Джойс - читать онлайн книгу. Автор: Алан Кубатиев cтр.№ 87

— Это самое прекрасное, что я когда-либо читала! — воскликнула она. — Мы напечатаем это даже ценой наших жизней!

«Телемакиаду» начали печатать в мартовском выпуске «Литтл ревью», сумев обойти цензуру. Но критики сразу же накинулись на язык первого эпизода, и Паунду пришлось выбросить несколько строчек из следующих глав, о чем он покаянно писал автору. Джойс, однако, не стал возражать — он знал, что не позволит ни одного исключения, когда роман будет готовой книгой. Ему куда важнее было то, к чему будут готовы читатели, и он искал их. Норе зачитывались целые куски, но она тоже сочла язык омерзительным, и огорченный Джойс попытался добиться одобрения у Дэйзи Сайкс.

А в феврале труды Джойса прервал неожиданный, но приятный визит. Еще на Зеефельдштрассе он как-то пел за работой, и в дверь постучали. Жарнак съехал, и его комнаты сняла Шарлотта Зауэрман, первое сопрано Цюрихской оперы: она пришла не просить прекратить пение, а как раз потому, что ей понравился голос. Несколько раз они спели дуэтом, и Шарлотта предложила найти ему работу в театре, но Джойс сразу же отказался. Сказал, что попытался петь профессионально, но это оказалось никому не интересно. В этот раз Шарлотта среди прочего поинтересовалась, есть ли у него черный костюм. Костюма не было, но он спросил, в чем дело. «Может, скоро понадобится», — загадочно ответила она. «Ну, если так, то одолжу», — неуверенно согласился Джойс. Через пару дней, 27 февраля 1918 года, его пригласили письмом к управляющему цюрихского Эйдгеноссише-банк. Джойс одолжил черный костюм и отправился туда. Управляющий принял его крайне сердечно и объяснил, что клиент их банка, очень ценящий творчество мистера Джойса, знает о его тяжелых обстоятельствах и желает назначить ему что-то вроде стипендии. Ему открыт кредит в 12 тысяч франков. Ежемесячно он будет получать по тысяче франков.

Еще один неизвестный доброжелатель дарил ему теперь полторы тысячи франков в месяц. Открыть имя благодетеля управляющий категорически отказался — служебный долг. Но после банка Джойс позвонил Шарлотте, пришел к ней и уговорил ее назвать фамилию учредителя стипендии. То есть учредительницы — миссис Гарольд Маккормик. Богатая, овдовевшая, скучающая, она жила в Цюрихе с довоенных времен, очень серьезно поддерживала психиатра Карла Густава Юнга, покровительствовала многим писателям и музыкантам. Джойс нанес ей визит и искренне поблагодарил. Она отвечала с чарующей простотой:

— Я ведь знаю, что вы великий художник.

Друзья были рады за него, но Джойс, оправившись от первого потрясения, отвечал в своей обычной манере: «Давно было пора». Как всегда, когда появлялись деньги, он отказал нескольким ученикам и стал чаще появляться в «Пфлауэне». Клод Сайкс предложил ему найти средствам лучшее применение: создать труппу и играть на английском. Генеральный консул пообещал ему полуофициальную поддержку за популяризацию английской культуры, и они решили, что Сайкс будет директором и режиссером, а Джойс с его опытом общения с банкирами, киномагнатами и торговцами твидом — управляющим предприятием, компанией «Инглиш плейерс». Грант от казначейства предполагал, что грантополучатель должен быть благодарен отчизне, и Джойс выбрал такой способ. К тому же он давал шанс наконец поставить «Изгнанников», уже внесенных в репертуар.

