Деградация и деграданты. История социальной деградации и механизмы ее преодоления - читать онлайн книгу. Автор: Борис Шапталов cтр.№ 58

Но если разложение верховной власти в Риме явилось результатом разложения общества, то гибель государственного строя в феодальных Франции и России стали следствием «византизма» — падения эффективности господствующей касты. Своей недальновидной политикой она своими руками рушила основы существования государства, хотя народ был энергетически силен. Во Франции это показали завоевательные походы Наполеона, в России — военные и индустриальные успехи большевиков. В СССР процесс разложения правящей элиты (партноменклатуры) начался при Брежневе и был завершен командой Горбачева. Зачем одни дискредитировали политическую систему (достаточно вспомнить еле двигающего, больного Брежнева, упорно не желающего расставаться со своим постом), активно способствовали процветанию теневой экономики, не желая идти на «хозрасчетные» реформы, а затем добровольно выпустили на авансцену сепаратистов и других разрушителей государства? Судя по мемуарам партийных и государственных деятелей 1970-80-х гг. парт- и госчиновники так и не поняли, что собственно произошло. Подавляющая часть размышлений постфактум сводима к тезису: «Если бы меня послушали…». При этом мемуаристы никаких глубоких мыслей по поводу состояния дел в стране и в правящем слое не продемонстрировали. Так что крах был, хотя и вызван субъективными причинами (крайне неудачным управлением верхов), но объективно закономерен. Отсюда вопрос: при каких условиях возникает механизм самоуничтожения, подкрепляемый самогипнозом? При каких условиях правящая элита, не желая этого, становится носителем ликвидации своей системы?

Упрощенно многообразные ситуации можно свести к следующим типам потери власти. Во-первых, когда система исчерпала свои возможности и становится ясно, что дальше так жить нельзя. (У Ленина данный социологический закон звучал в следующем виде: «когда низы не хотят жить по старому, а верхи не могут управлять по старому»). Во-вторых, когда правящая элита теряет волю к правлению и отдает ее новым «пассионарным» силам. Так была сдана власть царем и династией в феврале 1917 года и КПСС в 1989-91 гг.

«Византизм» обюрократившейся власти выразился в том, что и царизм в начале XX века, и номенклатурная КПСС на исходе того же столетия утеряли перспективу и смысл дальнейшего существования имеющейся системы власти. Прежняя объединяющая общество Идея была дискредитирована и стала выглядеть непродуктивной и потому безнадежно устарелой даже в глазах правящей элиты, отсюда паралич способности удержать власть, хотя в прежние годы побороть ее ни у кого не хватало сил. Но если царизм только тормозил накопленные силы подданных, то разложение власти, олицетворяемой Политбюро ЦК КПСС, перекинулось на народ. После коллективизации и массовой гибели умеющих по-настоящему вести хозяйство крестьян, дегенеративные процессы в сельском хозяйстве, характерные для крепостничества, возобновились с еще большей силой. Три напасти обрушились на деревню: падение интереса к напряженному труду, алкоголизация и уход активной части селян в город. Затем эрозия трудовой этики распространилась и в городе. «Реформы» 1980-90-х гг., сопровождаемые уничтожением производительных сил страны, вывозом инвестиционных капиталов за границу, потерей интереса к науке и инновациям, ускорили процессы социальной деградации. Прежнее многолетнее сокращение рождаемости в стране, начиная с 1992 г. перешло в следующую фазу — устойчивую депопуляцию населения — явный признак) разрушения этноэнергетики.

