МИД. Министры иностранных дел. Внешняя политика России: от Ленина и Троцкого – до Путина и Медведева - читать онлайн книгу. Автор: Леонид Млечин cтр.№ 245

Юмашев несколько раз встречался с Примаковым:

— Евгений Максимович, какие ваши предложения, что будем делать?

Примаков отвечал:

— Давайте предлагать Юрия Дмитриевича Маслюкова, это хороший экономист.

— Борис Николаевич ни за что не согласится на премьера-коммуниста, вы же знаете, Евгений Максимович. И что же, будем распускать Думу?

На самом деле от отчаяния Ельцин был готов на любой вариант. Юрий Дмитриевич Маслюков рассказывал позднее журналистам, что его прямо из отпуска пригласили к президенту. Утром 10 сентября он был в Кремле. Сначала с ним разговаривала президентская дочь Татьяна Дьяченко. Она сказала:

— Сейчас папа будет предлагать вам пост премьера. Ни в коем случае не отказывайтесь.

Ельцин действительно предложил Маслюкову стать премьером. Тот ответил, что в силу его принадлежности к коммунистической партии назначение будет недоброжелательно встречено частью политического спектра страны. Маслюков сказал, что сейчас нужна такая фигура, как Евгений Максимович Примаков, а он готов работать под его руководством в качестве первого вице-премьера, ответственного за экономику.

В общей сложности Ельцин трижды предлагал Примакову возглавить кабинет. Последняя беседа состоялась 10 сентября, в четверг утром. Евгений Максимович искренне отказывался. Ему не хотелось браться за практически неразрешимую задачу. Ельцину он сказал:

— Борис Николаевич, буду с вами полностью откровенен. Такие нагрузки не для моего возраста. Вы должны понять меня.

Но в президентской приемной к нему подошли Юмашев, Татьяна Дьяченко и глава службы президентского протокола Владимир Николаевич Шевченко. Шевченко говорил особенно горячо:

— Как вы можете думать о себе! Разве вам не понятно, перед чем мы стоим? 17 августа взорвало экономику. Правительства нет. Дума будет распущена. Президент может физически не выдержать. Мы на грани полной дестабилизации!

В тот же день у Ельцина собрались Примаков, Черномырдин, Маслюков и Юмашев. И все они вновь уговаривали Примакова. Наконец он согласился. Ельцин подписал указ о назначении Примакова, и об этом мгновенно сообщили информационные агентства. В Министерстве иностранных дел печальные настроения. В стране — единодушный вздох облегчения. Примаков еще должен был утверждаться Думой, сформировать правительство, предложить программу действий, но главное было уже позади — угроза роспуска Думы, импичмента президента, безвластия, политических схваток с неизвестным результатом на фоне экономической катастрофы.

Евгений Максимович честно говорил в Думе:

— Я даже не знаю, что для меня лучше: чтобы вы меня утвердили или провалили.

Любопытно, что больше всех Евгения Максимовича уговаривали те, кто потом его и уберет с должности. Но в тот момент они все зависели от Примакова — не согласись он тогда, они вообще могли лишиться власти. Но благодарность не самая сильная черта обитателей Кремля. Предчувствия у Примакова были верные: и он тоже уйдет из Белого дома не по своей воле и не под аплодисменты… Но в тот момент подобный исход никому не мог прийти в голову. Выдвижение Примакова казалось счастливой находкой — ему доверяла вся страна.

Главная заслуга Евгения Максимовича состоит в том, что он добился стабилизации политической ситуации в России. С его вступлением в должность исчез страх перед тем, что будет распущена Государственная дума, что президент решится вновь применить силу против парламента, что страна пойдет вразнос и воцарится диктатура. И как-то сразу спало напряжение. Правительство получило несколько месяцев относительного спокойствия — для того чтобы что-то сделать.

Когда Примаков представил публике свой кабинет, его называли розовым, красным, коммунистическим. Первые заявления министров насчет управляемой денежной эмиссии, национализации, поддержки военно-промышленного комплекса просто пугали.

На правительство оказывали колоссальное давление губернаторы, военно-промышленный комплекс, крупные производители. Они требовали денег и были уверены, что именно это правительство пойдет им навстречу. И ошиблись. Денег правительство Примакова печатать не стало. Как выразился один из коллег Примакова: когда становишься министром, нельзя не быть монетаристом. Невозможно раздать денег больше, чем есть в казне. Немыслимо давать кредиты, если очевидно, что их не вернут. Одно дело на митинге или с думской трибуны сулить избирателям золотые горы. Другое — понять, что от одного неверного шага может пострадать вся страна.

Вопреки первоначальным обещаниям, правительство Примакова не так уж сильно вмешивалось в экономику. Людям не мешали работать. Не сбылся ни один из катастрофических сценариев, которые сулили правительству Примакова. Его кабинет впервые за десять лет составил честный бюджет, в котором доходы превышают расходы. И фактически удержал рубль.

Через несколько месяцев наступило некоторое улучшение ситуации в стране, начался рост производства. Девальвация рубля помогла отечественному производителю, и от этого выиграли село и небольшие города России, где сосредоточены производители. После долгих споров в правительстве отказались от мысли, что в Международном валютном фонде сидят мальчики в коротких штанишках, ничего не смыслящие в российских делах. Выяснилось, что разумные предложения МВФ совпадают с целями правительства. И вообще оказалось, что в стране все-таки сформировалась рыночная экономика, которая уже не так сильно зависит от правительственных решений и постановлений.

Примаков был очень осторожен, он продумывал каждый шаг, двигался как по минному полю, поэтому на посту премьер-министра он допустил куда меньше ошибок, чем кто-либо другой на его месте. Но вместе с тем его упрекали в том, что он не идет на решительные, радикальные, но непопулярные меры, которые только и могут вытащить нас из кризиса.

Либеральные экономисты ругали Примакова за пассивность. Если к хирургу пришел больной с нарывом, хирург, конечно, должен позаботиться о том, чтобы сделать операцию максимально безболезненно. Но вскрывать нарыв необходимо, иначе будет заражение крови. Примакова обвиняли в том, что он, ссылаясь на волю пациента, не решается вскрыть нарыв, а дает только обезболивающее. Но пациент-то может и умереть…

Вот и президент Ельцин в мае 1999 года объяснил стране, что расстался с Примаковым, потому что его правительство не преуспело по экономической части. Некоторые экономисты согласились с президентом. Другие напоминали, что Примаков стал премьером, когда страна находилась в кризисе, люди были в панике. От этого он страну спас и дал экономике возможность восстановиться. А провинция была ему благодарна — ей стало легче. Кроме того, при Примакове стали выплачивать зарплаты и пенсии — без опозданий.

Примаков, пожалуй, только с журналистами не нашел общего языка. Он настроил против себя средства массовой информации, выговаривая им за то, что они необъективны к правительству. Он всегда неоправданно остро реагировал на критику в газетах, считая, что его критикуют несправедливо. Он, похоже, исходит из того, что журналисты недостаточно серьезно подходят к делу.