Последняя треть темноты - читать онлайн книгу. Автор: Анастасия Петрова cтр.№ 29

— Кровь Господа нашего Иисуса Христа, за тебя пролитая, — сказал литург и, взяв с подноса серебряный потир, стал обносить прихожан.

Прихожане по очереди немного отпивали из чаши, а литург одним и тем же краем матерчатой салфетки протирал те три сантиметра, к которым все прикладывались губами. Когда потир оказался перед Сашей, она слегка склонила голову, словно готовясь исполнить ритуал, но сразу подняла ее, молча встала с колен и тихо покинула зал. Толкнула дверь в мир и быстро пошла по улице, ощущая неловкость, горечь, гнев и крепко сжимая в кулаке непринятое причастие.

* * *

— Одна моя подруга хотела поговорить со священником, но не поговорила. Так что я пообещал ей поговорить с тобой, — сказал Гантер, вяло ковыряя тушеную капусту с кусочками куриной грудки, которую они с отцом накануне вместе приготовили.

— Говори, но слишком не увлекайся. Для разговоров есть психотерапевты.

— Но папа, человек мучается!

— Пускай помолится. Покается.

— Она молилась. Все равно мучается.

— Тогда пускай принимает антидепрессанты, — отец Гантера расхохотался и посмотрел в окно: по темной улице проехала машина с красными фарами. — Ко мне тут после службы подходила девушка, наверное, вроде твоей подруги. Говорит: «У меня экзистенциальная тоска. Что мне делать, отец Герр?»

Священник снова рассмеялся.

— И что ты ей посоветовал?

— Принимать антидепрессанты. Как делают все. Экзистенциальная тоска не по моей части. Если людям так нравится депрессия, которую они лукаво изобрели, пускай борются своими методами. Церковь здесь ни при чем.

Гантер покачал головой, отодвинул тарелку и положил локти на стол.

— Пап, я серьезно. Скажи, вот если больной человек в невменяемом состоянии во время приступа кого-то убил, он, с точки зрения Церкви, виновен?

Отец Гантера, привыкший к любым вопросам, ничуть не удивился и очень серьезно, голосом, каким всегда читал проповеди, произнес:

— Тот, кто убил в невменяемом состоянии, и это действительно так, греха не имеет, потому что, как сказано у апостола Павла: «Если не имеем закона, то не имеем и греха». Если человек не знает закона и не имеет над собой закона, то есть невменяем, он животное. Значит, он не может совершить грех. То, что он совершает, грехом не является.

Отец Гантера замолчал.

— Но ведь человек, пусть и в бессознательном состоянии, не булку в магазине крадет и не съедает… не знаю… тридцать пять эклеров за раз, а именно кого-то убивает. Значит, он в этот момент испытывает какие-то ужасные чувства.

— Да, но когда лев съедает овечку… — отец Гантера задумался, — или антилопу… он тоже испытывает ужасные агрессивные чувства. Но греха не имеет.

— Но мы же льва не сравниваем с человеком.

— Но невменяемый человек — это животное. Для невменяемого человека: что убить, что съесть тридцать пять эклеров — равнозначно. Он невменяем.

— А как определить, до какой степени человек не понимает того, что делает?

— Это определяет медицинская экспертиза.

— Но понимаешь, это вызывает некоторые сомнения… — Гантер пытался подобрать слова.

— Конечно, вызывает, — отец указал на чайник, покрутил в воздухе пальцем — жестом попросил Гантера заварить чай.

— Ну, потому что… возвращаясь к эклерам, — Гантер усмехнулся, — все-таки для того чтобы… для того чтобы… совершить какое-то насилие, все равно должен быть ужасный… импульс… ужасное чувство… Разве бессознательность, так называемая бессознательность, освобождает человека от…

— Медик скажет, что у человека в мозгу происходят химические процессы, за которые он не может нести ответственность. А священник скажет, что этот человек охвачен бесом.

— Любой? Любой человек, бессознательно совершающий убийство, охвачен бесом?

Гантер встал из-за стола, открыл крышку чайника и взял графин с водой.

— Совершающий злодеяние?

— Да.

— Конечно.

— А если он в сознательном состоянии совершает злодеяние, то он…

— Тоже.

— Тоже?

— Конечно.

— То есть, любой, кто совершает злодеяние, охвачен бесом?

— Да.

Тут Гантеру пришлось усилием воли подавить смех и даже улыбку, ведь он пообещал Саше серьезно заняться выяснением вопроса, а если бы отец почувствовал неуважение к себе, он бы мигом пресек разговорчики.

— Но тот, кто способен сдержаться, — продолжал отец, кивая на чайник — мол, наливай уже, — тот молодец. Он укротил свою бесовскую природу. Он укротил беса внутри себя. Он способен сдержаться. Очень хорошо.

— Да, но ведь и тот, и другой имели импульс и дурную мысль, — Гантер неуверенно продвигался к тому, что интересовало Сашу.

— Да, но одно дело иметь дурную мысль, а другое дело — ее реализовать. Невменяемый человек не отвечает ни перед законом человеческим, ни перед законом Божьим. Он больной человек. Он невменяемый человек. — Отец любил повторять одно и то же по сто раз. Гантер считал, это потому, что он медленно соображает.

Чайник, наконец, был наполнен водой и включен. Гантер продолжал:

— А тебе вообще не кажется, что любой убийца невменяемый человек?

— Нет конечно.

— А разве нормальный человек совершит убийство?

— Конечно. Сколько угодно.

— Разве что имея практическую цель. Например, ограбление там какое-нибудь. Но если ему просто нравится убивать, и он при этом не считается ненормальным, разве его можно…

— Подожди. Большинство убийств совершаются с какой-то практической целью. Их совершают совершенно нормальные люди с целью извлечения для себя выгоды. Материальной или какой-то иной.

— А какой иной?

— Можно убить, например, из-за мести.

— Это тоже какая-то выгода для себя. А серийный убийца, например?

— А серийный убийца — ненормальный человек. Но ненормальные люди, убивающие из удовольствия, тоже делятся на две категории: на тех, кто осознают свои действия, понимают, что совершают преступление перед людьми и грех перед Богом — эти люди идут на пожизненную каторгу, по закону человеческому, и виновны, греховны перед Богом. Поэтому, кстати, в судебной практике, это четко разделяется. Экспертиза всегда пишет: страдает такими-то психическими заболеваниями, но действия свои осознает. И если эта фраза о том, что действия свои осознает, в решении экспертизы есть, то какой бы он ни был психически больной, он идет на пожизненное заключение. А вот если экспертиза говорит, что он невменяем…

— То он отправляется на принудительное лечение.

— Именно. И он будет выпущен из больницы, когда экспертиза решит, что он поправился. И о наказании речь не идет. Вообще.