Знаменосец «Черного ордена». Биография рейхсфюрера СС Гиммлера. 1939-1945 - читать онлайн книгу. Автор: Генрих Френкель, Роджер Мэнвелл cтр.№ 30

«В одном отношении Гейдрих был незаменим, – задумчиво пробормотал он, закуривая сигару и глядя на тающие облачка дыма. – У него был безошибочный нюх на людей. Разрываясь между одним и другим, он остро чувствовал аналогичную двойственность в окружающих. Кроме того, Гейдрих был великолепным скрипачом. Однажды он сыграл серенаду в мою честь. Это было превосходно».

Но тогда Гейдрих был уже мертв, и Гиммлеру было легко выражать в отношении него цинизм или сентиментальность. Несомненно, прежде между ними существовала некая напряженность, а может быть, даже ревность; они возвысились вместе, сами пробивая себе дорогу, и каждый в какой-то степени зависел от другого. Те же, кто их окружал, были приучены отыскивать в людях слабости, поэтому охотно драматизировали поведение своих начальников. Шелленбергу, как и многим другим, Гиммлер казался похожим на педантичного директора школы, требующего аккуратности, прилежания и послушания, но боящегося высказать собственное мнение из опасения оказаться неправым. Он предпочитал, чтобы другие брали на себя ответственность и получали нагоняй. «Такая линия поведения, – писал Шелленберг, – придавала Гиммлеру вид человека, стоящего выше повседневных конфликтов. Она делала его судьей, которому принадлежит решающее слово».

Еще одной особенностью характера Гиммлера было его раболепное отношение к Гитлеру. Шелленберг слышал, как один из адъютантов прошептал, когда Гитлер что-то говорил слушавшему с напряженным вниманием Гиммлеру: «Взгляни-ка на Хайни – еще немного, и он заползет старику в ухо». Когда Керстен спросил у Гиммлера, покончил бы он с собой, если бы Гитлер приказал ему это, Гиммлер ответил: «Да, безусловно! Сразу же! Ибо, если фюрер приказывает нечто подобное, значит, у него есть свои причины. И не мне, дисциплинированному солдату, подвергать эти причины сомнению. Я признаю только безоговорочное повиновение».

Любопытной чертой характера Гиммлера было и то, что, добившись власти, он крайне неохотно ею пользовался; исключение составляли случаи, когда он был уверен, что это не чревато риском. Смерть Гейдриха только усилила его одиночество и заставила еще больше трепетать перед Гитлером.

Но напомним, это было тремя годами позднее. Когда же после сокрушительных авианалетов люфтваффе гитлеровские полчища вторглись в Польшу, дела обстояли несколько по-иному. В войне, практически завершившейся к 18 сентября, приняли участие и боевые подразделения СС, насчитывавшие более 18 тысяч человек. Тринадцатого сентября Гиммлер, захватив с собой Риббентропа, отправился в собственном бронепоезде, известном под названием «Генрих», в район Гданьска, куда несколько раньше – также специальными поездами – выехали Гитлер и верховное командование. Гиммлера давно возмущало, что он не имеет контроля над несущими тяжелые потери подразделениями СС. Но все, что он мог сделать, – это сопровождать Гитлера во время официальной инспекции войск; уже 26 сентября он вслед за фюрером вернулся в Берлин.

Гейдрих не участвовал в этой попытке Гиммлера хоть как-то приобщиться к руководству сражающимися в Польше войсками; СД в бронепоезде представлял Шелленберг, который поначалу был довольно холодно принят Гиммлером и его начальником штаба Вольфом. Шелленберг, однако, был полон решимости использовать представившуюся ему возможность, чтобы добиться благосклонности рейхсфюрера СС и заодно изучить характеры людей, пребывающих на вершинах власти, а также царящую в руководстве атмосферу. После полета над горящей Варшавой усилия Шелленберга произвести впечатление на Гиммлера наконец-то увенчались успехом: его пригласили к рейхсфюреру СС на ужин и сообщили конфиденциальную информацию о тайном соглашении между Германией и Россией относительно раздела Польши. Там же было решено провести следствие по делу личного врача Гитлера доктора Морелля, который, пребывая с фюрером на боевых позициях, едва не впал в панику.

