Брежнев. Разочарование России - читать онлайн книгу. Автор: Леонид Млечин cтр.№ 34

Уже сегодня можно было видеть, как проносился по улицам черный “ЗИМ” с занавесками, опережаемый двумя желтыми машинами ГАИ, откуда несся крик:

— На обочину!

Возможно, это помощник премьера обследовал объекты. Все это похоже на спектакль, и театра вокруг так много, что пора вроде бы и привыкнуть, но и в этом театре хочется видеть более талантливых исполнителей…

Вот ведь герои власти… Все время приходит, не дает покоя годами мысль: почему они так боятся — в своей стране, на своей земле, своего народа? Отчего так быстро носятся по улицам? Зачем огораживают трибуну в дни праздников шеренгой офицеров госбезопасности? Отчего так болезненно нетерпимо воспринимают мысль других? Отчего так оберегают от малейшей критики партийный аппарат, а также руководителей в любых сферах? Чего же они так боятся?..

Косыгин был в Костроме 5–6 июня…

Сегодня на исполкоме горсовета отчитывался костромской хлебозавод. Его там за что-то ругали и заодно припомнили, что завод не смог выполнить “спецзаказ” — испечь каравай для Косыгина (как же, хлеб-соль): пятнадцать раз перепекали, но не смогли. Наконец испекли в каком-то ресторане.

Еще любопытная подробность: в Заволжье вдоль московской дороги тянутся газоны. Перед приездом Косыгина на газонах обрывали одуванчики — ходили два мужика с ведрами и обрывали. Говорят, что когда в позапрошлом году приезжал Соломенцев, то сделал замечание насчет сорняков (видимо, на газонах); так что теперь постарались. А одуванчики сейчас желтые, яркие, весна поздняя, все только-только раззеленелось, расцвело.

В день приезда, когда состоялось торжественное заседание, Косыгин был нагримирован — телевидение показывало заседание на Костромскую область, видимо, для телевидения и был наложен грим. Но еще до заседания Косыгин ездил в опытно-показательное хозяйство и прошелся по улице. Грим был заметен, и Косыгин выглядел (цвет лица) лучше всего окружения. Но было в гладкости и розовости что-то физически неприятное. Что-то от благообразия человека, убранного в последний путь».

Позиции главы правительства в руководстве ослабли.

В том же 1978 году с Косыгиным приключилась немыслимая прежде история. Он ездил по Тюменской области и Краснодарскому краю. На обратном пути решил заехать в Свердловск. Сопровождавший его заместитель начальника 9-го управления КГБ генерал Михаил Степанович Докучаев, как положено, согласовал маршрут с Москвой и свердловскими руководителями.

Накануне вылета из Норильска Докучаев еще раз позвонил в свердловское управление КГБ. Первый заместитель начальника управления изумленно переспросил:

— Как? Вы завтра летите в Свердловск? Вы что, ничего не знаете?

— Нет.

— Слушай, — сказал свердловчанин, — я тебе сообщаю, но на наш разговор нигде не ссылайся. Считай, что я тебе этого не говорил. Завтра, в четырнадцать часов в Свердловск прибывает из Москвы Брежнев. Отсюда он полетит дальше, а потом поедет поездом во Владивосток. Что означает их стыковка в Свердловске, ты сам понимаешь. Принимайте решение на свое усмотрение…

Генерал Докучаев был поражен, что Косыгина, члена политбюро и главу государства, даже не поставили в известность о поездке Брежнева. Ясно было, что случайная встреча Леонида Ильича и Алексея Николаевича в Свердловске породит массу ненужных слухов и разговоров. Прежде всего будет недоволен сам Брежнев — появление рядом с ним главы правительства отвлечет внимание от генерального секретаря.

Генерал Докучаев доложил Косыгину. Алексей Николаевич побледнел:

— Почему я ничего об этом не знаю?

Докучаев ответил, что информация точная — получена из 9-го управления КГБ.

— Что вы думаете по этому поводу? — спросил глава правительства.

— Мне кажется, нам необходимо срочно вылетать в Москву и успеть туда до отлета Брежнева. У нас мало времени, но мы успеем.

Косыгин распорядился лететь. Докучаеву позвонил начальник свердловского управления госбезопасности, деликатно поинтересовался планами. Генерал ответил, что Косыгин летит, но не в Свердловск, а в Москву. Свердловский чекист вздохнул с облегчением:

— Мы-то решили, что Косыгин приезжает в Свердловск раньше, чтобы встретить Брежнева и затем вместе следовать дальше во Владивосток. Но странно, что ЦК не дает в обком информации. Теперь у нас свалилась гора с плеч. Сейчас доложу первому секретарю…

Утром Косыгин был в Москве и, как положено, в назначенное время в правительственном аэропорте Внуково-2 провожал Брежнева.

Напряжение на работе закончилось для Алексея Николаевича обширным инфарктом. В октябре 1979 года Косыгина уложили в спецбольницу на Мичуринском проспекте. Он свалился надолго. Десять дней не приходил в сознание. Фактически он уже не мог работать. Но не хотел этого признавать и не хотел уходить на пенсию. Ему было обидно. Брежнев был в столь же плохой форме. У Кириленко были тяжелые мозговые нарушения. Почему же он один должен уходить?

Пока он лежал в больнице, убрали из правительства единственного друга Косыгина — Владимира Алексеевича Кириллина. Вместо него заместителем председателя Совета министров и председателем Госкомитета по науке и технике назначили переведенного из Сибири академика Гурия Ивановича Марчука. Когда Косыгин вышел из больницы, он был весьма раздосадован. Своего нового заместителя встретил не слишком благожелательно. Но поделать ничего не мог. Все вопросы решали уже без него.

Брежнев попросил врачей уговорить Косыгина уйти на пенсию. Семья Алексея Николаевича обиделась за это на медиков.

— Но если бы он умер в кабинете, — сказал мне академик Чазов, — я бы себе этого никогда не простил.

Тем временем Брежнев предложил руководителю Украины Щербицкому возглавить правительство. Они вместе ездили в Кишинев. Леонид Ильич был в угнетенном состоянии, думал о том, кто станет председателем Совета министров. Поздно вечером уже в пижаме он зашел к Щербицкому:

— Володя, ты должен заменить Косыгина, больше некому.

Владимир Васильевич отказался. Во всяком случае, так он потом рассказывал.

— Эту разболтанную телегу было уже не вывезти, — объяснил Щербицкий своему помощнику. — Да и в московские игры я не играю.

Вероятно, считал кресло союзного предсовмина опасным, со всех сторон открытым для критики: вину за бедственное состояние экономики партийный аппарат ловко переваливал на правительство.

В октябре 1980 года Косыгину пришлось уйти в отставку. Он отправил в политбюро пространное письмо, в котором говорил о необходимости обновления кадров и выдвижения молодежи. Эта была парфянская стрела. Алексей Николаевич напоминал своим соратникам-ровесникам, что и им пора на пенсию. Брежнев, прочитав письмо, приказал Черненко переписать его.

21 октября 1980 года на пленуме ЦК Косыгина вывели из политбюро с традиционной формулировкой — «по состоянию здоровья и в связи с его просьбой».

23 октября на сессии Верховного Совета Леонид Ильич зачитал просьбу Косыгина об отставке, состоявшую теперь только из благодарственных слов Брежневу за оказанное ему высокое доверие.