Поле бесчестья - читать онлайн книгу. Автор: Дэвид Марк Вебер cтр.№ 94

Это эфемерное соприкосновение с истиной было почти сразу унесено прочь очередным приступом страха, однако и мгновения оказалось более чем достаточно, чтобы всколыхнуть новую волну ненависти к женщине, открывшей перед ним еще одну бездну. Понимание того, что, даже сумей он каким-то чудом убить Харрингтон, истинная победа все равно останется за ней. В отличие от него она в своей жизни что-то сделала, чего-то добилась, и уж во всяком случае люди будут вспоминать о ней с любовью и уважением. А о нем – лишь с презрением. Худшим, чем полное забвение.

– Займите свои места, – сказал Кастеллано.

Юнг повернулся к Харрингтон спиной, продолжая ощущать ее гнетущее присутствие и борясь с подступающей тошнотой.

– По вашему взаимному согласию, – прозвучал спокойный голос Кастеллано, – поединок будет проведен в соответствии с Протоколом Дрейфуса. Это значит, что по команде «марш» каждый из вас сделает по тридцать шагов. По команде «стоп» вы остановитесь и будете ждать следующей команды. Как только я скомандую «кругом», вы повернетесь и произведете по одному выстрелу. Только по одному. В том случае, если никто из вас не будет ранен, я спрошу, получили ли вы требуемое удовлетворение, – и при получении от обоих отрицательных ответов скомандую «марш». Это даст вам право сделать по два шага вперед, на сближение. Затем вы остановитесь, дождетесь команды «огонь» и снова произведете по одному выстрелу. Эта процедура будет повторяться до тех пор, пока кто-то из участников не объявит себя удовлетворенным, не получит ранение или обе обоймы не будут опустошены. Вы все поняли? Лорд Северной Пещеры?

– Я… – Павел сбился, прокашлялся и, усилием воли придав голосу твердость, сказал: – Да.

– Вы, леди Харрингтон?

– Так точно, – тихо, но по-военному четко и спокойно ответила она. В ее голосе Северная Пещера не уловил и намека на тревогу, отчего его лоб покрылся потом.

– Готовьсь! – произнес Кастеллано, и граф вздрогнул, услышав, как за спиной звякнул металл. Затвор пистолета скользил в потных пальцах, так что передернуть его Павел смог лишь со второй попытки.

– Марш! – прозвучал голос лейтенанта, и Северная Пещера, зажмурившись и изо всех сил стараясь держаться прямо, сделал первый шаг. Вместе с ужасом в его сознании роились сулившие надежду мысли. Один выстрел. Ему надо пережить всего-навсего один выстрел. Потом он объявит, что удовлетворен, и ей больше не позволят стрелять. Все не так уж страшно, ведь их будут разделять шестьдесят шагов. Не попадет же она в него на такой дистанции с первого выстрела!

Ветер теребил его мокрые от пота волосы. Он сделал еще один шаг по размокшему, хлюпающему полю, тому самому, на котором пал Саммерваль, и перед его мысленным взором вновь, во всех ужасных подробностях, предстал тот, виденный им в записи, поединок.

После третьего шага, отчетливо увидев, как Харрингтон всаживает в бретера пулю за пулей и как последний выстрел разносит его голову, Юнг с убийственной отчетливостью осознал, что она не промахнется. Ни с шестидесяти шагов, ни с шестисот. Эта демонесса, чудовище, явившееся на свет с целью уничтожить его, не может промахнуться, когда речь идет о достижении цели.

С каждым следующим шагом пистолет становился все тяжелее, оттягивая к земле руку, сердце и душу. Страх заволакивал пеленой не только сознание, но и взор, заставляя его моргать. После седьмого или восьмого шага он услышал тихое, жалобное хныканье и с трудом сообразил, что издает эти звуки сам. И тут в глубине его помраченного сознания что-то произошло.