Как мы уже писали, Вальтер Шелленберг был в СС одним из интеллектуалов. Он учился в иезуитской школе и в двадцать два года окончил Боннский университет, где изучал медицину и право. Острый ум и наблюдательность помогали ему в различных шпионских миссиях, которые он с таким самодовольством и энергией описывает в своих мемуарах. Для нас, однако, представляют ценность не столько его подробные отчеты о самых увлекательных эпизодах работы в СД, сколько детальные характеристики коллег, в особенности Гейдриха и Гиммлера, завоевав доверие которых Шелленберг заложил основы своей блестящей карьеры.

Из множества отделов, на которые Гейдрих разделил СД, Шелленберг работал сначала в АМТ, или IV отделе, специализировавшемся на контрразведке внутри Германии и в оккупированных странах. Позднее, в июне 1941 года, ему поручили руководство VI отделом, осуществлявшим координацию внешней разведки. Когда же в 1944 году была расформирована разведслужба Канариса, часть ее функций также была передана Шелленбергу. В зените своей карьеры – уже после смерти Гейдриха – он стал одним из ближайших советников Гиммлера. В этом качестве Шелленберг добивался принятия мер по облегчению положения заключенных в концентрационных лагерях и даже был причастен к тайным попыткам самой здравомыслящей части нацистской верхушки положить конец войне в обход Гитлера.

Стремясь понравиться начальству, Шелленберг держался скромно, подчас даже заискивающе, однако это было лишь маской. Показательно в этом отношении его утверждение, будто в течение краткого периода времени он был увлечен женой Гейдриха Линой⁴. Интрига стала для него второй натурой, а умение ее плести – неиссякаемым источником гордости, которая звучит в каждой строчке его увлекательнейшей автобиографии. Правда, в руководстве Третьего рейха интриговали буквально все, однако Шелленберг, проявивший себя настоящим виртуозом по этой части, выглядит, пожалуй, наиболее симпатичным из своих коллег.

Тем временем Гейдрих, удовлетворив личные амбиции несколькими боевыми вылетами в составе люфтваффе, посетил Гиммлера в его бронепоезде и взял на себя заботы по обеспечению безопасности на праздновании победы в Варшаве. Двадцать седьмого сентября он стал главой Reichsicherheit– shauptamt – Главного управления имперской безопасности (РСХА)⁵. Это должно было обеспечить ему куда большую независимость в отношениях с Гиммлером и возможность прямого доступа к Гитлеру. Кроме того, должность руководителя РСХА давала Гейдриху возможность контролировать гестапо, криминальную полицию Небе и СД, ставшую обособленной от партии государственной организацией. РСХА, еще номинально подчиненное Гиммлеру, начало свою деятельность в Польше, используя спецподразделения СС и полиции, известные как Einsatz, или Группы действия⁶.

Шестого октября, на следующий день после парада победы, прошедшего на фоне руин Варшавы, Гитлер произнес в рейхстаге свою знаменитую речь, в которой громил Польшу и бросал вызов ее союзникам. «Польша Версальского договора больше никогда не возникнет», – заявил он. Гитлер предсказал также массовые миграции населения, способные еще больше укрепить единство германской нации и обезопасить ее от осквернения евреями, которых уже вылавливали действующие на территории Польши отряды Гейдриха.

Седьмого октября, в день сорокалетия Гиммлера, Гитлер назначил его главой новой организации – Рейхскомиссариата по консолидации германской нации (РКФДВ), главной задачей которого было создание немецких колоний в регионах, освобожденных от евреев и других чуждых и нежелательных народов. Друзья Гиммлера преподнесли ему «Памятный адрес рейхсфюреру СС по случаю его сорокалетия» (Festgabe zum 40 Geburststage des Reichsfuhrer S.S.), в котором он характеризовался как создатель нового европейского порядка, отвечающего нуждам германской экспансии.