МИД. Министры иностранных дел. Внешняя политика России: от Ленина и Троцкого – до Путина и Медведева - читать онлайн книгу. Автор: Леонид Млечин cтр.№ 158

— Вы же убийцы, на ваших руках кровь стариков, женщин и детей. Когда вы, наконец, прекратите эту бессмысленную войну?

Но, закончив эту тему, тут же сменили тон и как ни в чем не бывало отправились ужинать, и все вместе крепко выпили. Американский президент с трудом встал из-за стола.

В разговоре с глазу на глаз Леонид Ильич заметил Никсону, что хотел бы установить с ним личные, доверительные отношения, рассказывает Виктор Суходрев. Этому, объяснил Брежнев, его учил один из представителей старой гвардии большевиков. Никсону Брежнев не пояснил, кого он имел в виду, а Суходреву сказал: это был Молотов… Переговоры Брежнев вел без Громыко, сам был еще в хорошей физической форме. Никсон пригласил Брежнева совершить ответный визит.

Брежнева накануне поездки в Соединенные Штаты терзали те же волнения, что и Хрущева. Брежнев тоже больше всего беспокоился, отнесутся ли к нему как к равному в этой цитадели капитализма.

Бывший член политбюро Виталий Иванович Воротников вспоминал, как на пленуме ЦК Брежнев выступил с докладом «О международном положении и внешней политике КПСС». Это было перед поездкой на переговоры с Никсоном. Брежневу нужна была поддержка, и он ее получил. Министр обороны маршал Гречко произнес весомую фразу:

— Леонид Ильич, в своей трудной и ответственной работе помни, что мы с тобой, что ты опираешься на плечи народа, нашей партии и Советской армии!

Брежнев хотел создать условия, которые сделали бы немыслимой войну между Соединенными Штатами и Советским Союзом. Тем более что встречали его доброжелательно, подарили «линкольн». Правительство США не располагало средствами для покупки такой дорогой машины, попросили скинуться нескольких бизнесменов, чтобы укрепить отношения с Россией.

В Америке Брежнев вел себя уверенно и свободно. Поскольку жену он с собой не брал, то два дня с ним провела стюардесса его личного самолета. Брежнев даже представил ее президенту Никсону, тот и бровью не повел, только вежливо улыбнулся.

Во время ужина с Никсоном, на котором больше никого не было и во время которого была выпита заботливо припасенная американским президентом бутылка «Столичной», Брежнев жаловался на то, как трудно ему в вопросах разоружения и установления хороших отношений с Соединенными Штатами убеждать коллег по руководству — особенно Подгорного и Косыгина. Это могло рассматриваться не только как проявление искренности, желание объяснить ситуацию в Кремле, но и как своего рода игра: я-то обеими руками за, но не я один решаю…

После визита Никсона и ответной поездки в США Брежнев стал считать себя человеком, который сделал разрядку реальностью. Ему нравилось, когда в западной печати писали о нем как о миротворце, крупном политическом деятеле. И он действительно кое-что поменял в политике, например сократил военную помощь Вьетнаму и Египту.

Члены политбюро воспринимали разрядку просто как хитрый шаг в борьбе с империализмом, а Брежнев впечатлялся после поездок за границу и встреч с крупными мировыми политиками. Благотворное влияние оказывало внешнеполитическое окружение — советники и помощники. Его первая настоящая поездка на Запад состоялась во Францию в 1971 году. Он серьезно готовился, отверг сочиненные в МИД тексты речей, требовал найти человеческие слова, говорил:

— Вот мы на фронте мечтали о том дне, когда смолкнет канонада, можно будет поехать в Париж, подняться на Эйфелеву башню, возвестить оттуда так, чтобы было слышно везде и повсюду, — все это кончилось, кончилось навсегда!.. Надо вот как-то ярко написать про это. И не просто написать и сказать, а сделать…

Брежнев все-таки заставлял военных соглашаться на ограничение ядерных вооружений. Помощник генерального секретаря по международным делам Андрей Михайлович Александров-Агентов описывал, как Брежнев собрал у себя в ЦК на Старой площади руководителей вооруженных сил и оборонной промышленности. Обсуждался проект договора с американцами. Военные наотрез отказывались идти на уступки американцам, хотя те тоже делали какие-то шаги навстречу. Дискуссия шла пять часов. Наконец Брежнев не выдержал:

— Ну хорошо, мы не пойдем ни на какие уступки, и соглашения не будет. Гонка ядерных вооружений продолжится. Вы можете мне, как главнокомандующему вооруженными силами страны, дать здесь твердую гарантию, что мы непременно обгоним Соединенные Штаты и соотношение сил между нами станет более выгодным для нас, чем оно есть сейчас?

Такой гарантии никто из присутствовавших дать не решился.

— Так в чем тогда дело? — с напором сказал Брежнев. — Почему мы должны продолжать истощать нашу экономику, непрерывно наращивая военные расходы?

Брежнев был мотором Совещания по безопасности и сотрудничеству в Европе, которое прошло в Хельсинки в 1975 году. Подготовка продолжалась несколько лет. Для Советского Союза главное заключалось в признании послевоенных границ. Для остального мира — в защите прав и свобод человека. Переговоры по гуманитарным вопросам шли два года. Прочитав проект Заключительного акта, члены политбюро заявляли, что подписывать такое нельзя — Запад начнет нам указывать, что и как делать.

Но Громыко знал, что Брежнев мечтает поехать на конференцию, и покривил душой. Он сказал, что на эту часть договоренностей можно не обращать внимания.

— Мы в своем доме хозяева. Будем делать только то, что сочтем нужным.

Брежнев получил возможность поехать в Хельсинки и подписать исторический документ. Громыко старался делать и говорить только то, что было приятно Брежневу.

Во время поездки в ФРГ Брежневу предстояло посетить Гамбург. У него на груди висело огромное количество «Золотых Звезд», вызывавшее изумление у западных немцев. Посол Фалин попытался убедить его хотя бы на время расстаться с наградами:

— Леонид Ильич, гамбуржцы народ своеобычный. Они орденов не жалуют. Не сочтете ли вы целесообразным принять во внимание эту традицию?

Брежнев спросил мнение Громыко. Министр буркнул:

— У них свои традиции, у нас свои. Чего тебе, Леонид, стесняться показывать свои честно заслуженные награды?

Леонид Ильич не забывал верного соратника. Громыко получил семь орденов Ленина, на один больше, чем было у Вышинского. В 1969 году, к шестидесятилетию, Брежнев дал ему «Золотую Звезду» Героя Социалистического Труда. К семидесятилетию Громыко получил вторую «Звезду».

Но позитивный импульс зарубежных визитов генерального секретаря быстро затухал. Другие члены политбюро, менее открытые, чем Хрущев, или менее сентиментальные, чем Брежнев, да и вся критическая масса партийного аппарата все равно воспринимали Соединенные Штаты как врага. Анатолий Черняев рассказывает, как перед XXV съездом в Завидове, где Брежневу готовили отчетный доклад, Леонид Ильич вдруг вспомнил Карибский кризис:

— Никита хотел надуть американцев. Кричал на президиуме ЦК: «Мы попадем ракетой в муху в Вашингтоне!» И этот дурак Фрол Козлов ему вторил: «Мы держим пистолет у виска американцев!» А что получилось? Позор! И чуть в ядерной войне не оказались. Сколько пришлось потом трудов положить, чтобы поверили, что мы действительно хотим мира. Я искренне хочу мира и ни за что не отступлюсь. Однако не всем эта линия нравится. Не все согласны.