МИД. Министры иностранных дел. Внешняя политика России: от Ленина и Троцкого – до Путина и Медведева - читать онлайн книгу. Автор: Леонид Млечин cтр.№ 240

Предложение Примакова состояло в том, что Ирак не мешает инспекторской группе работать, а взамен Россия добивается постепенного снятия санкций. Логика Примакова состояла в том, что иракцев надо не только наказывать, но и поощрять. Ведь большую часть работы инспекторы сделали, значит, можно смягчать санкции против Ирака. Иначе иракцы не видят никакого смысла в сотрудничестве с ООН.

После переговоров с Тариком Азизом Примаков предложил министрам иностранных дел Англии, Франции, Америки и Китая (то есть постоянным членам Совета Безопасности ООН) срочно собраться в Женеве. Государственный секретарь Соединенных Штатов Мадлен Олбрайт поломала все свои планы, чтобы вовремя прибыть в Женеву. Российский план был принят. Примаков показал, что способен урегулировать сложнейший международный кризис.

Но раньше времени снимать санкции Соединенные Штаты и Англия не хотели. Они считали, что Саддам прежде должен выполнить все до единого требования ООН. В январе 1998 года Саддам Хусейн вновь потребовал убрать всех инспекторов ООН. И российская дипломатия опять занялась иракскими делами.

Никто не любил Саддама Хусейна, и в российском Министерстве иностранных дел — неофициально! — всякий сказал бы, что его режим — несчастье для Ирака. Но если американцы считали, что рано или поздно от Саддама Хусейна удастся избавиться, то Примаков и его арабисты были уверены в обратном. Всякое давление на Ирак только укрепляет его позиции, поэтому надо смириться с существованием иракского диктатора…

Переговоры с иракцами продолжались несколько недель. Удалось договориться. Инспекторы вернулись в Ирак. Но в последних числах октября 1998 года все повторилось. На сей раз президент Клинтон, потеряв терпение, был полон решимости наказать Саддама Хусейна. Примаков опять пытался воздействовать на своих иракских друзей. Саддам держался до последнего. Он разрешил инспекторам ООН вернуться только тогда, когда срок американского ультиматума истекал и американские бомбардировщики с крылатыми ракетами на борту уже были в воздухе. Клинтон отдал приказ вернуть их. Но Клинтон предупредил, что в следующий раз он ударит по Ираку без предупреждения. Так и произошло 17 декабря 1998 года, после того как Саддам Хусейн в очередной раз помешал инспекторам ООН работать. Соединенные Штаты и Англия три дня обстреливали Ирак крылатыми ракетами, в налетах участвовала и авиация.

Американцы и англичане пытались уничтожить заводы по производству химического и биологического оружия. Удар был нанесен также по командным пунктам армии, по казармам республиканской гвардии — элитным частям Саддама Хусейна и по его дворцам, на строительство которых ушло, кажется, все богатство страны. После войны в Персидском заливе Саддам построил сорок восемь президентских дворцов на сумму два миллиарда долларов. Это дворцы с водопадами, искусственными озерами, похлеще Версальского дворца. Считалось, что удар по Ираку не имел никакого военного смысла, что Саддам Хусейн этому только рад. Это не так. Это был тяжелейший удар по самолюбию Саддама Хусейна, который с отчаянием видел, как крошится его военная машина и рушатся его любимые дворцы. Россия необыкновенно резко реагировала на удар по Ираку. Президент Ельцин и премьер-министр Примаков не пожалели резких слов, и впервые за многие годы из Вашингтона и Лондона были отозваны российские послы.

Примаков пришел в Министерство иностранных дел с лозунгом: надо остановить расширение НАТО. Это Примаков и Служба внешней разведки первыми забили тревогу: Североатлантический блок приближается к границам России! Разведка еще в 1993 году опубликовала открытый доклад «Перспективы расширения НАТО и интересы России». Мнение Примакова резко разошлось с мнением тогдашнего министра иностранных дел Андрея Козырева.

— Президенту внушают, что существует заговор против России, что страна со всех сторон окружена врагами, — жаловался Козырев. — Я пытался сделать так, чтобы ручеек информации, поступающей из МИД, отличался от этого потока, но потерпел поражение.

Андрей Козырев считал, что специальные службы дают президенту искаженную информацию. В Службе внешней разведки с ним не согласны.

— Примаков хотел предупредить Запад и сказать: вот вы хотите расширяться, так учтите, что это не всем нравится, — рассказывала пресс-секретарь Службы внешней разведки Татьяна Самолис. — Я не думаю, что разведка действовала из желания что-то сделать вопреки мнению Министерства иностранных дел. Я сама слышала от Евгения Максимовича много комплиментов в адрес Козырева, когда о нем заходил разговор. И вообще — Примаков не тот человек, который капает на коллег…

Козырев в бытность министром внушал президенту: не надо слишком далеко заходить и возрождать в лице НАТО образ врага, потому что потом все равно придется с НАТО жить и партнерствовать. А разведка говорила о том, что приближение Североатлантического блока к границам опасно для России.

— Разведка выполняла свои обязанности — сообщала то, что думают ее аналитики, — говорила Татьяна Самолис. — Естественно, они могут быть правы или не правы. Президент сам говорил, что у него одиннадцать источников информации. Президент сделал выбор в пользу разведки. Я бы на месте МИД обижалась не на того, чья точка зрения возобладала, а на того, кто ее воспринял. Мне не совсем понятно, почему они обижались на Примакова, а не на президента…

О приеме в НАТО восточноевропейские страны стали просить практически сразу после того, как им удалось выйти из-под опеки Москвы. Президент Билл Клинтон всерьез задумался о расширении НАТО в апреле 1993 года во время открытия в Вашингтоне Музея холокоста. Пока не начались выступления, воспользовавшись минуткой, Вацлав Гавел и Лех Валенса, президенты Чехии и Польши, буквально зажали Клинтона в угол и стали убеждать принять их страны в НАТО.

Прежний президент Джордж Буш-старший не прислушался к их пожеланиям. Билл Клинтон, который всего три месяца находился в Белом доме, был более внимателен к восточноевропейским гостям. Советник президента по национальной безопасности Энтони Лэйк и Государственный секретарь Уоррен Кристофер в принципе против расширения НАТО не возражали. Министерство обороны не хотело тратить на это деньги, а Строуб Тэлботт, главный специалист Государственного департамента по Советскому Союзу, предупреждал, что это разгневает Москву.

После нескольких месяцев размышлений американцы решили осторожно двигаться вперед. В январе 1994 года Клинтон заявил, что в принципе НАТО будет расширяться, но это вопрос будущего. Когда в Брюсселе собрались лидеры стран блока, восточноевропейские государства испытали большое разочарование: были отвергнуты заявки всех, кто мечтал вступить в Североатлантический блок.

Соединенные Штаты не хотели злить Россию. Западная Европа не желала брать на себя обязанность охранять молодые демократии ни от России, ни друг от друга. И тем более выкладывать фантастические деньги на приведение восточноевропейских армий и их вооружений (советского образца) в соответствие с натовскими стандартами.

Польше, Венгрии и Чехии предстояло в ближайшие три года изведать все муки ревности и оскорбленного национального достоинства. Они с горечью убедились в том, что ни для Западной Европы, ни для России, ни тем более для Соединенных Штатов отношения с Восточной Европой не принадлежат к числу приоритетных. Главным партнером Запада оставалась Россия, и Запад понимал, как важно показать русским, что никто не пытается их изолировать.