Розетта - читать онлайн книгу. Автор: Барбара Эвинг cтр.№ 8

Конечно же, мы развлекаемся. Эта голубая гостиная постоянно переполнена. Платья, украшения, прически в греческом стиле, духи, помады. Все такие изящные, такие искушенные… Рука томно тянется за бокалом шампанского… Иногда у нас играет небольшой оркестр. Подают изысканные блюда. Деньги горками высятся на игральных столах в одной комнате, женщины сплетничают и обмахиваются веерами в другой. Но, Фанни, иногда какая-нибудь леди или джентльмен куда-то исчезают, а следом еще кто-то… Затем они появляются снова и выглядят подозрительно растрепанными. Но это не бросается в глаза. Может, мне все это мерещится. (Едва ли позволительно бегать за гостями по собственному дому, чтобы разгадать эту тайну.) Гарри только смеется, я улыбаюсь, как и подобает хорошей хозяйке; вдовствующая виконтесса окружает себя свитой в центре голубой гостиной, а Джордж (который, естественно, является организатором) судит об успехе своего приема (поскольку это на самом деле его прием) по общественному положению гостей, а не по тому, что они делали или говорили в продолжение вечера. Вот это общество! Довольно часто сидящие в темных углах молодые джентльмены, поглощающие шампанское в огромных количествах и критикующие Компанию, или хозяев, или платья дам, приводят Джорджа в бешенство. Не понимаю, почему так происходит. Он точно так же ведет себя в гостях. Фанни, представь, пригласить папу на подобный вечер… Единственное, что меня огорчает, так это то, что отец не одобряет мой брак. Но он сказал правду — здесь много утонченной моды и мало мозгов. Многие люди, которых мы встречаем, такие louche ^[6]. Ты можешь догадаться об этом, читая между строк моего письма. «Распутные, — предупреждал папа, — и ненастоящие». Все это правда, полагаю. Но к моему любимому Гарри это не относится. Жаль, что папа не может этого увидеть. Гарри брызжет весельем, но он хороший.

Сегодня, когда ушли твои мама, папа и девочки, я села в голубой гостиной и принялась слушать тишину, просто тиканье часов, думать обо всех пустых комнатах: закрыла глаза и представила, что они полны детей (которые наверняка в ближайшее время появятся, поскольку из твоего письма я поняла, что скоро так и будет, дорогая Фанни). Часы тикают, а я жду свою жизнь… Я веду себя так же по-детски, как и ты! На свадьбу нам подарили семь часов, включая старые итальянские часы папы, привезенные из Генуи, которые я всегда любила. Помнишь, я всегда говорила, что они бьют по-итальянски? Их все проверил часовщик, все они показывают одно время. Мы их поставили в холле, в голубой гостиной, над лестницей. Они все бьют, но не совсем одновременно. Мне это нравится, нравится, когда часы бьют по-разному, как бы соревнуясь друг с другом. Мне нравится думать, что время отличается от того, как мы его представляем себе. И кроме всего прочего, старые часы из Генуи — самые надежные. Мэтти не забывает заводить их каждый день. Мэтти осталась со мной, конечно, как моя личная служанка. Она считает наш образ жизни глупым. Я часто слышу, как она что-то бубнит себе под нос! Представляешь, она все еще хочет найти своего мужа-моряка Корнелиуса Брауна! Она грозится переодеться мужчиной и проникнуть на какой-нибудь корабль, чтобы отправиться на его поиски. Но не затем, чтобы заставить его вернуться (так она говорит), а чтобы надавать ему оплеух за плохое поведение. Уже прошли годы с тех пор, как он уплыл на корабле, но она настроена решительно. Думаю, она откладывает деньги на эту поездку. Не удивлюсь, если она осуществит свою угрозу. Но я взяла с нее обещание не уезжать, пока у меня не родится первенец. «Пообещай мне, Мэтти», — сказала я ей. «Обещаю, мисс Роза, — ответила она. — Я не оставлю вас до рождения первого ребенка».

Гарри становится все нетерпеливей. Он говорит, что все его сослуживцы уже в Средиземном море: на Мальте, в Италии, Греции, даже в Египте. Ох, если бы можно было поехать с ним в Египет и увидеть все то, о чем нам рассказывал папа! Такое впечатление, что Наполеон Бонапарт везде и нигде. Гарри хочет стать героем. Он думает, что другие имеют на это все шансы, а ему нужно ждать, пока он получит собственный корабль. Он говорит, что на английском флоте уже слишком много капитанов. Ах, жаль, что английский флот не может держать своих капитанов в городе! Я бы тогда была самым счастливым человеком на всем белом свете. Ты же помнишь сказку: принцесса Розетта жила долго и счастливо, когда она нашла Короля павлинов (а Гарри в желтом жилете и розовом сюртуке — просто вылитый Король павлинов).

