Адмирал Колчак. Жизнь, подвиг, память - читать онлайн книгу. Автор: Андрей Кручинин cтр.№ 10

Борьбу приходилось вести не только против министерской бюрократической косности, но и против парламентско-общественного буйства. Государственная Дума, рвавшаяся устраивать и переустраивать морское ведомство, позволяла себе даже шантажировать возможностью отказа в кредитах с циничной формулировкой: «Перед тем, как подумать о флоте, нужно подумать об обновлении Министерства и его подразделений». Не сидела сложа руки и «общественность», активно обсуждавшая вопросы, о которых не имела понятия. Журналист М.О.Меньшиков (в молодости он был штурманским офицером и ушел со службы в 1892 году) обличал: «Броненосный флот есть оружие по преимуществу наступательное… Есть и другие задачи линейного флота: захват колоний, уничтожение морской торговли противника ипр. Но в наших условиях разве можно думать о том, чтобы делать морские нашествия, высаживать десанты и т. п.?» – и уповал на флот, состоящий из миноносцев, а еще лучше – подводных лодок, которые, как поучал Меньшиков с газетных страниц, и следовало строить, отказавшись от линейных кораблей. Для рекламы подобных военно-морских идей издатель газеты «Русь» А.А.Суворин пытался привлечь и лейтенанта Щеглова, который вспоминал: «Суворин настаивал, чтобы я пропагандировал ненужность броненосцев и рекламировал бы подводные лодки, что не отвечало ни истине, ни убеждениям моим. Тогда-то я впервые на личном опыте убедился в безыдейности, беспринципности и корыстолюбии владельцев прессы…»

Отдадим должное руководству морского ведомства – оно попыталось бороться с противником его же оружием. «Морской Министр генерал-адъютант И.М.Диков решил пойти навстречу запросам общества, – рассказывает адмирал Смирнов, – и разрешил офицерам, служившим в Морском Генеральном Штабе, выступать с докладами в различных общественных собраниях и в собеседованиях членов Государственной Думы. Образовалась группа из четырех-пяти офицеров, распределивших между собой различные основные вопросы, во главе этой группы стал А.В.Колчак». Сам Александр Васильевич свою деятельность характеризовал как имевшую более официальный характер: «Лично я был экспертом в Военной комиссии Госуд[арственной] думы и постоянно выступал докладчиком и в качестве эксперта на ее заседаниях». Тогда же, в 1908 году, Колчак публикует в «Морском сборнике» работу с названием не очень удачно сформулированным, но отвечавшим одному из основных вопросов, которые волновали тогдашнее общество: «Какой России нужен флот».

Насущность размышлений на эту тему, взвешенной мотивировки проектов и рецептов, Колчак подчеркивает с первых же строк: «Кроме крайне стесненного финансового положения, мы должны считаться еще с утратой в значительной части общества сознания необходимости не только обладания нашими пограничными водами, но и с отсутствием правильных идей о морской силе, ее значении, вплоть до сомнений в целесообразности самого существования такой силы»; «воспроизводя копию с существующего хаоса политических убеждений и взглядов на желаемый государственный строй Российской Империи, идеи о вооруженной морской силе, проповедуемые в обществах, собраниях, периодической печати и литературе, заключаются между определенными мнениями о полном излишестве и даже вреде флота для России и столь же уверенно высказываемыми положениями о необходимости немедленного воссоздания морской силы, способной к борьбе чуть ли не с великобританским флотом, правда, в большинстве случаев на чисто фантастических основаниях». Проницательно отмеченная параллель между общим смятением умов и душ и такой же сумятицей идей о будущих судьбах флота требовала хладнокровного, обоснованного ответа, и именно такой ответ стремился дать Колчак, несмотря на всю свою горячность и искренние переживания о состоянии морской силы России.

Окончательные выводы Александра Васильевича, безусловно, отдают максимализмом: «Если России суждено играть роль великой державы – она будет иметь линейный флот как непременное условие этого положения. Перед нами теперь стоит этот вопрос во всей его сложности, со всею тяжестью громадных материальных, я скажу, не затрат, а жертв, и, решаясь принести эти жертвы, надо не верить, а знать, что результатом их явится действительная сила»; «эта морская сила должна быть и будет в форме линейного флота; нашему отечеству предстоит выполнить огромную задачу его создания, которое должно быть произведено одновременно во всех частях сложного механизма флота, так как только при этом условии можно будет рассчитывать на результаты, достойные цели». В соответствии с таким взглядом требовалось комплектовать военно-морские силы одновременно всеми типами боевых судов, начиная с дорогостоящих броненосных линейных кораблей, необходимость постройки которых отрицали, в частности, апологеты подводной войны. «Главною и основною операцией морской войны есть бой ^[8]с вооруженными силами противника, и линейный корабль строится и строился для этой единственной цели», – отмечает Колчак, рискуя навлечь на себя упреки тех, кто считал сражения линейных флотов ненужной для России роскошью и предлагал ограничить задачи ее военно-морских сил обороною берегов.

Максимализм Колчака на поверку покоился на фундаменте рациональных соображений и здравого расчета. Достаточно сказать, что полномасштабное воссоздание линейного флота, по его мысли, должно было предприниматься не повсеместно, а с учетом сравнительной значимости различных морских театров. С этой точки зрения Александр Васильевич считал относительно безопасными дальневосточный (рассматриваемый как «отдаленная колония», необходимость обеспечения которой казалась ему по меньшей мере спорной) и черноморский регионы («непосредственно на Черном море мы не имеем противника, с которым в настоящее время приходилось бы серьезно считаться»), все внимание сосредотачивая на балтийском.

Замкнутый мелководный театр как будто не предоставлял больших возможностей для столкновения линейных флотов, но не этим и определялась, по Колчаку, его ценность: «Обладание водами Балтийского моря принадлежит Германии, и ее морская граница от Полангена (пограничный пункт на побережьи Балтики. – А.К.) совсем не направляется на запад, а идет параллельно нашей вдоль курляндских берегов, далее по берегам Финского залива и подходит к передовым фортам Кронштадта в 50 верстах от столицы» (эта метафора Колчака подкреплялась его предшествовавшим рассуждением о том, что «вопросы и положения международного права о государственных границах отпадают при возникновении войны, когда выступает единственное право фактического обладания вооруженною силой, а следовательно, обладание морем с момента объявления войны устанавливает границы государства, владеющего морем, на берегах его противника, не имеющего этого обладания»). Считая, «что массовые перевозки войск морем и операции вторжения вооруженной силой со стороны морских границ получают с каждым днем все большее и большее значение», Колчак ставит читателя перед перспективой крупномасштабного германского десанта в непосредственной близости от Петербурга, которая угрожала оказаться вполне реальной в случае, если бы русское побережье Балтики осталось незащищенным.

Таким образом, максимализм Колчака неожиданно оборачивается умеренностью, доходящей почти до цинизма «реальной политики»: вряд ли офицер, проливший свою кровь в Порт-Артуре, мог со спокойной душою допускать возможность дальнейших потерь на восточной окраине России, но холодным расчетом ему был продиктован вопрос – «Являются ли наши берега Японского и Охотского морей такими важными для жизни государства, что потеря их была бы невознаградима?» – и, в предположении, что «распространение России на берега Тихого океана» станет лишь делом отдаленного будущего, – строгий вывод: «создание мощной силы, способной бороться за обладание морем в Тихом океане, едва ли является целесообразным». Тот же расчет увидим мы и в идее линейного флота Балтийского моря, столь убежденно выдвигаемой Колчаком.