Первая постановка должна была привлечь как можно больше публики, а такое под силу скорее комедии; и Сайкс предложил «Как важно быть серьезным» Уайльда. Ирландец, открывающий новый театр, — такую идею Джойс только поддержал. «Пусть это всего лишь ирландская булавочка, она важнее, чем целый английский эпос». Как видно, Джойс не слишком заботился о пробританских симпатиях швейцарцев, но в остальном он проявил завидную энергию: убедил нескольких профессиональных актеров согласиться на маленькое жалованье, пообещав, что оно будет расти вместе с ростом театра. Ученики, их друзья и родственники накупили билетов, резонно рассматривая спектакль как дополнительное учебное мероприятие. Пришлось нанести визит и Энтони Перси Беннету, генконсулу Великобритании, раздраженно попенявшему Джойсу, что тот не явился сразу и не предложил родине свои услуги. На его высокомерие и попреки Джойс ответил колкостью, да такой, что Беннет сразу притворился, что ищет какую-то бумагу, и в поисках дошел даже до мусорной корзины. Разумеется, потом Джойс не обошелся без ядовитого лимерика, разлетевшегося по цюрихским англичанам:

Прикончит он Беннета в «Улиссе», но сейчас надо было заручиться его поддержкой для «Инглиш плейерс». И он ее настойчиво добивается.

В Цюрихе было не так много актеров-англичан, хотя там жила сейчас известная актриса Эвелин Коттон и несколько других — например, Тристан Раусон, красавец-баритон из Кельнской оперы, не игравший в драме, но достаточно артистичный. Его сумели натренировать на роль Джона Уортинга. Мало-помалу он стал премьером труппы. Сесила Палмера уговорили на роль швейцара, а для мисс Призм нашлась способная любительница по имени Этель Тернер. Но на роль Элджернона Монкрифа пока не было никого. В консульстве Джойсу встретился клерк Генри Карр, канадец, высокий и симпатичный, по ранению уволенный из армии, тоже актер-любитель, и труппа решила попробовать его. Репетиции начались в апреле, длились всего две недели. Жюля Мартена пристроили суфлером, но Сайкс потихоньку его выставил.

Для премьеры Джойс арендовал здание театра на Пеликанштрассе на вечер 29 апреля, а Руджеро согласился стать билетером. Профессионалы согласились на тридцать франков, любители играли бесплатно, но получали по просьбе Сайкса десять франков на трамвай — ездить на репетиции. Карр при всем своем занудстве оказался очень неплох, чрезвычайно увлекся ролью и даже купил себе для спектакля новые брюки, «борсалино» и пару желтых перчаток. Сыграл он даже с некоторым блеском, в антракте польщенный генеральный консул поздравил Джойса, а на финальной овации Джойс встал и прокричал: «Ура Ирландии! Бедняга Уайльд ирландец, как и я!» Полный зал был следствием его усилий, и труппа получила доход. Но когда Джойс вручал каждому исполнителю конверт с оговоренной суммой, Карр вдруг разобиделся. Хотя все было решено уже давно и все были согласны, он вдруг потребовал надбавку за восхитительную игру. На банкет труппы он не остался, сославшись на нездоровье, и утром явился к Сайксу жаловаться. Среди претензий оказался и счет на одежду, купленную для выступления.

Джойс, узнав об этом, разъярился не на шутку, и это было совсем не ко времени — труппа получила приглашение на гастроли во французской Швейцарии. Сайксу пришлось уговаривать его не поднимать шума хотя бы несколько дней. Но Джойс продержался только до следующего утра. 1 мая 1918 года он явился в консульство и с подчеркнутой вежливостью осведомился, где деньги за билеты. Все участники распространяли билеты, и Карр взялся продать 20 штук, но сбыл только 11. Он отдал Джойсу 15 франков и сказал, что за остальные ему еще не заплатили. Взамен Карр потребовал 150 франков за костюм, а Джойс ответил, что костюм куплен вовсе не для спектакля и что его, Карра, участие в постановке уже само по себе дело чести для британского подданного. Карр сорвался: обозвал Джойса хамом, сказал, что тот его надул и присвоил выручку, что он мошенник и что если он не уберется, то Карр его спустит с лестницы. Джойс не ожидал такой бури чувств и смог промямлить только, что считает недопустимыми такие выражения в устах государственного служащего.