Война и честь - читать онлайн книгу. Автор: Дэвид Марк Вебер cтр.№ 18

– В какой-то степени, – признал Тейсман. – Но я информировал Комитет по делам флота. Тем самым официально Конгресс в курсе, как и требует Конституция.

– Не лукавь, Том, – упрекнула его Причарт. – Если не ошибаюсь, ты ведь не все им рассказал про свои новые игрушки?

– Может, и не все, – согласился он. – Но я предоставил им полную информацию по Болтхолу, и они знают, по крайней мере частично, о задачах Форейкер. Если бы они этого не знали, сенатор ничего не смог бы выболтать своему братцу.

– Согласна. Именно эта внутренняя проблема меня больше всего заботит. Наши сенаторы и члены кабинета, как правило, все еще ведут себя несколько более застенчиво, чем мне бы хотелось. Если бы кто-то из них расхрабрился и начал строить другие коалиции, которые я могла бы использовать в противовес Джанколе, это пришлось бы очень кстати, чтобы потянуть его за поводок. Но быстро они не управятся, а тем временем ограничения на распространение информации воспринимаются на уровне рефлекса, просто потому, что правительство сказало «надо». Кстати, только благодаря этому мы и протащили бюджет Болтхола без обсуждений. Но если Джанкола собирается давить на нас, чтобы мы заняли более жесткую позицию на переговорах с манти, рано или поздно он начнет подкреплять свои аргументы, проговариваясь о кое-каких деталях, которые наверняка слил ему брат. Что приведет госдепартамент в состояние прямой конфронтации с военным министерством.

– Значит, будем решать проблемы по мере их возникновения, – сказал Тейсман. – Я понимаю, может возникнуть неловкая ситуация, так что я постараюсь, чтобы моя паранойя не заставила меня сохранять секретность дольше, чем требуется на самом деле. Но я действительно считаю, что невозможно переоценить важность наращивания мощности до уровня, достаточного, чтобы уравновесить любые искушения манти нанести нам превентивный удар. И это должно произойти прежде, чем мы обнародуем информацию о новых кораблях.

– Как я уже сказала, я не готова – и даже не испытываю желания – отменять твои решения по данному вопросу. Я только хочу, чтобы манти перестали лить воду на мельницу Арнольда. Сказать по правде, я думаю, они сами что-то затевают. Должна быть какая-то причина, по которой они продолжают отказываться серьезно обсуждать возврат захваченных звездных систем. Если они не планируют обосноваться там навечно, то какого черта они тогда хотят?

Еще до того, как гардемарин Зилвицкая увидела герцогиню Харрингтон, она заметила знакомую униформу, в два оттенка зеленого. Эти цвета на острове Саганами знали все – единственная форма не относящаяся ко флоту или морской пехоте, разрешенная к ношению на территории академии Королевского Флота Мантикоры. Хелен Зилвицкая вряд ли могла знать, какие негодование и ярость прорывались в речах некоторых высокопоставленных персон, когда в кулуарах вспоминали об этих мундирах, но Хелен недаром была дочерью своего отца. Антон Зилвицкий начал военно-морскую карьеру техником, рабочей лошадкой, но к тому моменту, когда четыре стандартных года назад его карьера резко оборвалась, он уже был полноправным сотрудником разведки, и весьма неплохим. Он никогда не относился к людям свысока, особенно к дочери, воспитывавшейся без матери, и всегда подчеркивал, насколько важно прислушиваться ко всему, что она слышит.

Разумеется, его… отношения с леди Кэтрин Монтень, графиней Тор, обеспечили Хелен определенную возможность взгляда изнутри, которой заведомо были лишены её приятели-гардемарины. Хелен никогда не подслушивала разговоры между отцом и леди Кэти, но насколько Антон Зилвицкий был методичен и дисциплинирован, настолько же герцогиня – несдержанна и темпераментна. Ее речи, изобиловавшие восклицательными знаками, казалось, расплескивались во все стороны одновременно, да так энергично, что у неосторожных слушателей возникало ощущение, что по ним проехал каток… или, скорее, небольшая колонна асфальтовых катков. Вообще-то, каждый, у кого хватало мозгов, чтобы существовать рядом с острым, как бритва, интеллектом леди Кэти, понимал, что в её речах есть и структура, и связность. Но чего у графини Тор никогда не было – это хоть какого-нибудь пусть даже намека на врожденное уважение Антона Зилвицкого к власти и традиции. Для ее характеристики слово «непочтительная» было бы чересчур мягким, а комментарии леди Кэти к действиям существующего правительства начинались с язвительной иронии и далее только набирали обороты.

Поэтому Хелен не могла не знать мнения леди Кэти об опрометчивой попытке сэра Эдварда Яначека отозвать некогда дарованное герцогине Харрингтон особое разрешение приводить в священные пределы Академии вооруженных телохранителей.

Его усилия закончились бесславным поражением, как именно (по мнению Хелен) они и должны были закончиться. К счастью для него, у него – или, по крайней мере, у его политических советников – нашлось достаточно здравого смысла, чтобы не затевать эту кампанию публично, и, таким образом, когда он столкнулся с непреклонным сопротивлением королевы, у него оставалась возможность отступления. Поскольку присутствие на острове телохранителей землевладельца Харрингтон было узаконено особым постановлением Королевского Суда по прямому запросу министра иностранных дел (в свете того факта, что землевладелец Харрингтон и герцогиня Харрингтон являются двумя абсолютно независимыми юридическими субъектами, лишь по чистой случайности сосуществующими в теле адмирала Харрингтон), отозвать этот указ было не в компетенции флота (как попытался было представить Яначек). Министр иностранных дел, кстати, – также по чистой случайности – приходился королеве дядей, а Королевский Суд отчитывался перед королевой напрямую – а уж никак не перед Эдвардом Яначеком или даже премьер-министром, бароном Высокого Хребта. С учетом этих деталей только идиот мог попытаться нарушить существующее положение вещей исключительно из чувства мелочной злобы.

Tаково, по крайней мере, было мнение графини, и ничто из виденного или слышанного Хелен не позволяло уличить леди Кэти в ошибке. Да и обсуждать её мнение с кем-либо из однокашников Хелен не собиралась. Отец часто приводил ей в пример древесных котов, которые все видят и слышат, но ничего не говорят. Теперь пример стал не совсем точным, ибо коты научились объясняться знаками. С другой стороны, оказалось, что коты слышат и видят – и понимают – столько всего, что отец и представить себе не мог, так что, возможно, аналогия была куда точнее, чем он предполагал. В любом случае гардемарину первого курса негоже рассказывать соученикам, что гражданский глава их ведомства – узколобый, трусливый, мстительный кретин. В особенности если это правда.

В дверь тира вошел полковник Лафолле. Губы Хелен искривились подобием улыбки, но она прогнала с лица неподобающее выражение и отступила в сторону. Серые глаза телохранителя обежали окружающее пространство, почти инстинктивно отмечая и анализируя детали. Он отметил высокую крепкую молодую девушку-гардемарина и, судя по выражению лица, сверившись со строго упорядоченными файлами в мозгу, соотнес изображение с одной из сотен студенток герцогини Харрингтон. Но, несмотря на то, что он ее узнал, глаза по-прежнему смотрели холодно, рассудительно и отстраненно. Хелен вдруг ощутила облегчение, осознав, что полковник вряд ли сочтет её угрозой для своей подопечной.