Анна Иоанновна - читать онлайн книгу. Автор: Игорь Курукин cтр.№ 89

Размывание комплекса превосходства у иностранцев сопровождалось процессом изживания противоположного комплекса и формирования национального сознания у русских. Этот сдвиг, происходивший подспудно, уловить трудно; к сожалению, мы не располагаем ни перепиской, раскрывающей мысли и чувства корреспондентов на сей предмет, ни обстоятельными мемуарами людей той эпохи — эти жанры войдут в обыкновение 40–50 лет спустя. Короткие памятные записи не дают возможности понять, замечали ли их авторы «немецкое засилье». Они служили рядом с «немцами», воевали, получали чины, женились, заботились о своём хозяйстве, подобно будущему адмиралу Семёну Мордвинову:

«В 1733 году в марте получил я указ, что флотские капитаны все одного полковничья ранга, лейтенанты — майорского, в том числе и я, мичманы — поручики; по именному указу пожалованы 1732 года в декабре.

В 1734 году в августе месяце по указу сменил меня капитан-лейтенант Нанинг, и я, отдав команду, поехал в Астрахань, а оттуда до Царицына водою, а из Царицына до Москвы и Санкт-Петербурга сухим путём; в Москву прибыл октября 17-го дня, а в Петербург ноября 1-го числа. По прибытии в Петербург отпущен в дом марта по 1-е число 1735.

1735 года по прибытии из деревни определён в кронштадтскую команду и тот весь год пробыл в Кронштадте.

В 1736 году в январе месяце подана от меня в адмиралтейскую коллегию книга о эволюции флота, сочинённая мною на российском языке («Книга о движении флота на море». — И.К.). Января 16-го числа родился у меня сын Семён, 18-го дня крещён и того же дня умре и похоронен в Кронштадте у церкви Богоявления Господня, 20-го числа. В марте послан я для следствия, в силе именного указа, о недоимках в Новгород.

В 1737 году в усадище своём Мелковичах построил деревянную церковь во имя Покрова Пресвятые Богородицы, заложена на Святой неделе, а освящена ноября 9-го числа.

В 1738 году для следствия в августе ездил я в Старую Руссу, а в декабре сменён лейтенантом Нащокиным и прибыл в Петербург 31-го декабря.

В 1739 году в январе определён я в Комиссариатскую экспедицию на должность советника.

В 1740 году был я на море на корабле, именуемом “Императрица Анна”, в 112 пушек, на котором был вице-адмирал; я тут был в должности капитан-лейтенанта, а потом за болезнию капитана и сам командиром, а по возврате с моря взят в Петербург и определён по-прежнему в комиссариат в должность советника.

Октября 17-го числа государыня императрица Анна Иоанновна скончалась. Ноября 4-го дня пожалован с прочими в капитаны 1-го ранга» .

Целое царствование прошло на глазах у автора, он многое повидал на суше и на море и во многих событиях участвовал, но из таких записей не понять его отношение к своему времени и его героям.

Однако немногие косвенные данные позволяют утверждать, что эпоха петровских преобразований, накануне и после смерти самого реформатора видевшихся тяжким испытанием, к концу правления Анны Иоанновны стала восприниматься шляхетством как время славы и благополучия. В частности, об этом свидетельствуют интересы столичных читателей. По данным «учётной книги» изданий Синодальной типографии 1739–1741 годов, особой популярностью пользовалась литература о Петре I и его семействе. Офицеры, чиновники и прочая публика покупали «Проповедь в день годишного поминовения» императора, «Похвальное слово», «Описание о браке» Анны Петровны, «Слово на погребение» Екатерины I.

Молодой Ломоносов из германского далека прославлял в «Оде на взятие Хотина» русские войска, ведомые не Минихом, а самим императором Петром Великим в компании с Иваном Грозным:

Поэт уже предвидел грядущие победы русских героев («Обставят Росским флотом Крит; / Евфрат в твоей крови смутится») и был уверен:

Однако обращение к недавнему великому прошлому неизбежно должно было вызвать сравнение — и здесь новые придворные светила, за исключением, может быть, бравого Миниха, явно уступали петровским «птенцам». Ни Остерман, ни Бирон, ни их окружение в герои не годились, и их присутствие во власти уже раздражало дворян, осознавших себя «новыми людьми» великой державы. «И лапатников и подводы даём, и кого де ни пошлём, назад не возвращаютца, явное разорение Московскому государству, — пересказывал дворовый Семён Жуков жалобы своего хозяина полковника Семёна Давыдова. — У нас фон Миних да Бирон, и им всё поверено…» С полковником был согласен его зять каптенармус Пётр Павлов: «Иноземцам-та и пожить! Рускова ныне в ыноземцах чрез десятова увидишь» . Однако изучение процессов Тайной канцелярии за всё царствование Анны Иоанновны выявило лишь восемь дел, где основным составом преступления была критика «немцев» . Наличие иноземных «конкурентов» вызывало грубую брань и ожесточение — но так ли уж вредно было на самом деле?

Итак, «немцы» «понаехали» в Россию — и ко времени Анны Иоанновны некоторые из них заняли видные посты на военной и гражданской службе и при дворе. Точное число иноземцев, проживавших в то время в России, неизвестно — таких подсчётов не велось. Но можно попытаться хотя бы приблизительно посчитать более или менее видных «немцев».

Как уже отмечалось, при дворе их было немного. Но высшие придворные посты занимали именно немцы: обер-камергер Бирон и братья Левенвольде — обер-шталмейстер Карл и обер-гофмаршал Рейнгольд. Остерман играл первую скрипку в Коллегии иностранных дел и Кабинете министров; Б. X. Миних с 1733 года возглавлял военное ведомство и командовал армией. В столичных учреждениях прочное место заняли немцы-чиновники, хотя и сравнительно немногочисленные: составленный в 1740 году «Список о судьях и членах и прокурорах в кол[л]егиях, канцеляриях, конторах и протчих местах» свидетельствует, что из 215 ответственных чиновников центрального государственного аппарата их было 28 (при Петре I в 1722 году — 30). Если же выбрать из этих служащих лиц в генеральских чинах (первых четырёх классов по Табели о рангах), то окажется, что на 39 важных русских «персон» приходилось всего шесть иностранцев (чуть больше 15 процентов) — намного меньше, чем в армии .

Наиболее широко они были представлены в Коллегии иностранных дел и Коммерц-коллегии, служба в которых требовала высокой квалификации, знания иностранных языков и «прав» иных государств. Камер-коллегия нуждалась в специалистах по финансам, а Юстиц-коллегия — в юристах, тем более что имела специальное подразделение «лифляндских, эстляндских и финляндских дел». Многие «статские» служащие также появились на русской службе во времена Петра I. В Коммерц-коллегии с тех времён трудились советник Иоганн Павел Бакон и асессор Яков Гювит. Универсальным специалистом стал советник Андрей Кассис — с 1724 года он служил в Мануфактур-коллегии, Коммерц-коллегии, Юстиц-конторе и Монетной конторе. Бессменным с 1720 года вице-президентом Юстиц-коллегии был Сигизмунд Адам Вольф, бывший гофмейстер детей Меншикова и «тайный секретарь» Петра I; его брат Яков Вольф известен как купец, банкир и основатель торговой фирмы.