Мария Федоровна - читать онлайн книгу. Автор: Юлия Кудрина cтр.№ 118

«Дорогой мой милый Ники! Только что получила твое письмо от 27 окт., которое меня страшно обрадовало. Не нахожу слов тебе достаточно это выразить и от души благодарю тебя, милый. Ты знаешь, что мои мысли и молитвы никогда тебя не покидают — день и ночь о вас думаю, и иногда так тяжело, что кажется, нельзя больше терпеть. Но Бог милостив… Слава Богу, что вы все здоровы… и все вместе. Вот уже год прошел, что ты и милый Алексей были у меня в Киеве. Кто мог тогда думать, что [вас] ожидает и что ты должен пережить! Просто не верится! Я только живу воспоминаниями счастливого прошлого и стараюсь забыть, если возможно, теперешний кошмар.

Твое дорогое первое письмо от 19 сент. я получила и извиняюсь, что до сих пор не могла ответить, но Ксения тебе объяснила. Я ужасно сожалею, что тебя не пускают гулять. Знаю, как это тебе и детям необходимо. Просто непостижимая жестокость! Я, наконец, совсем поправилась после длинной и скучной болезни и могу снова быть на воздухе после 2 месяцев…

Живем мы очень тихо и скромно… Мой новый внук Тихон нам всем, право, приносит огромное счастье. Он растет и толстеет с каж[дым] днем и такой прелестный… Отрадно видеть, как Ольга счастлива и наслаждается своим Baby, которого она так долго ждала… Она и Ксения каждое утро бывают у меня… Мы всегда голодны. Продукты так трудно достать, особенно белого хлеба и масла нам очень недостает, но иногда добрые люди нам помогают…

Я была очень обрадована милыми письмами Аликс и моих внучек, которые так мило пишут. Я их благодарю и крепко целую. Мы всегда говорим о вас и думаем. Грустно быть в разлуке. Так тяжело не видеться, не говорить! Я изредка получаю письма от т. Аликс и Вальдемара, но эти письма так медленно идут, и я жду их так долго.

Понимаю, как тебе приятно прочесть твои стар[ые] письма и дневники, хотя эти воспоминания о счастливом прошлом возбуждают глубокую грусть в душе. Я даже этого утешения не имею, так как при обыске весною все похитили, все ваши письма, все, что я получила в Киев, датские письма, 3 дневника и пр., и пр., до сих пор не вернули, что возмутительно…»

«Я тоже надеялся, что тебе тогда удастся заехать к нам из Крыма. А как мы надеялись, что нас отправят туда же и запрут в Ливадии — все-таки ближе к вам. Сколько раз я об этом просил Керенского.

Здесь мы устроились вполне удобно в губернаторском доме с нашими людьми и П. Жильяром, а сопровождающие нас — в другом доме, напротив через улицу. Живем тихо и дружно. По вечерам один из нас читает вслух, пока другие играют в домино и безик… Занятия с детьми налаживаются постепенно, так же как в Ц[арском] Селе.

За редким исключением осень стоит отличная; навигация обыкновенно кончается в середине октября, тогда мы будем более отрезаны от мира, но почта продолжает ходить на лошадях.

Мы постоянно думаем о вас всех и живем с вами одними чувствами и одними страданиями. Да хранит вас всех Господь. Крепко обнимаю тебя, милая Ксения, Сандро и деток.

«Милая дорогая моя Ксения! От всей души благодарю тебя за доброе письмо от 15-го окт., доставившее мне огромную радость. Все, что ты пишешь о здоровье Мама́, теперь успокоило меня. Дай Бог, чтобы силы Ее вполне восстановились и чтобы Она берегла здоровье свое. Мы только что вернулись от обедни, которая для нас начинается в 8 час., при полной темноте.

Для того, чтобы попасть в нашу церковь, нам нужно пройти городской сад и пересечь улицу — всего шагов 500 от дома. Стрелки стоят редкою цепью справа и слева, и когда мы возвращаемся домой, они постепенно сходят с мест и идут сзади, а другие вдали сбоку, и все это напоминает нам конец загона, так что мы каждый раз со смехом входим в нашу калитку.

Я очень рад, что у вас сократили охрану — „дюже надоело“ и вам, и им, понятно. Бедные, сбитые с толку люди. Постараюсь написать Мише, никаких известий о нем не имею, кроме как от тебя…»