История Наташи Кампуш - читать онлайн книгу. Автор: Аллан Холл, Майкл Ляйдиг cтр.№ 7

В итоге у Наташи теперь собственная история, которой она и придерживается. Я не знаю, что происходило во время бесед между ней и Максом Фридрихом, но мне известно, что полиция так и не получила надлежащего доступа к фактам и что ее семья также отмалчивается. Вместо этого ее проконсультировали, и возможность прояснить все события оказалась упущенной. Ей позволили создать собственную версию, и вряд ли кто теперь разберется с этим на какой-либо стадии. Думаю, самое большее, на что мы можем надеяться, это на то время, когда ей исполнится по крайней мере лет тридцать или больше, вот тогда и сможет проясниться хоть что-то, похожее на истину, или, возможно, вся истина, сейчас же это нереально.

Нам известно, что тогда с Наташей дурно обращался любовник ее матери, он кричал на нее и был с ней жесток, а она рассказывала об этом другим, с кем мы беседовали, в том числе жаловалась и своему отцу. Моя жена работала учительницей в ее школе и говорила мне, что Наташа определенно была странным ребенком, несомненно умной, но не исполнительной, как того можно было бы ожидать, и обладала не по годам искушенным здравым отношением к себе.

Венцель Шриманек, пятидесяти шести лет, и его жена Лотта до сих пор живут на той же лестничной площадке в той же многоэтажке, где и Бригитта Сирни: некогда они сидели с маленькой Наташей, когда Сирни отсутствовала — что, по их утверждению, случалось довольно часто. Господин Шриманек, водитель грузовика, чех по национальности, очень хороший друг Людвига Коха и регулярно встречается с ним, чтобы посидеть за пивом да поболтать о старых денечках. Маленькая Наташа произвела на него впечатление, как он рассказал нам:

Наташа была самым умным ребенком из всех, кого я когда-либо встречал. Она постоянно говорила и развлекала всех вокруг себя. В шесть лет она могла по-настоящему поговорить со взрослым и всегда знала ответы на все вопросы. Когда ей было около пяти, мы играли с ней в карты.

Она была и очень забавным и остроумным ребенком, все время шутила и всех веселила. Она и вправду была очаровательной маленькой девочкой.

Наташа любила животных, играла со всеми соседскими кошками и собаками, у нее у самой была кошка, Таши, которая до сих пор живет у господина Коха. Ей нравилось смотреть телевизор, но она также часто гуляла и играла с другими детьми.

Раньше она много рисовала. Ей нравилось рисование и тому подобное — она любила творческий процесс.

Чета Шриманек вместе с Кохом, Сирни и маленькой Наташей когда-то вместе уезжали из Вены на выходные и часто наведывались в соседнюю Венгрию (но не в дом Коха). Господин Шриманек вспомнил одну из этих поездок:

Однажды, когда мы были в Венгрии, Люки (прозвище Коха) объявил, что у него для нас сюрприз. Он усадил нас в повозку, и мы поехали по проселочной дороге. Он как раз объяснял, каким интересным будет сюрприз, когда перед нами на дороге оказалась лужа. Одна из лошадей попыталась перепрыгнуть через нее, а другая просто остановилась. Из-за этого ось повозки сломалась и та начала переворачиваться.

Люки быстро среагировал и выбросил маленькую Наташу на траву, но остальные, в том числе и он сам, вместе с повозкой упали в лужу. Мы все вымокли и перепачкались в грязи, а маленькая Наташа начала смеяться и кричать: «Это твой сюрприз, это твой сюрприз, какой смешной сюрприз! Посмотри на себя!» Нам ничего не оставалось, кроме как и самим засмеяться, мокрым и грязным, в этой кошмарной луже.

Затем Шриманек перешел к тому, что за два года до исчезновения Наташи госпожа Сирни без всякой видимой причины просто перестала с ними разговаривать, и до сегодняшнего дня они так и не выяснили почему.

Но в атмосфере «Войны Роузов» ^[8], что начала устанавливаться в квартире номер 18, Наташа все чаще и чаще оказывалась в гуще бурных событий. Довольно цинично утверждать, но то, чему она научилась, состязаясь за любовь своих родителей, сослужило ей добрую службу в заточении.

Ни госпожа Сирни, ни Наташа так и не сказали, была ли та пощечина, что она получила в день, когда была похищена, единичным случаем: эксперты полагают, что нет. Сирни признала, что немного жалеет об этом, но в то же время заявила, что от детей требуется «дисциплина». Сама Наташа с тех пор отмахивается от этого как от «затрещины», на которой незачем заострять внимание.

Госпожа Сирни никогда не указывала, что подобное произошло один-единственный раз. Пощечина, конечно же, не систематическая жестокость, однако представляется, что окружающая обстановка отнюдь не благоприятствовала здоровому развитию Наташи: ссорящиеся родители, разлады с матерью, которая часто и подолгу отсутствовала по вечерам, несчастливый для девочки выбор матерью любовников. Наташа возвела внутри себя незримые стены, выработала скрытые защитные механизмы.

Она захватила с собой в тот подвал искусство выживания, которому обучилась дома и которое дало ей возможность не только пройти через тяжкое испытание, но и взять над ним контроль.

«То, как вы ведете себя в экстремальной ситуации, зависит от ваших знаний, полученных до того, как вы в ней оказались», — писал один из репортеров: короткая фраза из миллиона, что были написаны о ней после обнародования истории. И далее: «Наташа выжила, потому что уже знала, что люди могут быть мерзкими, это не явилось для нее потрясением. У нее не было друзей, она была одинока и несчастна и к моменту похищения уже была сведуща, как позаботиться о себе самой».

«Это были взаимоотношения, которые Наташе пришлось установить со своим похитителем, Вольфгангом Приклопилем. Судя по всему, у нее уже был подобный тип отношений с родителями, так что она умела извлекать максимальную выгоду, когда он был в настроении, и справляться с ним, когда он был озлоблен, — такой вывод сделал из медийных репортажей один британский психиатр. — Было бы намного хуже, будь у нее всецело любящая мать. Ее похититель относился к ней как к чему-то особенному, и это одаривало ее нежным и добрым отношением, которого она не получала от родителей».

Со времени ее освобождения многие эксперты высказывали мнение, что Наташа не является «самостоятельной личностью», и это совпадает с воспоминаниями ее одноклассников. «Сейчас она больше контролирует себя, чем хотела показать еще тогда», — проворчал один из них. Контроль — это тот классический Грааль, что ищут дети, когда ощущают себя одинокими.

Бриджит Вебер — женщина, с которой у Людвига сложились отношения после того, как закончилась его длительная связь с матерью Наташи, — знала Наташу по нескольким совместным поездкам в Венгрию, также девочка гостила у нее дома в Вене. Она рассказала, что Наташа очень подружилась с ее старшей дочерью и, даже когда их отношения с Людвигом прекратились, та частенько звонила им по телефону.

Госпожа Вебер вспомнила, что однажды произошло, когда восьмилетняя Наташа проводила с ней один из выходных, пока Бригитта Сирни была в Париже. Она пожелала остаться с госпожой Вебер навсегда, не хотела возвращаться домой. По ее словам, Наташа всегда искала физического контакта, когда они смотрели телевизор — прижималась к ней, просила ее обнять и часто забиралась к ней на колени и сидела так, пока «они не начинали деревенеть». Она добавила: «Наташа говорила, что ее мать не разрешает ей этого делать из боязни, что та помнет ее одежду».