* * *

Ощущая, как он удаляется от нее, Хонор шагала по Полю, устремив взгляд к дальнему горизонту. У ограды, ежась на влажном ветру, толпились увешанные камерами и микрофонами журналисты, но она их не замечала. Мысли ее были сосредоточены на предстоящем выстреле. Единственном, который она сможет произвести: в случае ее промаха Павел Юнг заявит, что получил удовлетворение, и поединок закончится. Этот единственный выстрел должен стать смертельным, а стало быть, ни о какой поспешности, ни о какой стрельбе от бедра не может быть и речи. Ей следует осторожно – на мокрой траве недолго и поскользнуться – повернуться кругом, дать ему возможность спустить курок первым, тщательно прицелиться и стрелять только наверняка.

Ее размышления прервал возглас: «Ложись!». Выкрикнуть это слово в такой момент мог только один человек. Приказ был воспринят ее подсознанием, и она повиновалась, прежде чем успела вспомнить имя, соответствующее голосу, и осознать, что делает. Хонор отпрыгнула вправо и упала наземь раньше, чем услышала эхо выстрела.

Ее левое плечо пронзила острая боль: брызнувшая кровь рубиновыми бусинами усеяла мокрую траву. Послышались крики, тут же заглушенные вторым и третьим выстрелами. Едва не лишившись сознания при соприкосновении раненого плеча с землей, она успела откатиться в сторону за миг до того, как в то место, где она только что находилась, ударили четвертая и пятая пули. Но навыки, приобретенные за тридцать пять лет занятий боевыми искусствами, не подвели: спустя мгновение она уже поднялась на колени в запятнанной кровью траве и обернулась назад.

Павел Юнг стоял менее чем в двадцати шагах от нее, и дрожавший в его вытянутой руке пистолет окружало облачко порохового дыма. Из раздробленного плеча Хонор хлестала кровь, в отверстой ране белела расщепленная кость, боль была чудовищной, однако сознание ее работало четко. Краешком глаза она увидела искаженное гневом лицо Кастеллано, уже поднимавшего свое тяжелое импульсное ружье. Юнг допустил неслыханное нарушение дуэльного кодекса, и наказанием за подобное преступление могла быть только смерть. Однако случившееся настолько ошеломило полицейского, что он на долю секунды замешкался. Хонор встретилась с взглядом с обезумевшим Юнгом, сжимавшим в руке уже разряженное оружие, и трижды подряд нажала на спуск. Выпущенный Кастеллано импульсный дротик разворотил грудь Юнга, когда он был уже мертв. Три десятимиллиметровые пули, одна за другой, группой достаточно тесной, чтобы ее могла накрыть детская ладошка, угодили ему прямо в сердце.

Стоя в каюте линейного крейсера «Ника», который больше не был ее кораблем, Хонор Харрингтон наблюдала за тем, как Джеймс МакГиннес демонтирует модуль жизнеобеспечения Нимица. Большую часть ее личных вещей уже упаковали и унесли: Джейми Кэндлесс только что прошел мимо с сумкой, куда уложил последнее. Эндрю Лафолле и Саймон Маттингли ждали снаружи, по обе стороны от люка.

На кушетке тихонько мяукнул Нимиц. Силясь улыбнуться, Хонор взглянула на кота и нежно погладила его кончиком указательного пальца между ушками. Подняв голову, он привстал на спинке кушетки на задние лапы и, ухватившись одной из передних за край кителя, другой ласково коснулся ее щеки. Хонор чувствовала его заботу и обеспокоенность, но, увы, заверить его в том, что все хорошо, не могла.

Непроизвольно попытавшись шевельнуть левой рукой, она поморщилась от острого укола боли, вознаградившего ее за забывчивость. Ей повезло, хотя убедить в этом Нимица пока не удавалось. Когда ее доставили с дуэльного Поля на борт, он едва не выбил люк корабельного лазарета, прорываясь в стерильную зону, где Фриц Монтойя усердно работал над ее развороченным плечом. Повозиться пришлось изрядно: пуля раздробила левую лопатку, повредила плечевой сустав и, пройдя рядом с главной артерией, вылетела наружу, вырвав изрядный кусок плоти. Операция оказалась непростой – ковыряясь в ране, Фриц хмурился и качал головой, – а рассчитывать на полную регенерацию тканей и восстановление работоспособности руки можно было лишь по прошествии немалого времени.