Против «мессеров» и «сейбров» - читать онлайн книгу. Автор: Сергей Крамаренко cтр.№ 42

Я в последний раз бросаю самолет в пикирование, но вместо резкого перевода в набор высоты начинаю медленно переводить самолет в пологое пикирование. «Сейбры», не ожидая этого, оказались выше, но далеко сзади и стали преследовать меня. Что делать? Вверх уходить нельзя: «Сейбры» быстро сократят дистанцию и откроют огонь. Я продолжаю снижаться на максимально возможной скорости, но на высоте примерно 7000 метров (моя скорость была более 1000 км/час) начинается «валежка»: самолет начинает переворачиваться. Рули не помогают. Выпуском воздушных тормозов я несколько уменьшаю скорость, самолет выпрямляется, но «Сейбры» используют мое уменьшение скорости и быстро приближаются. Но все это время я пикировал в направлении на Ялуцзянскую гидроэлектростанцию. Это огромное водохранилище, плотина в 300 метров высоты и электростанция, снабжающая электроэнергией чуть ли не половину КНДР и весь северо-восточный Китай. Именно она была главным объектом, который мы должны были защищать. Естественно, кроме наших истребителей, ее защищали и десятки зенитных орудий, открывавших огонь по любому приближающемуся к плотине самолету.

В душе я надеялся, что зенитчики помогут мне и отобьют преследовавших меня «Сейбров». Но зенитчики строго выполнили приказ об открытии огня по любому самолету, и передо мной возникло огромное облако разрывов зенитных снарядов. Отворачивать в сторону было нельзя по той же причине, что и раньше: «Сейбры», срезав путь на развороте, вышли бы на дистанцию поражения и сбили бы меня. Поэтому мне показалось лучше погибнуть от огня своих зениток, чем от пуль «Сейбров», и я направил самолет в самый центр облака разрывов. Самолет вскочил в облако, и меня от разрывов снарядов сразу же начало бросать из стороны в сторону, вверх и вниз. Зажав ручку, я оцепенел. Впечатление было такое, что у «МиГа» вот-вот отвалятся крылья. Но прошло несколько десятков секунд, и вновь засияло солнце. Самолет выскочил из черного облака. Сзади-внизу лежало водохранилище с плотиной, а вдали и слева были видны уходящие «Сейбры», потерявшие меня в этом облаке и, видимо, считавшие меня погибшим. Преследовать их было бесполезно – море было уже близко, да мне и не хотелось нового боя: я был слишком вымотан дикими перегрузками. Чтобы не потерять сознание, мне приходилось наклоняться вперед и мышцами пресса пытаться сжимать артерии живота, не давая крови уходить вниз от головы. Летчикам «Сейбров», испытывавшим такие же перегрузки, было легче – у них были специальные противоперегрузочные костюмы, в которые при перегрузках подавался сжатый воздух, и они, обжимая талию, не давали крови уходить вниз от головы. Наши же конструкторы до этого тогда еще не додумались.

Над аэродромом я сделал пару кругов и совершил посадку. Зарулив на стоянку, я увидел своих ведомых. Оказалось, что, потеряв меня при резком развороте, они продолжали преследовать восьмерку «Сейбров», но у береговой черты вернулись, поискали меня и, не найдя, вернулись на аэродром. На проявленной фотопленке моего фотокинопулемета были отчетливо видны попадания в «Сейбр», кроме того, наземная команда сообщила о его падении. Это была моя восьмая победа.

Наступила осень. Летние муссонные дожди, лившие день и ночь, превратили аэродром в нечто похожее на мелкое озеро, пересекаемое взлетно-посадочной полосой. В небе висели тяжелые дождевые облака, доходившие до самой земли, и ни мы, ни американцы летать не могли. Полеты на время прекратились, но каждый день мы продолжали дежурить на аэродроме. За это время я успел съездить на неделю в дом отдыха в Дальний, поскольку врач нашел у меня сердечную аритмию. Надо сказать, что от перегрузок летчики сильно уставали, и у многих возникали заболевания легких и сердца. Отдых помог мне – работа сердца нормализовалась, и я вернулся в полк.

* * *

Только через месяц в небе появляется ясное солнце, и небо и море приобретают голубой цвет. Теперь мы каждый день совершаем один-два вылета. Во вражеских авианалетах участвуют до 500—600 американских самолетов, и навстречу им вылетают советские, китайские и корейские летчики – всего до 200—300 «МиГов». Тогда все небо пересекают инверсионные полосы, видные чуть ли не за сотню километров.

Аэродромов у нас всего два: Андунь и Мяогоу ^[21]. С них во время налета американцев утром и после обеда беспрерывно взлетают и садятся «МиГи». Управление самолетами ведется на различных каналах, но это вызывает большие сложности во время совместных вылетов, когда мы должны прикрывать китайские самолеты от атак «Сейбров». Как ни странно, но американские летчики сразу определяют, в какой группе летят советские летчики, а в какой китайские, и нам часто приходится отбивать от наших друзей атакующие их «Сейбры». Ну а на посадке приходится смотреть в оба. Иногда садящиеся самолеты проносятся в нескольких десятках метров друг от друга. К счастью, ни одного столкновения за все время не было ни разу, но дважды на меня сверху чуть не сели другие самолеты. Над корейской территорией масса самолетов! Наше командование пытается как-то разграничить действия нашей авиации. Так, китайские и корейские летчики обычно направляются на борьбу со штурмовиками. Летчики же 303-й дивизии Куманичкина большей частью сил обычно также атакуют штурмовики, хотя оставшейся частью прикрывают себя и китайцев от прикрывающих штурмовики «Сейбров». Довольно часто они успешно прорываются к штурмовикам и наносят им большие потери. Поэтому 25 сентября американское командование приказало дать решительное сражение «МиГам» и завоевать господство в воздухе.

25 сентября 1951 года в небе Северной Кореи показались сотни «Сейбров», и вскоре в воздух поднялись все самолеты полков двух наших дивизий. В районе Ансю, от одного края горизонта до другого, на протяжении почти сотни километров все небо было покрыто следами инверсий от огромного количества дерущихся истребителей. В небе стоял несмолкаемый грохот пушек «МиГов» и треск американских пулеметов. Возникавший вдруг длинный черный след падающего самолета сообщал о чьей-то победе...

В последующие дни ожесточенные бои повторялись, но основные усилия наших соседей были брошены против штурмовиков, а мы по-прежнему дрались с «Сейбрами». По нашим оценкам, в ходе сентябрьских массовых боев нашими летчиками было сбито около сотни вражеских самолетов. Потери же 64-го истребительного авиакорпуса за это время составили 5 самолетов. Правда, американцы считали, что они сбили 15 «МиГов», но, видимо, они оценивали результаты стрельбы по снимкам, вот и засчитывали в сбитые те самолеты, которые были только повреждены. А ведь известны случаи, когда на аэродром благополучно садились «МиГи» с сотнями пулевых пробоин!

В эти дни на нашем аэродроме базировался и китайский полк. Он летал на таких же «МиГах», как и мы, вот только в кабинах сидели китайские летчики. Мне приказали провести с ними занятия, и я подъехал к дежурному домику на противоположной стороне аэродрома. Как раз в этот момент подруливают несколько самолетов, в них китайские летчики. К своему удивлению, я вижу, как один из них, зарулив и выключив двигатель, вылезает из кабины и начинает обнимать и гладить свой самолет. Спрашиваю: что случилось? Мне отвечают, что он сбил американца и теперь благодарит самолет.