя с ним. Нет, не один.

Сергей задумался, переосмысливая ее слова. Он всегда удивлялся образу жизни людей тайги. То, что для него казалось необычным, для них было понятным и естественным, потому что они жили этой жизнью и не представляли себе никакой другой.

Так же, как и вчера вечером, насыщение принесло тепло, покой, безразличие. Сергей был ещё очень слаб для продолжительного бодрствования. Измученный голодом, холодом и физическими нагрузками организм требовал отдыха, покоя. Разум притупил все чувства, уступая место здоровому сну.

— Я тайга мало хошу, — не замечая его состояния, продолжала Ченка. — Нато шкуры телай, рыпу лови, сети вяши. Уля хоти тайга, ловушки смотри. Мно-ого ловушек! Как звёзд на непе. Аскыр ловит, пелка, колонок. Тоже карошо, отнако… Эко, бое! Да ты спишь! Спи, сон приносит зторовье. Зторовье приносит силы, — осторожно накрыла Сергея шкурой и стала набивать трубку табаком.

В следующий раз он проснулся от лёгкого, нежного прикосновения чьих-то рук на своих плечах. Сергей открыл глаза и увидел над собой бесконечную глубину голубых, широко открытых, слегка испуганных глаз. Они напоминали цвет таёжного водопада, переливающийся на солнце глубокими оттенками синевы. Этот водопад видел летом в Саянах и поразился его красоте. И почему в сравнение с глазами ему представился сразу же этот водопад, он не мог понять. Чёрные зрачки горели искорками. Длинные, подрагивающие реснички изогнулись пёрышками знойной мухоловки. Тонкие брови замерли в стремительном полете сапсана, сложившего свои крылья в пике за жертвой. Слегка приплюснутый носик придавал лицу какую-то необъяснимую нежность. Набухшие свежестью влажной земли губы приоткрывали ровные ряды белых зубов. Гладкую, тонкую кожу бежевого лица окрасил пурпурный цвет первых лучей солнца. Лёгкое дыхание… Все говорило о чистоте, непорочности девушки и наполняло его необъяснимым волнением.

Сергей впервые так близко лицо в лицо — видел Улю. Там, в тайге, на гольце, при слабом освещении лучины он не мог так ясно разглядеть лицо своей спасительницы. Прежние взгляды девушки были быстры, скоротечны, как пролетевшая мимо птица, и не давали полного представления об истинном очаровании этого прелестного создания.

За свои двадцать семь лет Сергей видел многих девушек. Жизнь в столице, его профессия предоставляли неограниченные возможности для общения с особами прекрасного пола во многих местах России. Он видел важных дам великого Петербурга, расфуфыренных москвичек, большегрудых, пышнотелых хохлушек, проворных веселушек Оренбурга и конечно же скромных сибирячек. Было с кем сравнить. Кто-то своим поведением интриговал молодого человека, кто-то нарочито кружил голову и даже подносил огонь к горячему сердцу. Однако по прошествии времени, после перемены места жительства амурные страсти быстро сгорали, не оставляя особых чувств, которые можно было бы вспомнить с тоской. Расплывались чувственные черты приглянувшейся Маши. Угасал кареглазый взор лукавой Наташи. Растворилась в дыме прелестная улыбка пышногрудой Ольги.

И вот Уля. Она принесла новое, непонятное, необъяснимое чувство. Сергей встречал и видел девушек очаровательней. В ней, казалось, не было ничего особенного. Открытый взгляд, улыбка, мягкий, спокойный голос, простота в общении, хрупкость стройной фигуры, точность в движениях, в которых скрывается сила духа, величие души и благородство сердца. И дрогнуло несколько избалованное женским вниманием мужское сознание. Не этот ли взгляд, подобно которому он никогда не встречал в своей жизни, прожёг его зачерствевшую душу? А может, околдовал голос, что схож с журчанием зарождающегося ручейка? Или ласковое прикосновение мягких рук, что подобны душистым таёжным травам? И правда ли, что собственная душа сливается с той душой, которая продлила тебе жизнь?..

Он неожиданно прикрыл своими горячими руками её маленькие, тёплые ладони. Она вздрогнула, попыталась освободиться, но Сергей держал хрупкие пальчики крепко, уверенно, как трепетный куропат нежно прикрывает крылом свою возлюбленную. Уля испуганно замерла, ожидая дальнейших действий. Широко открытые глаза задержались в его взволнованных глазах. На мгновение возникла неопределённость, граничащая с непредсказуемостью.

— А-а-а, проснулся, отнако? — выглянула из-за спины дочери Ченка. — Спал карашо?

Уля вздрогнула, резким рывком освободила свои руки, вскочила с колен и, мгновенно покраснев до цвета осенней брусники, потупив глаза, стала теребить пальцами суровую нить.

— Пашто пугался? — засмеялась Ченка и пыхнула трубкой. — Бояться не надо, Улька не амикан, кушай не путет. Тебе, однако, надо парку шить, руки-плечи мерить.

Сергей согласно кивнул головой, покорно опустил руки вдоль туловища, молча предлагая девушке сделать задуманное.

— Сто стоишь, как сухой пихта? Люча шдёт, — заметив замешательство дочери, подтолкнула Улю мать.

Девушка вновь опустилась на колени, медленно протянула нитку к его плечам. Теперь она прятала глаза, смотрела куда-то в сторону. Руки Ули дрожали мелкой дрожью, как будто впервые в своей жизни добыла чёрного аскыра. Дыхание замерло, а на прикушенных зубами губах выступила капелька крови. Быстро измерив ширину плеч, она завязала узелок. Затем протянула ту же нить по длине рук, сняла мерку от плеча до кисти.