Сергей Есенин. Биография - читать онлайн книгу. Автор: Олег Лекманов, Михаил Свердлов cтр.№ 53

читать книги онлайн бесплатно
 
 

Онлайн книга - Сергей Есенин. Биография | Автор книги - Олег Лекманов , Михаил Свердлов

Cтраница 53
читать онлайн книги бесплатно

Но декорации резко изменятся, когда два месяца спустя, 19 февраля 1919 года, на сцену “Домино” выйдут новые друзья Есенина – имажинисты, только что составившие свой манифест. О характере этих изменений свидетельствует дневниковая запись того же Мачтета: “…на эстраде совершается великое событие. <…> Публики масса. <…> По-видимому, происходит смотр их силам. Победители футуризма смелы, решительны и нахальны”. “В зале стоит хохот” [562] – и публика смеется не над имажинистами, а вместе с ними.

2

Следствием договора с большевистскими властями был бы тупик “социального заказа”; следствием союза с “мужиковствующими” – тупик мелочного литературного сектантства. Необходим был прорыв – неожиданный и рискованный ход в большой игре. И вот в ноябре 1918 года проходят первые переговоры Есенина с А. Мариенгофом, В. Шершеневичем и Р. Ивневым; 30 января 1919 года эта четверка, а также художники Б. Эрдман и Г. Якулов подписывают “Декларацию имажинизма”; 10 февраля ее публикует газета “Советская страна”. Так, объявив себя имажинистом, Есенин совершил, может быть, решающий поступок в своей поэтической карьере.

Не стоит слишком доверять названию группы (от фр.: image): имажинистов объединяла не столько вера в образ, сколько “религия “рекламизма”” [563]. Во главе группы стояли “ловкие и хлесткие ребята” [564] – помимо Есенина, Шершеневича и Мариенгофа еще и А. Кусиков, вскоре заменивший переметчивого Ивнева. Связавший их договор должен был увеличить шансы каждого в погоне за личной славой.

Имажинистов много ругали за их предприимчивость – и напрасно: они ни в коем случае не были лишь тривиальными карьеристами от литературы. Скорее авантюристами, но обязательно с оговоркой из есенинского “Черного человека” – “самой высокой и лучшей марки”; то есть не просто жадными до успеха и хваткими писателями, но и талантливыми искателями приключений. Революционная эпоха требовала “создания иных литературно-бытовых форм” [565]; имажинисты понимали это по-своему, смещая быт в сторону авантюрного романа. Каждым своим жестом они провоцировали газеты на сочинение ““рокамболических” биографий” [566], враждебных литераторов – на создание памфлетов вроде “Тайн имажинистского двора” [567]. Можно дополнить этот список еще одной аналогией. С кем из персонажей более всего ассоциируется “литературный облик” имажинистской великолепной четверки? Конечно, с мушкетерами А. Дюма.

Похождения трех имажинистов и Есенина порой настолько напоминали сенсационную беллетристику, что обязательно должны были попасть в роман. Так и случилось: ведь не случайно основным мемуарным источником по имажинизму считается произведение с названием “Роман без вранья” (1927). Судьба этой книги, написанной одним из четырех "командоров” и ближайшим другом Есенина – Мариенгофом, оказалась нелегкой.


Сергей Есенин. Биография

Вадим Шершеневич.

Начало 1920-х


Сергей Есенин. Биография

Сергей Есенин и Анатолий Мариенгоф

Фотография Н. И. Свищова-Паолы. 1919


Сколько раз литераторы, критики и есениноведы прямолинейно обыгрывали "претенциозное” [568] название мариенгофовских мемуаров ("вранье без романа” [569], "роман не без вранья” [570], "клевета” [571]), как будто не желая замечать скрытый в нем парадокс [572]. А между тем само название подсказывает: чтобы произвести требуемый парадоксальный эффект, этот "роман” непременно должен был соотноситься с фактами, вместо грубого вранья вольно интерпретируя их и играя с ними. Ведь сам фактический материал, по убеждению Мариенгофа, был столь увлекателен, что с легкостью, почти без вымысла, ложился в романный сюжет.

Может быть, именно поэтому никто из недоброжелателей Мариенгофа (с момента публикации произведения и до сего дня) так и не смог уличить его во лжи [573]. Сложнее – с обвинениями в “искажениях” [574] и карикатурности [575]. Мариенгоф действительно жонглирует фактами, меняя освещение, ракурс, риторический акцент для подтверждения своих пристрастных тезисов – и при этом не жалеет ни друзей, ни врагов, ни живых, ни мертвых. Еще автора “Романа без вранья” клеймили за самолюбование, очернительство [576], моральную нечистоплотность [577], “сальериевскую зависть” [578] – и тоже не без оснований. И все же любое одностороннее, прокурорское суждение о мариенгофовском “романе” неизбежно бьет мимо цели.

Вернуться к просмотру книги Перейти к Оглавлению Перейти к Примечанию