На негативную ситуацию с энергетическим воспроизводством указывает и пассивное поведение русских в бывших советских республиках. Например, современная Украина — во многом заслуга усилий русских. Ее территорию Россия освободила в войнах с Польшей и Турцией. Русские в тяжелой и долгой борьбе отвоевали степи Причерноморья, после чего построили там множество городов, в том числе такие крупные как Донецк, Одесса, Николаев, Херсон, Севастополь, Симферополь. Создали мощную промышленность. Большевики наделили Украину правами союзной республики и включили в ее состав Новороссию и Донбасс. После 1991 г. власть в Украине захватили националисты, в том числе из Галиции, присоединенной к Украине в 1939 г. усилиями Москвы и Красной Армии. Однако они отказали русским в праве на государственный язык, а значит, в праве быть государствообразующим народом Украинской республики. И эта позиция не встретила серьезного сопротивления русского населения (за исключением населения Крыма), хотя около половины ВВП создается в «русских» областях, согласившись с ролью «прочего» национального населения. Лишь русское население Молдовы, республики также созданной усилиями Кремля и трудами приехавших русских, выступило против статуса «прочего» населения и посмело создать отдельную — Приднестровскую — республику. В остальных государствах поведение русских можно охарактеризовать двумя словами — этническое безволие.

Эти строки были написаны до «революции» на Украине. Воссоединение Крыма с Россией породило надежды на возрождение «национального духа». Перед Россией стоят чрезвычайно сложные задачи — не только найти историческую перспективу для государства, но и восстановить этноэнергетику нации. Примеров решения задачи такой сложности в мировой истории немного. Обычно одновременная деградация власти и общества приводила к тому, что этнос прозябал в жалком состоянии на протяжении веков (Индия, Китай, Египет), либо растворялся среди пришельцев (шумеры, вавилоняне, ассирийцы, греки, римляне, византийцы). Поэтому решение данной проблемы требует мобилизации всех здоровых сил общества и больших материальных вложений, прежде всего в восстановлении демографической ситуации. Но деграданты настаивают отказаться от «лишних» расходов, а демографию улучшать путем массового переселения южных этносов. И эта позиция, хотя официально не приветствуется, но претворяется на деле.

Не лучше складывается положение с этноэнергетикой у народов Западной Европы. Они также теряют былую энергетическую мощь. Примерно к 2030-35 гг. у Западной Европы есть реальная перспектива превратиться в «Косово». Тогда поток капиталов и беженцев может устремиться в Восточную Европу, и квартиры в Варшаве, Вильнюсе, Риге и Таллинне станут дороже, чем во «фронтовых» Лондоне, Брюсселе, Берлине и будущем Бейруте — Париже. Сейчас такой вариант еще выглядит фантастическим (как и предположение, что Польша может превратиться в минилидера ЕЭС, потому что туда перетекут огромные капиталы и переедут на постоянное место жительство сотни тысяч богатых граждан из раздираемых этнорелигиозными конфликтами западноевропейских государств), но время бежит быстро, обгоняя иные прогнозы. Процессы деструкции в государствах Западной Европы набирают темп. Об этом свидетельствуют нарастание напряженности в этносистемах целого ряда с виду вполне благополучных государств — рост сепаратистских настроений в Шотландии (Великобритания), Каталонии (Испания), на Севере Италии. В 2007 г. Бельгия оказалась на грани раскола на фламандскую и франкоязычную части, хотя еще несколько лет назад такой вариант представлялся бы сугубо гипотетическим и малореальным.

Демократия — это политическая система, в которой интересы власти и общества совпадают в наибольшей степени, что становится мощным ускорителем развития социума. Однако со временем сцепка «власть- общество» начинает оборачиваться иной, отрицательной, стороной. Власть оказывается не в состоянии противодействовать нарастанию потребительских аппетитов в насыщаемом материальными благами обществе, и гедонизм становится ведущим культурно-идеологическим вектором в жизнедеятельности либерально-демократического сообщества. Западная Европа и США успешно (если можно так выразиться) следуют по «римскому» варианту деградации. Наступило время развлекателей. Талантливые ученые, конструкторы зарабатывают все меньше по сравнению с тем, что получают медийно известные актеры, музыканты и футболисты. Все Нобелевские лауреаты совокупно имеют доход меньший, чем одна звезда Голливуда.