На прошлой неделе стараниями деверя, который, кажется, имеет с ним какие-то дела, я была представлена принцу Уэльскому в Карлтон-хаузе — удивительном, слепящем своей роскошью месте. Он принял меня в комнате, украшенной золотом и пурпуром! Меня неприятно удивила неуклюжая сальная лесть принца. Должна сказать, он изрядно выпил перед этим. На нем был нелепый парик и бриджи с блестками. Я чуть не спросила его, читает ли он хоть какие-нибудь книги. Он должен, конечно же. Минут пять он очень интересно, но довольно бессвязно говорил об искусстве. Затем моя «аудиенция» подошла к концу. Ох, я встретила там герцогиню Брейфилд. Ты должна знать, о ком я говорю. О ней постоянно пишут в газетах. Считают, что она стоит за правительством, за премьер-министром, и даже папа рассказывал о ее легендарных обедах, которые она давала в честь сильных мира сего. Она была очень красива и очень обаятельна. Мы разговаривали (какое удовольствие!) о книгах господина Смоллетта. Джордж поклонился бы этой личности очень низко. Такой человек не окажется ни с того ни с сего растрепанным на его вечеринках, да и не придет он никогда на подобное мероприятие. Я в этом уверена. Я буду равняться на герцогиню Брейфилд. Возможно, однажды я стану интересной хозяйкой салона. Между тем, благодаря стараниям кузины вдовы, герцогини Сифорт, полагаю, я скоро буду представлена при дворе. Мне придется надеть фижмы, корсет и перья. Как в старые времена!

Сейчас я сижу в розовой спальне за старым маминым столом и жду, когда услышу звук подъезжающей кареты, жду Гарри. Моего любимого мужа Гарри. (Мне все еще доставляет удовольствие писать эти слова, я пишу их в дневнике почти каждый день.) Он сейчас в каком-то клубе или еще где-то. Играет в карты на деньги, несомненно. Гарри играет абсолютно во все, не только в карты. Скачки, ставки на скорость карет на Бонд-стрит, кости, воздушные шары, которые летают над нами, даже (Гарри рассказал мне) делаются ставки на то, возможно ли заниматься любовью с женщиной в гондоле воздушного шара, летящего над Лондоном! (Думаю, он дразнил меня. Хотел посмотреть, сможет ли он шокировать меня.) И все эти причуды он разделяет с братом, который постоянно наведывается к нам на Уимпоул-стрит. Такое впечатление, что Джордж не может дня прожить без старшего брата. Его лицо проясняется, когда он видит Гарри. Он делает все, что хочет Гарри. Он его портит и… управляет им. Я пытаюсь заставить себя любить Джорджа, но есть в нем что-то, что я не могу полюбить (вероятно, мне мешает память о том маленьком олененке). Он выглядит, как Гарри, но он не Гарри. Он не может носить одежду ярких цветов, как Гарри. Желтое пальто, которое на Гарри смотрится великолепно, на Джордже выглядит аляповато, как с чужого плеча, словно он актер. И тем не менее, я не могу не восхищаться Джорджем из-за его… гм… энергии. Рядом с ним «настоящая» аристократия кажется ленивой и вялой. Он никогда не сидит на месте. Постоянно занимается делами семьи. Как я уже говорила, он все делает за Гарри. Несмотря на занятость, он постоянно крутится рядом, даже когда думаешь, что это не так. Скажу тебе по секрету, он мне напоминает змею, которая в один прекрасный день укусит! Но я, конечно, не позволяю себе думать о змеях. Ради Гарри. А Джордж всегда обходителен. Так что я стараюсь быть очаровательной, поскольку я действительно хочу быть замечательным приложением к этой «славной» семье. В любом случае, я чувствую себя славной, сидя в своей шелковой ночной сорочке. Гарри любит ее больше других. О, но у меня чернила на пальцах — некоторые вещи никогда не меняются, дорогая Фанни. Я чувствую себя уютно здесь, за маминым столом, с дневником и перьями, в старых увеличительных стеклах. Хотя Гарри настаивает, чтобы я не носила их, когда он может меня увидеть.